Внизу под легкими облаками простиралась Европа, когда случилась авария: то есть предположительно это была авария, потому что как же иначе объяснить тот факт, что после внезапной потери сознания он очнулся в воздухе, в состоянии свободного падения и настолько уже близко от земли, что едва успел включить свой амортизационный антиграв (на этом месте повествования Чарли надрывно вздохнула). Хорошо, что при падении он успел заметить далеко внизу одинокий дом, потому что равнина, на которую он падал, оказалась при приземлении вовсе не землей, а болотом. Добравшись через каких-нибудь несколько часов до этого дома, он не обнаружил в нем людей, зато нашел пищу, очаг и дрова к нему, сухую одежду, в том числе болотное снаряжение, а также добротную слегу. Он предпочел бы найти катер на антиграве, на худой конец — реактивную гравидоску, но пришлось довольствоваться тем что было. На следующий же день он предпринял попытку выбраться с болот: проплутал до вечера, суши так и не достиг и повернул назад. Тогда-то впервые и объявились мертвецы: полезли, как поганки, из болота, едва стало смеркаться. Отбиваться ему было нечем, кроме слеги. После первого же удара он понял, что у него в руках не простая палка, а настоящее оружие с принципом действия, напоминающим парализатор. Позже он убедился, что тут все гораздо сложнее, и пытается разобраться с этим до сих пор, благо материал для экспериментов вокруг богатый, а он уже облазил все окрестности в надежде найти когда-нибудь отсюда выход.
— И давно ты их тут пасешь? — спросил Ларри, когда рассказчик умолк.
— Почти два месяца.
— И никто живой за это время не появлялся?..
— Ни единой живой души на земле и ни одного летательного аппарата в небе. Я оказался полностью отрезан от мира, такое впечатление, что… Нет, не знаю, я просто не понимаю, что происходит.
Лобстер, тем временем вновь разливая — уже на всех, едва не прослезился: из уст мальчишки прозвучала почти его собственная история! Крушение, монстры, чудесное оружие защиты и безысходное одиночество… Ему тоже захотелось поведать о себе, да и хозяин ожидал от гостей ответного рассказа — кто они и откуда пожаловали, в то время как они и сами-то друг о друге еще ничего не знали.
— Сделаем так, — сказал Ларри. — Пусть каждый по очереди расскажет, что с ним произошло — честно, без утайки. Потом мы все это сопоставим и попробуем объяснить для себя, что происходит. И тогда уже решим, что нам делать дальше. Писатель уже рассказал. — Он повернулся к Чарли: — Теперь твоя очередь.
И началась ночь откровений — удивительных и странных, разных, как характеры рассказчиков, и похожих, словно одна сюжетная линия интерпретировалась разными авторами: у Ларри, например, «оружием защиты» был его автомобиль, крушением и одновременно падением — его потеря, а «монстрами» — озверевшие жители моста. Хотя без обычных монстров его повествование тоже не обошлось. Всех поразил рассказ Чарли о том, в какой форме Земля предстала ей из космоса.
— Расскажи мне кто-нибудь такое раньше, я бы не сомневался, что это все фантазии либо наркотический бред… — высказался по этому поводу Крис.
— А я бы не сомневалась, что одному жителю болот мерещатся мертвецы, — обиделась Чарли.
— Это похоже на игру, — Ларри потер лоб. — Я давно говорил: кто-то играет с нами, с нашей Землей, ее всю превратили в огромную игрушку — и ее, и нас.
— Если мы стали участниками Игры, то почему мы не имеем представления об ее условиях? — сказал Крис.
— Мы не участники, — хмуро отозвался Ларри. — Мы пешки. Пешке не обязательно что-то знать — ее просто двигают по полю.
— Где же тогда Игроки? Те, кто передвигает пешки?..
— Меня никто не передвигает! — заявила Чарли. — Я сама передвигаюсь и делаю то, что хочу.
— Не совсем так, если ты подумаешь, и все же… Это интересно, — загорелся Крис. — Это может быть одним из условий — свободный выбор в Игре самой пешки. Ее непредсказуемость… До определенных границ.
— Мне плевать на их условия, — вскипел Ларри.
— Я сам себе игрок, и моя задача — вернуть все на свои места!
— Не исключено, что это и есть цель. В пешке, раз уж она живая, должно быть заложено стремление съесть всех врагов и выиграть.
— Мы должны поломать эту Игру, — решительно заявила Чарли. — Я что-то такое читала… Надо сделать что-нибудь наоборот, не так, как они рассчитали, как-нибудь навредить, чтобы они поняли, что с нами нельзя играть, что мы им не игрушки, мы живые, это наша «планета», и с нами игры плохи!
— Пешка укусит Игрока за палец?.. — усмехнулся Крис.
— Я не пешка!!! — В постели заворочался мальчик, и Чарли продолжила на тон ниже: — Ладно. Пускай я для него буду пешка, но я уж постараюсь откусить этому Игроку… его поганый палец!
Мужчины засмеялись разом, не удержался даже пригорюнившийся за бутылкой Лобстер:
— Гляди, какой палец, а то ведь искалечишь не гуманоида!
— Да ты ему с пальцем… Голову отхватишь! — ухахатывался Ларри.
— Я ему такое отхвачу… — Глаза у Чарли помертвели. — Мало не покажется.
— Неужели нос? — поморщился Крис.
— Не вздумай!.. — посуровел Ларри. — Полгалактики в соплях утопишь!
И Чарли засмеялась наконец. Растаяло напряжение, возраставшее с самого начала разговора, и ситуация вывернулась какой-то новой, бесшабашной стороной: чего терять и кого бояться, когда все дорогое давно потеряно и вычерпан весь запас страха? К обсуждению возвращались уже с иным настроем — отчаянным и легким, присущим, должно быть, только заведомым камикадзе. Ларри сказал:
— Значит, говоришь, действуем против логики? По логике, нам полагалось бы отдохнуть тут до утра и тронуться на поиски здешнего «прямлаза», чтобы убраться куда-нибудь с этих болот… У кого есть другие предложения?
— Выйти прямо сейчас и перебить всех мертвецов на болоте?.. — Предложение принадлежало Чарли.
Ларри усмехнулся:
— Всех мертвецов на болоте, всех монстров на мосту, всех… Кто у них еще имеется в запасе?..
Крис покачал головой:
— Хоть ты и вольна делать, что хочешь, но вам действительно надо отдохнуть. А потом все равно придется искать отсюда выход.
— Значит, выбора у нас нет? Что же мы, так и дальше будем — поступать, как полагается? Как запрограммировано Игроками?
— Потому что ничего другого не остается, — философски заметил Лобстер, обрадовавшийся возможности вставить в ответственный, но не совсем понятный ему разговор и свое слово.
Крис, глубоко вздохнув, поднял голову:
— Кажется, есть один вариант…
На него уставились три пары выжидающих глаз.
— Здесь, в этом доме, хранится Вещь… Очень сильная Вещь. И я — ее хозяин… — Крис на мгновение замялся, с трудом подбирая слова. — Я ее здесь нашел. И считаю ее своей, потому что… Не знаю, как объяснить… Словом, она сама меня позвала.
— Что за вещь? — осторожно поинтересовался Ларри.
— Я называю ее Ключ.
— От чего? — спросила Чарли.
— Этого я не знаю. — Было заметно, что слова даются Крису с трудом — он ронял их по одному, словно через силу.
— Тогда чем он нам может помочь? — удивилась Чарли.
— Ты говорил о каком-то варианте, — подсказал Ларри.
— Это очень важная Вещь… С ней что-то связано… Так не объяснить, его надо видеть… — Резко поднявшись, Крис взялся двумя руками за края стола. — Помогите-ка!
Общими усилиями отодвинули стол, под ним в полу обнаружилась дверца, которую Крис откинул. Все окружили отверстие — там внизу, в полутора метрах, чернела болотная вода. Крис сунул вниз руку, вытянул из воды за цепь железный ящик, поставил на стол; ящик был небольшой, ровный, без единой надписи и без следов крышки, то есть совершенно герметичный.
— Ключ! — произнес Крис. Верхняя плоскость ящика, треснув ровно посередине, раздвинулась. И они увидели Вещь.
Молчание длилось с минуту.
— Да-а-а… — глубокомысленно протянул Лобстер.
— Почему ты назвал его Ключ? — полушепотом спросила Чарли.