Издав звук, напоминающий хрюканье свиньи, монах отпустил стойку перил, полетел вниз и с гулким стуком ударился о кучу сваленных под лестницей автомобильных шин. Рабочие с громкими воплями побежали к выходу. Ретиф быстро сделал два шага, вошел в открытую дверь башенки. Священник, стоявший у окна, резко повернулся, вскрикнул, кинулся к микрофону, стоявшему на столике в углу. Ретиф вытащил из саронга пистолет, направил дуло на священника.
— Если вы сделаете сообщение сейчас, оно будет неполным, — сказал он.
— Гдо ды? — Хуг протянул руку к ящику стола.
— У вас там лежит Библия? — поинтересовался Ретиф. — Я предлагаю сначала поговорить на светские темы.
— Бозлушай, ды, наверное, не знаешь, з гем разговариваешь. Я — Его Неназыдноздь Архиебизгоб Уй-Шудги-Жудги, и у меня огромные звязи…
— Верю. И не пытайтесь убежать; за дверью стоит мой сообщник, а он страшен в гневе.
На пороге появился задыхающийся Магнан. Уй-Шутки-Жутки попятился.
— Чдо… чдо ды хочешь?
— Насколько я понимаю, — сказал Ретиф, — в разгар праздника среды бог должен обратиться к народу с пророческими заявлениями.
— Зовершенно верно. Я гаг раз зобиралзя брозмодредь дегзд, гогда ды го мне ворвалзя. Даг чдо извини…
— Именно о тексте мне и хотелось с вами поговорить. Необходимо внести в него некоторые изменения.
— Чдо дагое? Махинации зо звядым бизанием?
— Ни в коем случае; просто надо будет вставить в него несколько добрых слов о наших друзьях и, возможно, короткое рекламное объявление о ДКЗ…
— Богохульздво! Ерезь! Ревизионизм! Я нигогда не зовершу дагого звядодадздва!
Ретиф щелкнул предохранителем.
— З другой здороны, — торопливо сказал архиепископ, — возможно, в чем-до я змогу бойди дебе навздречу. Згольго ды бладишь?
— Я не могу взять грех на душу и предложить взятку святому отцу. Вы сделаете это ради всеобщего благополучия.
— Чдо именно?
— Начнем с кампании, которую вы проводите против спизмов…
— Ах, да! Мы брегразно борабодали! Благодаря узилиям незравненного Ай-Душги-Шизига, взе зпизмы до единого будуд уничдожены! Добродедель воздоржездвует!
— Боюсь, Дипломатический Корпус Земли неодобрительно отнесется к геноциду. Я думаю, нам удастся договориться о том, что хуги и спизмы поделят сферы влияния…
— Договор з зилами дьмы? Ды зошел з ума!
— Не надо так волноваться, Ваша Ненасытность, — миролюбиво произнес Магнан. — Я уверен, что согласившись сотрудничать с ними, вы поднимете свой авторитет, завоюете прекрасную репутацию…
— Ды бредлагаешь, чдобы церговь бошла на гомбромиз з греховоднигами?
— Не совсем так, — все тем же тоном сказал Магнан. — Можно составить план мирного сосуществования…
— Я, Архиебизгоб Хуга, нигогда не зоглашузь зодрудничадь з Одродьями Заданы!
— Ну-ну, Ваша Ненасытность. Если б вы сидели с ними за одним столом, вы бы сами убедились, что эти отродья — славные ребята…
За дверью послышались какие-то звуки, и на пороге появился Франтспурт красный мохнатый шар, поводящий во все стороны глазами на тонких трубочках. Из-за его плеча выглядывал голубой спизм на длинных ногах.
— Неплохо сработано, Ретиф, — сказал Франтспурт. — Я вижу, ты заловил еще одного хуга. Сбрось его с лестницы вслед за первым, и пойдем отсюда. Теперь мы успеем удрать до того, как они пустят дым.
— Скажи, Франтспурт, твои ребята не смогли бы развернуть трубы, идущие от помп? Надо заблокировать тоннели и пустить дым в другом направлении.
— Ха! Это мысль! И я знаю, в каком направлении! — Он повернулся, что-то прожужжал голубому спизму, который тут же бросился вниз по лестнице со всех ног.
Архиепископ забился в угол: бормоча какие-то молитвы, он непрерывно крестился дрожащими руками. В башенку, с любопытством глядя на прелата, заходили спизмы: голубые, зеленые, оранжевые.
— На бомощь! — срывающимся хриплым голосом крикнул священник.
— На меня набала нечиздая зила!
Магнан придвинул кресло к столу.
— Присаживайтесь, Ваша Ненасытность, — успокаивающе сказал он. — Давайте попробуем выработать modus vivendi, удовлетворяющий обе враждующие стороны.
— Договоридьзя з Изчадиями Ада? Эдо означаед гонец Цергви!
— Напротив, Ваша Ненасытность. Если вам когда-нибудь удастся уничтожить оппозицию, вы останетесь без работы. Надо сделать так, чтобы защитить интересы каждой из сторон.
— В чем-до вы бравы, — неохотно согласился Уй-Шутки-Жутки. — Но гнузная деядельноздь эдих демонов должна здрого гондролировадьзя, и, гонечно, Бабой.
— Послушай, мои ребята тоже хотят жить, — запротестовал Франтспурт.
— Можеде бродавадь любовные зелья и бродивозачадочные зредздва, — сказал архиепископ. — Церговь годова бозмодредь зквозь бальцы на дорговлю женщинами и наргодигами. Но знабжадь бродугдами бидания незовершенноледних здрого забрещаедся. Это однозидзя и г збирдным набидкам, за изглючением хорошо выдержанных вин, поздавляемых звященнигам изглючидельно в медицинзких целях.
— Ладно, мы согласны, — сказал Франтспурт. — Но вам, священникам, с этой минуты придется прекратить свою пропаганду. Я совсем не хочу, чтобы спизмов изображали исчадиями ада.
— О, я думаю, вам нетрудно будет написать картины, где у спизмов будут крылышки и ореолы вокруг голов, — предложил Магнан. — В конце концов, Ваша Ненасытность, вы должны возместить спизмам моральные убытки, которые они потерпели по вашей вине.
— Черди з грыльями? — простонал Уй-Шутки-Жутки. — Бридедзя менядь взю зимволигу… но эдо реально.
— И мы должны получить гарантии, что земля с двух футов от поверхности и ниже принадлежит нам. Можете забирать себе поверхность и атмосферу впридачу, если, конечно, вы разрешите нам иногда совершать прогулки и дышать свежим воздухом.
— Вболне разумно, — согласился архиепископ. — Замо-зобой, наш договор вздубид в зилу дольго бозле одобрения его Бабой.
— Кстати, кто займет место Папы, если с Ай-Душка-Шизиком что-нибудь случится? — небрежно спросил Франтспурт.
— Эдо буду я, — ответил Уй-Шутки-Жутки. — Бочему ды збрашиваешь?
— Просто так, — сказал Франтспурт.
Снизу послышались тяжелые удары. Магнан подскочил на месте.
— Что это?
— Бомбы, — пояснил архиепископ. — Жаль, чдо богибнед много зпизмов, но дагова воля Иг-Руги-Ноги.
— Мне кажется, старый руконог в последнюю минуту передумал уничтожать спизмов, — насмешливо сказал Франтспурт. — Мы подсоединили трубы к городской канализации, так что сейчас во всех квартирах из унитазов идет дым.
— Бредадельздво! — завопил архиепископ, вскакивая с кресла и махая в воздухе руками. — Я борываю наш договор…
— Нельзя нарушать обещания, Ваша Ненасытность, — укоризненно произнес Магнан. — К тому же мистер Ретиф вооружен…
— Идите к микрофону, Ваша Ненасытность, — сказал Ретиф. — Я считаю, пришла пора незамедлительно объявить о наступлении новой эры. И не надо говорить о нашем участии в этом деле, пусть вся честь достанется вам одному.
— Как жаль, что Ай-Душка-Шизик упал с платформы, когда изо рта Ик-Руки-Ноги пошел дым, — сказал посланник Петлякат, подцепив на вилку очередной кусок шашлыка. — Хотя, признаться, это была достойная смерть для столь высокого государственного деятеля. Как трагично скользнул он по желобу и исчез в дыму!
— Да, взе необходимые догуменды для ганонизации уже бодгодовлены. — Его новая Надменность, Папа Уй-Шутки-Жутки, явно нервничая, посмотрел на сидящего рядом с ним спизма. — Он будед ангелом-храниделем обращенных в издинную веру дьяволов, демонов и брочей нечиздой зилы.
— Вы пропустили самое интересное, Магнан, — сказал Петлякат, пережевывая пищу. — И вы тоже, Ретиф.