Из соседней палатки выбрался младший из инквизиторов, отец Коглер, совсем еще юноша, едва-едва начавший бриться.
— Доброго утра, командир Кудон! Да будут боги благословенны к нам и да помогут они уничтожить это гнездо нечестивой изонистской ереси, — приветствовал он командира отряда.
— Да сбудутся ваши молитвы, отец, во благо Императора, — сухо ответил Валерий.
То, что его подразделение было усилено двумя инквизиторами и магом, имело как свои достоинства, так и недостатки. Боевая мощь, конечно, заметно возрастала. Инквизиторы, как и благородные лагаты, имели право на ношение длинных мечей, чем оба воинствующих отца и воспользовались. А уж то, что железные доспехи намного прочнее бронзовых, знал каждый солдат. У отца Коглера доспехи состояли из железных блях, нашитых на кожаную безрукавку наподобие рыбьей чешуи и кожаной шапки, укрепленной изнутри железными пластинами. У старшего инквизитора, отца Кокрмента на кожаную основу были нашиты густо натекающие одно на другое железные кольца, защищая все тело и руки до локтей, а длинный подол кольчуги закрывал ноги до середины бедер. Дополнительной защитой были такой же колпак на голову и перчатки для рук. Валерий не мог не задавать себе вопроса, смог бы он справиться с инквизитором один на один и всякий раз вынужден был давать на него неутешительный ответ. И доспехи, и оружие отца Кокрмента превосходили снаряжение оптия (разве что вместо большого тяжелого щита легионеров у инквизиторов были щиты чуть ли не втрое меньшие, но зато железные), надеяться можно было только на свое мастерство. Но, посмотрев на то, как вечерами воинствующие отцы упражняются с оружием, Кудон вынужден был признать, что мечи у них не только чтобы крестьянам да слугам почтение внушать.
Что же касается мага, то в рукопашной схватке его наверняка можно было убить первым же ударом, но для этого сначала к нему нужно было подойти. Военному же магу, чтобы уничтожить своего врага, подходить вплотную совсем не требовалось.
В общем, все это было замечательно, но, как говорят, и на Ралиосе, бывают пятна. Хотя, если разобраться, то кто их видел? Но одно дело командовать боевыми легионерами, которые беспрекословно подчиняются приказам и готовы в случае необходимости без колебаний умереть за Императора Кайла и державу. И совсем другое — руководить инквизиторами, которые всегда себе на уме, и магом, который и вовсе ни дня не нюхал военной жизни. Оптию все время приходилось быть настороже в ожидании неприятностей, но, слава богам, инквизиторы и маг проблем ему пока что не создавали. Обращались к нему холодно-почтительно и выполняли все его распоряжения. Еще бы не выполняли, если командиром этой экспедиции Кудона назначил не старший центурион и даже не трибун, а сам наместник Императора в Торопии. Ну, разве что из-за мага пришлось держать более низкий темп на марше, да нагрузить на легионеров его поклажу. Впрочем, будучи человеком опытным и острожным, Валерий не торопился вздыхать с облегчением: поход еще не закончен, мало ли что их ожидает впереди.
Да вот, пожалуйста, лагерь уже почти свернут, а чародей на службе Императора Ланарвалий Петруций с сонным видом хлопает глазами и время от времени зевает с риском вывихнуть челюсть.
— Господин Ланарвалий, мы сейчас выступаем. Я бы хотел, чтобы ты в любой момент мог оказать нам магическую помощь, для которой тебя сюда послали.
— Не беспокойтесь, командир Валерий, я всегда готов исполнить свой долг, — подавил зевок колдун.
Хорошо бы, если б так…
— В таком случае, после построения займите свое место в походном порядке. Рядом с отцами-инквизиторами.
Как и подавляющее большинство легионеров, Валерий не уважал ни инквизиторов, ни магов. Первых — за то, что претендовали, пусть и не очень явно, на некоторую независимость от Императора.
Боги, они, конечно, боги, но на земле есть только один властелин — Император Кайл, да будут долгими дни его жизни. Во всяком случае — на земле Моры. А инквизиторы — всего лишь слуги богов, и по отношению к Императору должны вести себя с надлежащим почтением.
Ну а маги… Непонятное всегда заставляет быть настороже. Если знаешь, что кто-то в любой момент может нанести тебе смертельный удар, да еще так, что ты поймешь, что тебя убивают, когда уже поздно будет что-то делать, то хорошему расположению духа это явно не способствует. Самый хороший маг — это мертвый маг. А если он все-таки живой, то лучше держаться от него подальше.
Но уж если представляется случай досадить и тем и другим одновременно, то грех его упускать. О том, что инквизиторы ненавидят магов, а маги — инквизиторов, в Империи знал любой ребенок. Отчасти именно поэтому оптий при первой же возможности пытался поставить их как можно ближе друг к другу. Пусть потихоньку позлятся, им полезно. А упрекнуть Кудона им не в чем: попробуй, докажи, что командир имел в мыслях хоть что-то, кроме обеспечения безопасности вверенных ему персон.
— Господин, палатки собраны, — погруженный в свои думы Валерий и не заметил, как подошел додекан Пульхерий.
— Хорошо. Строй свою дюжину.
Частокол уже был полностью разобран и частично увязан за спинами солдат, а частично сломан и заброшен в кусты. Легионеры заканчивали закапывать ров. Еще минута-другая и лагерь окончательно будет срыт.
А дюжина Пульхерия уже выстроилась напротив оптия, плечом к плечу. За спиной поверх вещмешков — тяжелые большие щиты с медной окантовкой. На правом бедре — ножны с короткими мечами, в правой руке легкий пилум, в левой — тяжелый. Медные панцири-сегментаты защищают тела, медные же шлемы с высокими гребнями — головы. У Пульхерия на шлеме небольшой султан из конского волоса — знак того, что он командует дюжиной. У самого Кудона султан втрое толще — как и положено центуриону. И еще Кудону не полагалось пилумов, зато на поясе был подвешен короткий жезл для наказания нерадивых воинов. Впрочем, за все время похода ему пришлось пускать жезл в дело всего один раз: в горы были отправлены не зеленые новобранцы, а опытные воины, знающие дисциплину.
Между тем дюжины Лонгина и Линория завершили уничтожение укреплений и встали в строй, образовав вторую и третью шеренги.
— Легионеры! — негромко, но четко обратился Валерий Кудон к стоящим напротив него воинам. — Я веду вас в бой. В бой против врага, осмелившегося нарушить волю Императора Кайла. Слава Императору!
На последних словах он немного повысил голос и ударил себя кулаком в грудь — туда, где под медным панцирем билось сердце.
— Слава Императору! — легионеры, как один, повторили возглас и жест своего командира.
— Один Император! И все в Империи принадлежит ему. Его воля — закон. Все, кто дерзнет противиться ей, да будут уничтожены. Слава Императору!
— Слава Императору!
— Мы — воины Императора! Мы — его меч, который должен покарать бунтовщиков. Если надо — погибнем ради Императора, но исполним его повеление. Слава Императору!
— Слава Императору! — в третий раз откликнулись легионеры.
— Слушать приказ! Тех, кто окажет сопротивление, можете убивать. Тех, кто сдается на милость, берите живыми. После боя передадите их отцам инквизиторам. А сейчас отец Кокрмент благословит вас на эту битву.
Инквизитор Пламени выступил вперед. Даже в слабом свете звезд и лун оптий видел довольную улыбку на его лице: инквизиторы отличались изрядным тщеславием и любили быть в центре внимания. Эх, будь бы сейчас в отряде адепт Ренса, никто бы об инквизиторе и не вспомнил, но к каждым трем дюжинам своего жреца не приставишь.