- Нас разделяет последняя оборонительная полоса. Враг рассчитывает взломать ее и ворваться в город. Он не пожалеет для этого ни средств, ни сил. В создавшемся чрезвычайно критическом положении мы, несмотря ни на что, обязаны сохранить хладнокровие и здравый рассудок. С Дальнего Востока и из Сибири подходят свежие силы, эшелон за эшелоном. Мы будем сражаться насмерть. Враг в Москву не пройдет. В связи с создавшимся положением жители Москвы обязаны подчиняться железным законам, которые диктуют нам время и обстоятельства, сохранять строжайший порядок. Уже сейчас в городе замечаются отдельные случаи ограбления касс, магазинов, продовольственных складов, ювелирных мастерских и так далее. Зашевелились долго таившиеся враждебные элементы. Замечается самовольное оставление служебных постов и учреждений. Паника, вызванная приближением вражеских войск, бывает страшнее и опаснее самих вражеских войск. Мы должны пресечь ее в самом зародыше.
Человек в штатском обернулся к капитану войск НКВД. Капитан тотчас развернул на столе карту Москвы. Она была разбита на квадраты, обведенные разноцветными карандашами.
- Смотрите, - сказал штатский, обращаясь ко мне.
Он указал пальцем на обширный район, включающий в себя Красную Пресню, часть Садового кольца от площади Восстания до площади Маяковского, а также кварталы от улицы Герцена по Тверскому бульвару до площади Пушкина, обе Бронные с примыкающими к ним переулками.
- С этого момента, - продолжал штатский, - и до особого распоряжения вам принадлежит полная власть в указанном мною районе, и вся ответственность за порядок и дисциплину лежит на вас, товарищ капитан. Выдайте капитану Ракитину постановление Государственного комитета обороны, подписанное товарищем Сталиным, и удостоверение.
Капитан войск НКВД вынул из портфеля напечатанное типографским способом постановление на одном листочке.
- Ознакомьтесь, - сказал человек в штатском.
Я стал читать. От тех страшных в своей беспощадной силе слов, которые я про себя произносил, у меня дрогнули руки. И человек в штатском, заметив это, негромко стукнул ладонью по столу.
- Будьте стойки, капитан. Война разоблачает карьериста, шкурника, труса и паникера. Никакой пощады паникерам, лазутчикам, грабителям и подстрекателям к беспорядкам. Вам ясна задача, товарищ капитан?
- Так точно, ясна, товарищ... - Я не знал ни фамилии, ни звания этого человека. - Задание Государственного комитета обороны будет выполнено.
Штатский одобрительно кивнул, но выражение лица, строгое и суховатое, не изменилось. Капитан войск НКВД подсунул мне книгу с разграфленными листами.
- Распишитесь. Вот здесь и вот здесь...
Я расписался.
- Перенесите на свою карту район ваших действий, - сказал майор Самарин. - Постановление прочтите всему батальону, после чего немедленно приступайте к выполнению задания.
- Слушаюсь, - сказал я.
Майор улыбнулся и мягко, но настоятельно попросил:
- Пожалуйста, отличайте обыкновенных граждан от злостных нарушителей порядка. Комиссар, вы меня поняли?
- Так точно, понял! - откликнулся Браслетов, вскакивая.
- О месте вашего нового штаба немедленно сообщите мне, - сказал майор Самарин.
Человек в штатском провел ладонью по узкому усталому лицу, с минуту посидел с закрытыми глазами, затем рывком встал.
- Желаю удачи, капитан, - сказал он резко и двинулся к двери, больше не взглянув на меня; на ходу надел фуражку. - Куда теперь? - вполголоса спросил он у майора.
- В Сокольники, - тихо ответил Самарин.
Я хотел проводить их до машины, но штатский остановил меня.
- Занимайтесь своими делами.
Мы остались втроем. Лейтенант Тропинин, склонившись над картой, изучал район будущих действий.
- Ничего себе, миссия... - проворчал он, покачав головой.
- Трудно придется, товарищ капитан. Мы едва ли охватим такой район.
Браслетов, распрямившись, сказал спокойно и убежденно:
- Причем тут "едва ли", товарищ лейтенант? Приказано охватить - значит, должны.
- Понятно, товарищ комиссар, - отозвался Тропинин и искоса, с иронией взглянул на расхрабрившегося Браслетова. - Я думаю, товарищ капитан, штаб батальона следует перевести вот сюда, на Малую Бронную, в помещение Пробирной палаты. Это почти в центре нашего района, и помещение подходящее.
- Помещение хорошее, это верно, - подтвердил Браслетов. - Я его знаю.
Я взглянул на карту и согласился с Тропининым.
- Пусть будет так. На месте решим окончательно. Соберите бойцов в коридоре. Срочно.
Батальон был выстроен в три длинных шеренги. Тусклая лампочка горела в дальнем конце. Я вынул из кармана листок с постановлением Государственного комитета обороны. Чертыханов светил мне фонариком. Я стал читать:
- "В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный комитет обороны постановил:
Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспортов с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г.Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным Московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.
Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта города Москвы, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милиции и добровольческие рабочие отряды.
Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте..."
Бойцы внимательно выслушали постановление. Никто не проронил ни слова. Я сказал:
- Командиры взводов получат инструкции и указания на месте.
По команде лейтенанта Тропинина бойцы, позвякивая оружием и котелками, выбегали во двор, спешно строились для марша.
Глубокой осенней ночью - в час пятнадцать минут - батальон покинул свое пристанище - школу близ Таганской площади.
9
- Пройдем по бульварному кольцу, - сказал Тропинин, когда мы вышли на площадь. - Этот путь короче и спокойней.
- Ведите, - сказал я.
Батальон повзводно строем спустился по Радищевской к Яузским воротам и повернул направо на бульвар. Миновали Покровские ворота, кинотеатр "Колизей"...
Четыре года я ходил этим путем от Таганки на Чистые Пруды в школу киноактеров; она помещалась в здании "Колизея". Мог ли я предполагать тогда, что через несколько месяцев поведу здесь вооруженных людей - охранять порядок в столице, которая вот-вот перейдет на осадное положение?.. Мне показалось, что с того времени прошли не месяцы, а долгие годы. Вода в пруду выглядела черной и застывшей. А совсем недавно здесь раздавалось зазывное бренчание гитар, и мы - я и Нина - катались на пруду в лодке, и ревновали друг друга, и мечтали о совместной жизни, пытались угадать свое будущее... Все это теперь отодвинулось далеко-далеко, откуда его не вернуть.
Мы пересекли улицу Кирова и вступили в новый бульвар. Здесь было совсем темно - тучи сомкнулись.
Браслетов шел рядом со мной.
- Как вы думаете, капитан, - спросил он, - долго нам придется решать эту задачу?
- Вы же слышали: до особого распоряжения. Что вас тревожит?
- Да так... - Он шел легкой походкой, глядя в глубину аллеи, где двигался батальон.