Этому – все мало! мало! Мне – что делать? – он потянулся во всю недетскую ширь груди… – Тебе просто. Либо врезал, либо лёг. В обоих случаях – спросу нет. На мое место – встань.
– Очень добрый расклад. Хорошо, что пацаны не слышат.
– Ладно… Ты – обидься еще!
– Да ну вас! Щеки дуть, понятное дело, себе дороже.
– Вот-вот. Здраво мыслишь. Что запланировал?
– Сейчас заканчиваем. Едим и отбой. Пусть часа три-четыре поспят. Потом на позиции… Ёбаный мергель, сука! Достал, сил нет. Ничего не успеваем.
– Надо – успеть!
– Ха! Еще бы…
Видимо мои бойцы смирились с мыслью, что откопать придется всё по плану – до последней норы, а может просто – втянулись. За пару часов закончили ниши укрытия и принялись за ячейки боеприпасов. Людей на позициях тоже прибавилось – орлы Жихарева и Кобеняка пришли на подмогу.
В двадцать три сорок пять приехал какой-то огромный, облепленный навесным оборудованием, стальной жук сапёров, из которого быстро выскочил весельчак капитан. Следом своим ходом подтянулась пара, увешанных мешками и лопатами, взводов.
– Тебя, как по батюшке, Петренко?
– Да, Лёха – я.
– Кирилл…
Он, привычно просияв, пожал протянутую руку.
– Командуй, что делаем.
– Вот Дед, через пару минут, расскажет…
Передерий ушел с каким-то офицером рыть ямы и закладывать фугасы, а капитан двинул на мой КПП.
– Подожди, командир. У тебя – что, люди на позициях?
– Где ж им еще быть?! Конечно. Копать ещё – до утра…
– Нормально! А как я буду поля ставить?
– До позиций, от дороги, в среднем, по сто пятьдесят метров – из расчета на дальность прямого гранатометного выстрела. Ну и по промоинам, как раз – получилось. Ты же, вроде, на семьдесят-восемьдесят всего отстреливаешь.
– Да, конечно! Сама капсула – знаешь, как летает? Потом, не забывай, "бабочка" такая зараза – не просчитать, как ветерком поднять может. Если кому-то из твоих на хребтину свалиться, ты мне, что потом ноги отрубишь?
– Ну, прямо – отрубишь… пару кругов по твоему же полю и – свободен!
– Не пойдет! На время постановки противопехотных полей – всех убрать.
Даже не стал спорить. На кой?! И так успеваем. Час-потора народ, с удовольствием покурит и покемарит.
– Уговорил… – развернувшись в сторону, позвал: – Педаля! – как только тот перепугано появился, поставил задачу: – Трассером! Кобеняка и Жихаря – сюда. Если рядом будет Ильяс – тоже. Бегом и тихо!
Капитан спустился в окоп пониже и, угостив меня дорогущим "Владимиром", закурил.
– Ты сам – откуда?
Лёха засмеялся: – У Буслаева спроси. Он – знает!
– Понятно. Из Кологрива, значит. – Петренко соли не уловил и, неопределенно пожав плечами, тут же переключился.
– Послушай, Кирилл! Прапор твой и есть тот самый, знаменитый Денатурат, который супер заряд в Лисичанске рванул?
– Так точно. Он! Только не Денатурат, а Денатуратыч и то, когда отгребает у меня за что-то или достанет сверх меры. Так он – Дед. Или – Григорьич. Вообще, у нас его любят. И на занудство с приколами уже давно никто особо не смотрит… – глянул на капитана, дай думаю – разок кусну… – Передерий самый настоящий, классический ебанатор, как и все истые спецы – особенно инженерно-сапёрного профиля!
Лёха, не особо заморачиваясь с маскировкой и режимом секретности заржал на всю округу и попросил: – Не томи! Расскажи, что вы там взорвали.
Разговоры ходили такие, что меня затрахают насмерть, если приеду и не расскажу, что и как.
– Да лучше с ним поговори. Тебе же нюансы нужны, а я, в ваших шаманских делах – считай, дундук. Так смотрел – со стороны… – Петренко терпеливо ждал. Чего, спрашивается, выделываться. Ладно…
– Сидели на заводе "Заря", ранее – ужасно секретном и жутко оборонном. Ждали прорыва через Рубежное на Северодонецк. Главная дорога как раз мимо первой проходной по-над заводским периметром проходит. С цехов можно бить на выбор, хоть ПТУРами, хоть с граников. Снайперам вообще раздолье – бетонные джунгли. Дали сектор, как обычно – в три раза больше, чем мы реально закрыть можем. Попытался рыпнуться, так Иваныч меня, по связи, чуть с ног матом не сбил. Пока думали, приходит Передерий. Так, мол и так, – вот изгиб трассы, вот старая заводская заправка, а вот я раскопал половинку автоцистерны. И – что, дальше? А давайте супер фугас мастырить! Ежели сунутся, то подорвем так, что дальше не пойдут.
– Там, что – мост, эстокада, или – как? – Капитан, легавой на гоне, за малым – мелкой дрожью не идет, бедный. Дорвался, наконец-то до знаменитой истории.
– Да никакого моста – в том-то и дело! Расчет шугнуть был да парочку машин у ЦУРюков, если получится, запалить. Да и, вообще, достал уже всех Грыгорыч своей навязчивой идеей тотальной минной войны.
– И, дальше?
– Дальше, дал я ему наш БТР, он приволок с территории емкость на пять тонн ГСМ, распиленную автогеном вдоль. Кое-как, всем отрядом – чуть пупки не развязались, запихали это корыто в коробку полуразрушенной АЗС. Дед выпросил у меня ГАЗон, бойцов и за пол дня навозил пару сотен мешков с аммиачной селитрой. Бумажная упаковка в большинстве – порвана и уполовинена. Соответственно машина – засрана по кабину, а народ, еще чуть-чуть, и пошел бы на самосуд.
– Подожди! Это та самая – "Заря"? Так она же во времена Союза – взрывчатку выпускала!
– Там до хрена чего – выпускали. Когда мы пришли – одни остовы цехов стояли. Сейчас и того – нет. Я вообще не знаю, откуда он селитру возил. Меня как раз в штабе бригады к смене сексуальной ориентации настойчиво склоняли, из-за публикаций этой гниды: Адамчика, в рот – его, Пшевлоцького.
– О! Это я – в курсе…
– В общем, натаскав селитры, Передерий занялся попрошайничеством и алхимией – одновременно. Прошелся по своим закромам, по всем службам и подразделениям, где смог – получил, где нет – выпросил тротиловых шашек: ящиками, насыпом, сапёрными зарядами. Параллельно мужики натаскали всяких снарядов и мин. Наваливая порциями под присмотром Деда, колобродили в нескольких двухсотлитровых бочках селитру с соляркой. Отмеряя готовую смесь ведрами, заряжали промышленные мешки из толстостенного полиэтилена. Всю эту беду горой уложили поверх тротила и готовых боеприпасов, а поверху уже терриконом – под самую крышу, навалили несколько десятков газовых баллонов – автомобильных, бытовых – всяких.
– С ума – сойти!
– Думаешь – всё? Ага – щаз! Половину вторых суток он обкладывал АЗС мешками с песком и щебнем, бетонными блоками, обломками колон, противовесами – всем говном, которое смог дотащить автокраном. В результате получился открытый в одну сторону деревенский погреб высотой чуть ли не с развалины самого цеха. Свободную сторону заложили кусками брезента, рубероида, картона, всем – чем нашли, и присыпали пылью и мусором.
– Круто! – Лёха, искренне переживая, болел за коллегу.
– С утра подвалили фашики. Ждали, наверное, пока мы – закончим. Шли колонной, нехотя щелкали из орудий по сторонам.