Даже "сражение за Англию" первоначально было, по существу, серией поединков за господство в воздухе. Однако ночью 24 августа немецкие самолеты по ошибке сбросили несколько бомб на Лондон. В следующую же ночь - ту самую, о которой говорит здесь Мисси, - британские военно-воздушные силы ответили на это налетом на Берлин, в котором принимало участие 50 бомбардировщиков. Тогда взбешенный Гитлер приказал люфтваффе прекратить бомбежку наземных баз британской авиации и сосредоточиться на Лондоне. В результате он проиграл "сражение за Англию", так как в этот, самый трудный, момент, когда британская противовоздушная оборона была почти преодолена и победа немцев в воздухе представлялась неминуемой, британская авиация получила возможность перевести дух и пополнить свои силы. Но с того времени был дан зеленый свет бомбардировкам всех гражданских объектов без всякого разбора на всех фронтах войны.
Понедельник, 26 августа
Опять налет. Мы оставались в постели, хотя теперь во всех домах привратники получили приказ заставлять всех спускаться в подвалы. Наш привратник тоже приходил и стучал кастрюлей, чтобы нас разбудить. Но на этот раз грохот продолжался всего полчаса.
Вторник, 27 августа
После работы зашла на службу к Татьяне. Слышно было, как в соседней комнате - в ванной - плескались. Ее начальник явно пользовался тем обстоятельством, что в государственных учреждениях пока еще есть горячая вода.
Обедала с друзьями, в числе которых были двое братьев Кикебуш. Оба были тяжело ранены во Франции. Мэксхен три месяца лежал парализованный. У Клауса загорелся танк, его выбросило, сильно обожгло лицо, но он поправился, и теперь почти ничего не заметно. Ему повезло: он так гордится своей внешностью! Но двое из его экипажа погибли.
Среда, 28 августа
Сегодня, когда я ехала на автобусе мимо церкви памяти кайзера Вильгельма, заревели сирены. Автобус остановился, и всех затолкали в подвал универмага "КДВ". Ярко светило солнце, и больше ничего не произошло. Но сегодня вечером, когда мы ужинали в Грюневальде, дело было посерьезнее. Мы стояли в саду и смотрели, как на город падает множество зелено-красных "рождественских елок". Вскоре пришлось укрыться в доме: отовсюду сыпались осколки зенитных снарядов. Говорят, что на этот раз было довольно много жертв. Мы добрались домой только в пятом часу утра.
Понедельник, 2 сентября
Хотя ожидался налет, мы оставались дома в надежде хотя бы немного поспать. Наш подвал неплохо оборудован. Маленькие дети лежат в люльках, сосут пальчики. Мы с Татьяной обычно играем в шахматы. Она регулярно выигрывает.
Вторник, 3 сентября
В полночь был налет, но у Татьяны поднялась температура и в подвал мы не пошли. Наши кровати стоят в разных углах комнаты, и Татьяна боится, что в случае прямого попадания я взлечу на воздух, а она вдруг останется повисшей над разломом дома, поэтому я забралась к ней в постель и мы лежали целых два часа, обняв друг дружку. Шум стоял ужасный. Комната все время освещалась вспышками прожекторов. Самолеты летели так низко, что временами казалось, что они прямо у нас над головой. Очень неприятное ощущение. Даже Папa слегка встревожился и зашел перекинуться словечком.
Пятница, 6 сентября
Эти ночные налеты изматывают: спишь всего три - четыре часа. На следующей неделе мы едем в отпуск в Рейнланд к Хацфельдтам. Нас дразнят: нашли куда ехать "спасаться от бомб" - в Рейнскую область, но там в сельской местности пока еще относительно спокойно, а соседний Рур - главная мишень союзнических бомбардировщиков - оттуда далеко.
Суббота, 7 сентября
Сегодня мы переехали от Пюклеров в квартирку Дитти Мандельсло.
Он находится на фронте и не хочет, чтобы она пустовала, а то ее реквизирует какой-нибудь партиец. Она расположена на улице Харденбергштрассе, около станции метро Цоо - в случае налета местоположение неблагоприятное, - но квартира маленькая и, следовательно, практичная. Нет даже прихожей, есть только небольшая гостиная, спальня, чудесная ванная (хотя горячая вода бывает редко), крошечная кухня и задний коридор по всей длине квартиры. Один его конец мы переоборудуем в комнату для Папa. Квартира выходит окнами в темный двор и представляет собой часть большого казенного учреждения, так что по ночам здесь никого нет, кроме сторожихи, которая будет помогать нам с уборкой.
Воскресенье, 8 сентября
Заходила к Лалли Хорстман, которая живет совсем рядом, и мы спрашивали себя, что теперь с нашими английскими и французскими друзьями. Возобновились налеты на Англию, и в Лондоне, говорят, страшные пожары.
Понедельник, 9 сентября
Снова налет. Я все проспала, не слышала ни сирен, ни бомб, ни отбоя. Это показывает, насколько я измотана.
Вторник, 10 сентября
Легла спать рано. В полночь опять тревога. На этот раз попало в больницу Св. Хедвиг; от одной из бомб загорелась палата, где лежит Антуанетт Крой (ее только что оперировали). К счастью, ее успели вовремя перенести в подвал. Загорелся также Рейхстаг; несколько бомб упало в саду американского посольства.
Среда, 11 сентября
Налет. Друг-американец Дик Мец повел меня к Антуанетт Крой. Она весела и не без гордости демонстрирует разрушения в своей палате. Он неофициально помолвлен с ее сестрой Лулу.
Завтра мы уезжаем на десять дней к Хацфельдтам.
Кротторф. Четверг, 12 сентября
Сели на ночной поезд до Кельна. Поезд шел на огромной скорости, я все время ожидала крушения. Во многих местах, которые мы проезжали, небо было красное, а один город горел. В Кельне позавтракали с Балли Хацфельдт, к которой мы как раз едем гостить, почему-то разминувшись с ней в поезде. Потом посетили собор. Многие из его знаменитых витражей вывезены в безопасное место. Нам хотелось что-нибудь купить, все равно что, купили носовые платки. В полдень сели на немыслимо медленный поезд до Внесена, где нас ждала машина Хацфельдтов.
Суббота, 14 сентября
Замок Кротторф - чудесен. Как многие замки в Вестфалии, он окружен двумя рвами, заполненными водой, и снаружи выглядит довольно негостеприимным, но жить в нем весьма уютно: множество прекрасных картин, хорошей мебели и масса книг. Замок окружен лесистыми холмами; сейчас здесь живут Лалла (старшая дочь Хацфельдтов) и ее родители. Единственный сын Бюбхен, которому девятнадцать лет, призван в армию.
Четверг, 19 сентября
Погружаемся в ничто. Встаем в 10 утра, завтракаем с девушками, до обеда пишем письма, потом сидим с княгиней - хозяйкой, с трех до пяти удаляемся каждый в свою комнату читать и спать. В пять часов чай. Весь день идет дождь, но к вечеру облака обычно расходятся и мы подолгу гуляем, собирая грибы. Где та Балли, которую мы знали в Берлине - настоящая красавица? Здесь она бродит в толстых сапогах и шоферских защитных очках, но все равно у нее самые длинные и выгнутые ресницы, какие мне когда-либо приходилось видеть. Иногда мы играем в детские игры, но только если мы чувствуем себя особенно энергичными. В семь вечера принимаем ванну и переодеваемся в вечерние платья. После этого все сидят у камина до 10 вечера, когда мы, "изнуренные", уходим спать. После ужина князь Хацфельдт приходит в себя и бывает остроумен, хотя он очень стар. Кормят всегда восхитительно, и мы с унынием думаем о возвращении к обычной берлинской диете.
Пятница, 20 сентября
Джим Вяземский написал нам по-немецки из лагеря военнопленных. Он просит прислать еды, табака и одежды. Сообщает, что оставил все свои пожитки в своем автомобиле перед полуразрушенной ратушей города Бове.