Не думаю, что это простое совпадение.
‑ Я не соврала насчет второго ордера на ликвидацию, Малькольм. Он лежит в ящике моего стола уже сейчас, вместе с фотографией подозреваемого из его водительского удостоверения.
Малькольм тяжело опустился в кресло.
‑ На чье имя ордер?
‑ Зачем вы спрашиваете? Чтобы предупредить… их? ‑ я едва не сказала «ее», ведь это тоже была женщина‑вампир.
‑ Мои люди не совершенны, миз Блейк, но я думаю, что в город прибыл вампир со стороны и подставляет их.
‑ Зачем? Зачем это кому‑то нужно?
‑ Не знаю.
‑ И ведь никто не пытается подставить людей Жан‑Клода.
‑ Знаю, ‑ ответил Малькольм.
‑ Без настоящего мастера, настоящей Клятвы крови, магически привязывающей вампа к мастеру, ваша паства ‑ не более чем овечки, дожидающиеся, когда за ними придут волки.
‑ Жан‑Клод говорил то же самое еще месяц назад.
‑ Именно.
‑ Поначалу я грешил на кого‑то из новеньких вампиров, присоединившихся к Жан‑Клоду. На тех, что прибыли сюда из Европы; но я был неправ. Здесь кроется нечто большее, нечто более могущественное. Возможно, это целая группа вампиров, использующая объединенную метками своего мастера силу. С такой мощью я сталкивался лишь однажды.
‑ Когда? ‑ тут же поинтересовалась я.
Он покачал головой:
‑ Нам запрещено говорить об этом под страхом смерти. Нарушить молчание мы можем, только если они свяжутся с нами напрямую.
‑ Создается впечатление, что они уже с вами связывались, ‑ заметила я.
Малькольм снова покачал головой.
‑ Они оказывают воздействие на меня и на моих последователей, а все потому, что официально я ‑ вне вампирских законов. Жан‑Клод уже сообщил Совету, что моя церковь не принимает Клятвы крови от вступающих в нее?
‑ Да, сообщил, ‑ кивнула я.
Малькольм закрыл лицо своими ручищами и склонил голову к коленям, словно ему резко поплохело. Затем он тихо прошептал:
‑ Этого я и опасался.
‑ Хватит, Малькольм, я не успеваю следить за вашей мыслью. Какое отношение это имеет к тому, что в вашей церкви объявилась группа могучих вампов?
Он поднял голову и посмотрел на меня. Я заметила, что от беспокойства его глаза изменили цвет, став серыми.
‑ Расскажите Жан‑Клоду о том, о чем мы здесь говорили. Он все поймет.
‑ Но я не понимаю.
‑ У меня есть время до Нового года, чтобы решить, что ответить Жан‑Клоду насчет Клятвы крови. Он был терпелив и великодушен, но в Совете есть те, кто этими достоинствами не обладает. Я думал, они будут гордиться тем, что я совершил. Я думал, это им понравится, но теперь боюсь, что Совет еще не готов принять мою смелую попытку создать мир, где для нас есть свобода воли.
‑ Свобода воли ‑ это для людей, Малькольм. Для сверхъестественных сообществ необходим контроль.
Он снова поднялся.
‑ Вы вольны исполнять ордер так, как посчитаете нужным, Анита. Возможно ли, что вы проявите осмотрительность, прежде чем убивать моих последователей?
Я тоже поднялась и сказала:
‑ Не могу дать никаких гарантий.
‑ Этого я и не прошу. Просто постарайтесь выяснить правду до того, как станет слишком поздно для Салли и еще одного моего последователя, чье имя вы не желаете мне назвать, ‑ тут он тяжело вздохнул. ‑ Я не отправил Салли в бега, так зачем бы мне предупреждать второго?
‑ Вы пришли сюда, зная о том, что Салли в беде. Но я не собираюсь помогать вам в поисках второго преступника.
‑ Значит, это мужчина?
Не отвечая, я просто посмотрела на него, радуясь тому, что это вообще возможно. Мне всегда было тяжело сверлить взглядом вампира, которому я не могла посмотреть прямо в глаза.
Малькольм расправил плечи, словно только сейчас заметил, что сутулится.
‑ Даже этого вы мне не скажете. Пожалуйста, расскажите Жан‑Клоду о нашей беседе. Мне следовало прийти сюда раньше. Да, я полагал, что совесть не позволит мне прибежать к той самой структуре власти, которую презираю, но то была не совесть, а грех; грех гордыни.
Мне остается только надеяться, что моя гордыня не будет стоить жизни еще большему числу моих последователей.
Сказав это, Малькольм направился к выходу. Я позвала:
‑ Малькольм.
Он обернулся, и я спросила:
‑ Насколько это серьезно?
‑ Очень серьезно.
‑ Несколько часов будут иметь значение?
Он задумался на мгновение.
‑ Возможно. А почему вы спрашиваете?
‑ Сегодня я не увижусь с Жан‑Клодом. Хотела узнать, стоит ли звонить ему и ставить на уши.
‑ Да, вне всяких сомнений, стоит, ‑ нахмурился Малькольм. ‑ А почему вы не увидитесь с ним сегодня? Разве вы не живете вместе?
‑ Вообще‑то, нет. Я живу у него только половину недели или около того, но у меня есть собственный дом.
‑ Сегодня вы пойдете убивать кого‑то из моих родственников?
Я только головой покачала.
‑ Значит, будете поднимать кого‑то из моих совсем холодных братьев. Чей благословенный покой вы потревожите сегодня, Анита? Чей хладный труп поднимете ради того, чтобы кто‑то из живущих смог получить наследство, или ради утешения чьей‑то вдовы?
‑ Никаких зомби этой ночью, ‑ ответила я. Высказанное им отношение к зомби настолько меня удивило, что я даже не подумала обижаться. Никогда раньше не слышала, чтобы вампир признавал родство с зомби, гулями или кем‑то, кроме вампиров.
‑ Тогда что может удержать вас от объятий вашего мастера?
‑ У меня свидание, хотя вас это совершенно не касается.
‑ Свидание не с Жан‑Клодом и не с Ашером?
Я устало покачала головой.
‑ Тогда с вашим царем волков, Ричардом?
Мне пришлось снова отрицательно покачать головой.
‑ Так на кого ж вы променяли эту троицу, Анита? Ах да, царь леопардов, Мика.
‑ Снова мимо.
‑ Я поражен тому, что вы вообще отвечаете на мои вопросы.
‑ Я и сама себе поражаюсь. Наверное, я так поступаю потому, что вы продолжаете называть меня шлюхой, и оттого мне хочется почаще тыкать вас носом в доказательства.
‑ Того факта, что вы ‑ шлюха? ‑ вопрос этот он задал с ничего не выражающим лицом.
‑ Я знала, что у вас не получится, ‑ заявила я.
‑ Что не получится, миз Блейк?
‑ Быть вежливым достаточно долго для того, чтобы получить от меня помощь. Я так и знала, что стоит поднажать ‑ и вы снова станете злобным и придирчивым.
Малькольм склонил голову в легком поклоне.
‑ Я же говорил вам, миз Блейк: мой грех ‑ гордыня.
‑ А каков же мой грех?
‑ Вы хотите, чтобы я оскорбил вас, миз Блейк?
‑ Я просто хочу, чтобы вы это произнесли.
‑ Почему?
‑ Почему бы и нет?
‑ Очень хорошо. Ваш грех, миз Блейк ‑ вожделение, тот же грех, что и у вашего мастера со всеми его вампирами.
Я в который раз покачала головой и почувствовала, как мои губы растягиваются в той самой неприятной ухмылке. Глаза при этом оставались холодными, что обычно означало степень моего раздражения.
‑ Мой грех не в этом, Малькольм, вернее, этот не из самых близких и дорогих моему сердцу.
‑ А в чем же ваш грех, миз Блейк?
‑ Гнев, Малькольм, всего лишь гнев.
‑ Хотите сказать, что я вас разозлил?
‑ Я всегда зла, Малькольм; вы лишь даете мне мишень для моего гнева.
‑ А вы кому‑нибудь завидуете?
Я задумалась, потом мотнула головой:
‑ Нет, пожалуй. Нет.
‑ О лени даже спрашивать не стоит. Вы слишком много работаете для того, кто этому греху подвержен. Вы не жадны, и чревоугодие вам не свойственно. А как насчет гордыни?
‑ Бывает, ‑ честно призналась я.
‑ Итак, значит похоть, гнев и гордыня?
‑ Если кто‑то их считает, то, наверное так.
‑ О, уж кто‑нибудь да считает, миз Блейк, будьте уверены.
‑ Я тоже христианка, Малькольм.
‑ А верите в то, что попадете в рай?
Вопрос был настолько неожиданным, что я на автомате ответила:
‑ Я задумывалась об этом. Но моя вера все еще заставляет крест сиять.