Для них мир был уютным и романтичным, потому что они именно так на него смотрели и потому, что сами его таким сделали.
Мартин появился с «бледным, изможденным и осунувшимся» Тесла в доме Джонсонов в разгар рождественских праздников. Их встретили Кэтрин и Роберт Джонсоны, а также их дети – шестнадцатилетняя Агнес и Оуэн, который был на два или три года моложе.
Болезненное состояние Тесла, который, как писал один репортер, «достиг пределов человеческой выносливости», удивило Джонсонов, особенно Кэтрин. Эта удивительная женщина и искусная собеседница была родом из Ирландии, спокойная, с расправленными плечами и гордо поднятой головой. Хотя ее волосы уже начали седеть, она по-прежнему излучала дыхание юности. Особенно гостей притягивали ее глаза. Чуть кокетливые, они сочетали в себе дерзость и задумчивость.
Испытывая целую гамму эмоций от материнских инстинктов до изумления, Кэтрин была зачарована, некоторые даже говорили, околдована сербским волшебником, попавшим в ее мир; и она ему тоже очень понравилась.
Тесла рассказывал о своем путешествии по Европе, особенно о встрече с сэром Уильямом Круксом, и Джонсоны пригласили его на Рождество.
– Вы слишком много работали, мистер Тесла, вам следует отдохнуть, – объявила Кэтрин. – Может быть, в первые месяцы нового года вам поможет хорошее рождественское угощение.
– Все, что необходимо, я получаю из своей лаборатории, – ответил Тесла. – Знаю, я совершенно вымотан, но не могу прекратить работу. Мои эксперименты так важны, так прекрасны, так удивительны, что я едва могу оторваться от них, чтобы поесть, а когда пытаюсь уснуть, то все время думаю о них. Полагаю, что буду продолжать, пока не упаду замертво. Приглашаю вас к себе на десерт.
Вызвали экипаж, и вскоре Джонсоны уже были в «пещере волшебника».
– Приготовьтесь к сюрпризам, – предупредил Тесла, когда, по словам репортера, уже бывшего у него, «проводил их в комнату размером в каких-нибудь двадцать пять футов, освещенную с одной стороны двумя большими окнами, полуприкрытыми тяжелыми черными шторами. Лаборатория была полна удивительных механических приборов, которые невозможно описать. Похожие на змей кабели вились вдоль стен, по полу и потолку. В центре комнаты на большом круглом столе, покрытом широкими полосками черной шерстяной материи, стояло электрическое динамо. Два больших коричневатых шара восемнадцать дюймов в диаметре свисали на шнурах с потолка. Эти шары из меди, покрытые для изоляции воском, служили для распространения электростатического поля…»
Тесла закрыл двери и задернул шторы, чтобы «не осталось ни одной щелочки для солнечных лучей, и лаборатория погрузилась в непроницаемую тьму. Пока мы ожидали продолжения, повсюду стали появляться удивительно красивые светящиеся надписи и приборы таинственного назначения. Иногда они переливались, и вся комната наполнялась электрическими вибрациями, когда начинали светиться трубки и лампы, которые мы держали в руках. Но больше всего нас поразил простой и очевидный факт: мы совершенно не пострадали, в то время как вокруг нас летали электрические разряды».
Несколько дней спустя в честь празднования сербского Рождества 6 января Кэтрин послала Тесла букет.
«Хочу поблагодарить миссис Джонсон за прекрасные цветы, – писал Роберту Тесла. – Мне никогда прежде не дарили цветов, и этот букет произвел на меня любопытное впечатление».
Тесла регулярно бывал в доме Джонсонов к ужину или с поздним визитом и часто приглашал хозяев куда-нибудь. Они собирались на ослепительное представление симфонии Дворжака «Из Нового Света».
«Получив ваше первое письмо, – писал Тесла Роберту, – я немедленно заказал лучшие места на субботу.
Нет ничего лучше пятнадцатого ряда! Жаль, но нам придется воспользоваться биноклями. Но тем лучше для богатого воображения миссис Джонсон. Ужин в «Дельмонико».
Увлеченный удивительным наследием Тесла, Роберт начал интересоваться сербской поэзией, и ученый стал для него переводить. Они получили разрешение от Змая Йовановича включить некоторые из его поэм в «Сенчури», а также в книгу Джонсона под названием «Песни свободы». Вне всякого сомнения, их любимой была баллада о воине, принимавшем участие в черногорской битве в 1874 году.
Лука Филипов
Воин-легенда, воин-герой
Был среди войска славных сербов.
Мы поведем рассказ простой
Лютня к лютне и сердце к сердцу.
Эй, мусульманин, как лист трепещи
И пощады у нас не ищи,
Имя сокола громко звучит
Лука Филипов!
Далее описывается ожесточенная битва, в которой Лука захватывает в плен пашу и ведет его к князю. Но по пути Луку ранят из засады, и солдаты решают отомстить, убив пленного турка.
Мы бы стреляли, только Лука
В жесте протеста руку поднял.
И пистолета немой приказ
Без перевода был нами понят.
Колени турецкий паша преклонил,
Героя на спину к себе взвалил
(И, словно лавочник, – куль, потащил)
Луку Филипова!
Мы прославляли Луку, пока
Турок нес его сквозь ряды.
Пистолет и ружье, и крови река,
Но песня лилась из груди.
А когда с поля боя гонец прискакал.
Рассказать нам, что день тот победным стал,
Гордо выпрямился и без чувств упал
Лука Филипов!
Легко представить, как сияли глаза Кэтрин, когда Тесла переводил оду Змая в «их гостиной в один из вечеров, и как Роберт отшлифовывал ее для публикации. С этого момента Роберта стали называть «дорогой Лука», а Кэтрин – «миссис Филипов».
Для Кэтрин Тесла был больше, чем просто мужчина: он был личностью исторического значения, трофеем для показа подругам и даже живым символом ее потаенных желаний. В душе Кэтрин жила неутоленная художница, чей восторг то и дело сменялся отчаянием из-за постоянных стремлений и желаний. Должно быть, с ней было нелегко, но, как и Тесла, она умела привносить в жизнь ту искру, которая и делает ее ценной. Самолюбивая, эгоцентричная и иногда неестественная, Кэтрин обладала какой-то магической силой, которая не только притягивала к ней людей, но и с помощью которой она ими манипулировала. Даже скрытный отшельник попался, как муха, в ее паутину.
«Дорогой мистер Тесла, – писала она в январе 1894 года, – с четверга у нас дома больница. Роберт и Агнес больны. Роберту уже лучше, но он не выходит, и мы хотим, чтобы вы пришли сегодня вечером и развлекли нас. Окажите нам услугу, приходите…»
Эти упоминания о своем супруге, как о каком-то придатке, постоянно встречались в письмах в течение многих следующих лет. Например, в 1896 году она писала: «Дорогой мистер Тесла, ожидаю увидеть вас сегодня вечером», в 1897-м – «Приходите побыстрее», а в 1898-м – «Приходите, пожалуйста, ко мне завтра вечером и постарайтесь быть немного пораньше… Я очень хочу вас видеть и очень огорчусь, если вы отмахнетесь от моей просьбы».
Однако Кэтрин была не одинока в своем ослеплении; ученого открыл Т.К. Мартин, а Роберт скоро стал его близким другом. Этот тройной союз вскоре начал распадаться, когда влияние Коммерфорда Мартина ослабло. Джонсоны обожали Тесла, и он отвечал им взаимностью. В этой любящей семье отшельник мог найти себе приют.
Здоровье Тесла было постоянно не только предметом их тревог, но и должно было сохраняться на благо общества. Мартин, чья новая статья в «Сенчури» должна была служить для подъема по служебной лестнице не только его самого, но и Тесла, также высказывал озабоченность, обсуждая внушающую опасения ситуацию с Кэтрин.
«Я не верю, что он скоро прекратит работу, – писал Мартин.