Классическая история древнего мира полна и других, не менее пикантных ребусов, вызывающих, мягко скажем, недоумение. Жил-поживал некогда знатный английский археолог Гордон Чайлд, известный в первую очередь тем, что ревностно отстаивал тезис, согласно которому европейская цивилизация развивалась исключительно в пределах Европы, не испытывая ни малейших влияний из Азии (что сегодня выглядит, мягко выражаясь, плохо соответствующим истине). Он же однажды (должно быть, мрачно извращаясь) составил временной график распространения гончарного круга по Европе: «Индия, Сирия, Египет — 3000 лет до н. э., запад Малой Азии — 2000 г., Крит — 1800 г., континентальная Греция — 1600 г., Китай — 1400 г., Западное Средиземноморье — 800 г., Западная Европа к северу от Альп — 250 г., Англия — 50 г. до н. э., Шотландия — 400 г. н. э.».
Парадоксов тут — масса. Во-первых, заимствование гончарного круга Европой из Индии категорически противоречит воззрениям самого же Чайлда, считавшего именно Европу колыбелью цивилизации. Во-вторых, обратите внимание на то, что, согласно этому графику, Китай откровенно плетется в хвосте, а меж тем европейская история учит нас, что он-то как раз и был колыбелью всех без исключения открытий и изобретений...
И наконец... Прикажете всерьез верить, что Западное Средиземноморье только черезвосемьсотлет переняло у Греции, своей соседки, столь нужную и важную в хозяйстве вещь, как гончарный круг? Что шотландцы были столь дремучи и лишь через четыреста пятьдесят лет, никак не раньше, додумались заимствовать гончарный круг у своих южных соседей — англичан? Бред какой-то... Особенно если вспомнить, например, что пушки после первого их применения в боях распространились по всей Европе за считанныедесятилетия...
Приходится с чувством глубокого удовлетворения констатировать, что вышеописанная схема изрядно обветшала. И время от времени в самых разных концах света делаются новые открытия, которые в нее категорически не вписываются. Как это было, например, со «страной городов» в степях Южною Урала, обнаруженной в 1987 г. Наиболее известным из них стал Аркаим — но к настоящему времени открыт уже 21 древний город (II тысячелетие до Р. X.). Это и в самом деле целая страна, охватывающая южную часть Челябинской области, север Оренбуржья, часть Башкирии и Курганской области. Жившие там люди занимались и скотоводством, и земледелием, и выплавкой металлов.
Официальная наука, не мудрствуя лукаво, приписала жителей «страны Аркаим» к «индоевропейцам». «Индоевропейцы —это еще одна, выражаясь языком современной молодежи,фишка,служащая неким универсальным объяснением в тех случаях, когда более детальные объяснения искать долго и не хочется. Ничего не объясняя, вроде бы объяснить все. «Индоевропейцы», мол, — а следовательно, более точные разъяснения как бы и неуместны. Вот и странствуют по страницам ученых трудов продукты поэтического словоблудия: не только «индоевропейцы», но и «индоарии» и даже некие загадочные «праиндогер—манцы». То, выйдя из Индии, добегут до Скандинавии и, отдохнув там чуточку, вернутся в Азию, то, наоборот (см. покойника Чайлда), где-то в Карпатахпроизойдя(очевидно, с неба упав), двинутся в азиатские просторы, чтобы нести свет цивилизации тамошним дикарям... В общем, когда у нынешнего «экстрасенса» не получается очередной отворот-приворот или «код на повышение котировки акций», он с загадочной рожей бормочет: «Однако, какая-то неведома сила...» А ученый, когда ему что-то решительно неясно, со значительным лицом изрекает: «Индоевропейцы, ага». И все вроде бы должно быть понятно, хотя не ясно ни черта.
Что же удивляться замаячившему на подступах к Аркаиму дохтуру Мулдашеву? Уж он-то враз объяснит с точки зрения шамбалоидных лемурийцев с третьим глазом в... Молчать, гусары!
А если серьезно, то господа ученые, сдается мне, совершенно не понимают простейшей вещи: Мулдашевы и Фоменко возникают не просто так, не из сырости земной зарождаются, аки мыши в представлениях средневековых ученых. Они, если хотите —индикатор.Безошибочный показательнесовершенстванынешней исторической науки. Именно оно, это самое несовершенство, сплошь и рядом принимающее форму откровенных баек, излагаемых с самым серьезным видом, и вызывает к жизни «еретические» теории. Будь в истории побольше логики и здравого смысла, поменьше баснословия и откровенной дури —не было бы и Фоменко, господа мои... Чего же вы хотите после фразочек: «Хотя Киев был до основания разрушен татаро—монголами, европейские купцы продолжали туда ездить»? После откровений о древних обезьянках—питекантропах, переплывающих морские проливы на плотах и бурдюках?
Но вернемся к нашейсхеме,хвостом ее по голове. К делению народов на полноправных обитателей Большой Истории и варваров-приживальщиков, приткнувшихся где-то с краешку на птичьих правах...
Пользуясь выражением одного из персонажей Стругацких, я человек привычный, но и меня, братцы, замутило... Замутило, когда я открыл свежеизданную роскошную книгу «сибирского Карамзина», как его именуют, П. А. Словцова «История Сибири. От Ермака до Екатерины II».
Вообще-то название само по себе... припахивает чем-то весьма неприятным. Начинать историю Сибири с Ермака — это, выражаясь интеллигентно, хрень собачья. Правда, это придумал не сам Словцов, покинувший наш мир еще в 1843 году, а лихие редакторы из издательства «Вече», приютившем немало профессиональных патриотов и борцов с маленькими зелененькими жидомасонами. В оригинале труд Словцова именовался гораздо нейтральнее: «Историческое обозрение Сибири».
А впрочем, то, что писал он сам... Вот как изящно характеризует тобольский самородок коренное население Сибири: «Такая хаотическая смесь, если почтить татар исключением, смесь дикарей, существовавших звероловством и рыболовством, болтавших разными наречиями, следственно и принадлежащих разным странам и племенам, коих отчизны и места ими забыты, дикарей, скитавшихся за добычами по угрюмым ухожам, любивших, однако ж, ратную повестку созыва, чувствительных к радости мщения, но неустойчивых, имевших какую-то связь с поколениями смежными, но вовсе не знакомых с понятиями порядка общежительного — эта СВОЛОЧЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА (выделено мною.— А. Б.),скажите, не сама ли себя осудила на все последствия твердой встречи. Просвистала подле ушей Закаменных (т. е. «зауральских».—А. Б.),и Сибирь северная стала для России самородным зверинцем, кладовою мягкой рухляди».
«Сволочь человечества» — это сильно. Как и «туземцы, которые пресмыкались от Урала до Енисея». Совершеннейшая перекличка с писаниями забытого ныне начисто протестантского ученого мужа Роберта Грея, писавшего в 1609 году об американских индейцах: «Земля... это поместье, дарованное Богом человеку. Но большая ее часть заселена и беззаконно узурпирована дикими животными и неразумными существами, или грубыми дикарями, которые по причине своего безбожного невежества и богохульственного идолопоклонства хуже самых диких и свирепых животных».
Можно биться об заклад, что Словцов о Грее в жизни не слыхивал — но фразеология совпадает до мелочей. У одного — «сволочь человечества», которая бесцельно «пресмыкается», у другого — «неразумные грубые дикари», которые поставлены даже после животных.