И почему с подростками всегда так трудно найти общий язык? У Чоузена впереди такая долгая жизнь, а он никак не может простить мне этих двух несчастных лет.
Тут она заметила на себе грустный, укоряющий взгляд Рва.
— Рва, ради Бога, не нужно… Он ведь мой сын, а не персонаж твоих пророческих видений. Пора уже оставить его в покое.
Но древний фейн по-прежнему смотрел на нее с нескрываемой печалью. Установилось тягостное молчание, и Флер с испугом представила, что вот сейчас Рва откинет голову назад и зайдется в похоронном вое. Один старый фейн уже устроил как-то подобную сцену. Подумать только, они до сих пор носят с собой боевое снаряжение. Какая дикость! Нет, ей просто необходимо поговорить с Лавином. Пусть он немедля отправит Рва в отставку.
Но никакого похоронного воя не последовало. Не издав ни единого звука, мсее пошел, держась в полушаге от нес, прилично подстраиваясь к человеческой поступи.
Поросший бледно-серой шерстью Играк был па дюйм повыше Рва — чем страшно гордился — и с необычайно длинными конечностями. У старого Рва мускулы уже стали дряблыми, живот раздулся — верные признаки преклонного возраста, но на Играка он смотрел бесстрашно, даже с некоторым вызовом.
«Эх, задал бы я тебе… — подумал про себя старый фейн. — С кифкетом можно выделывать такие штуки, что тебе, желторотому птенцу, даже и не снились. И не только с кифкетом…»
Играк же почтительно склонил голову.
— Вот о ком до сих пор говорят в нашей долине. Долго еще не забудут там твое мастерство. Рва из Брелкилка.
Польщенный Рва широко улыбнулся.
— Приятно видеть молодого фейна, воспитанного должным образом. Жаль, что у нас в долине Абзен их нечасто теперь встретишь.
— А фейн Сприков рад найти себе друга в Абзенской долине.
Отыскав свободное место возле большого окна, они стали наблюдать, как к шаттлу прикрепляют баллоны-подъемники. Они были похожи на огромную серебристую птицу, угнездившуюся в металлической ладони стартовых двигателей-бустеров. Чуть позже баллоны стали медленно подниматься над космодромом, увлекая шаттл в безоблачное небо. На высоте двадцати пяти километров надобность в подъемниках отпадет, тогда из них выпустят газ, и в дело вступят стартовые двигатели.
К тому времени, когда запустили двигатели, они уже давно ехали в лимузине, и Эрвил Сприк успел пригласить Флер на ленч, чтобы обсудить предстоящую хитиновую конференцию, в организации которой Флер принимала самое деятельное участие.
Играк сидел рядом с шофером, Эрвил — на заднем сиденье, вместе с Флер и Рва. Флер сейчас не давала покоя одна мысль — как заставить Рва смириться с отбытием Чоузена.
— Послушай, Рва, — начала она осторожно, но, увидев упрямое выражение его больших желтых глаз, неожиданно заговорила намного жестче, чем собиралась:
— Ты ведь сам знаешь — в таком возрасте фейну пора надеть серую накидку и удалиться на покой. Так уж повелось. Разве кто-нибудь из твоего поколения еще служит, мсее? Даже Найпьюп в прошлом году ушел в отставку. Ты постарел, а Чоузену нужно побыть среди людей — сейчас, когда он еще достаточно молод.
За завесой этих банальных слов Рва прочитал нечто более важное: ее извечные потуги на стопроцентную гуманоидность. Недаром Флер годами жила на побережье, оставив в горах мужа и детей. А теперь вот дети подросли… Чоузен был ее младшим.
— Если мое пророчество верно, — сказал Рва, — то он все равно вернется к нам и завершит свой великий труд. Это предначертано ему судьбой, а Чоузен не по годам хорошо чувствует такие вещи. Уж я-то знаю. Он ведь вырос у меня на глазах.
Флер откинулась назад и стала сосредоточенно смотреть в окно. К этому времени машина уже вынырнула из тоннеля и теперь ехала к острову Веселья.
Тут ей пришло в голову, что в последние три года Рва гораздо больше общался с ее сыном, чем она сама. И от сознания собственной вины разозлилась еще больше. Хотя в чем она, собственно, виновата? Она выполняла важную работу и не могла все время торчать в Абзенской долине. Дело требовало ее присутствия здесь, в гуще событий.
Огромные купола островных зданий сверкали на солнце, сразу от воды начиналась изумрудная зелень садов Навуходоносора. По какому-то наитию Флер вдруг вскинула голову. Что это промелькнуло там в горах, к югу от острова? Драйв? Или просто высокое облако заманило к себе солнечный луч? Отгоняя мысли о несчастном сыне, уже мчащемся по орбите, она попробовала снова вызвать в себе состояние радостного волнения, испытанное много лет назад, когда она впервые въезжала в город. Это было ночью, когда купола освещены изнутри, когда бесконечный людской поток движется по тротуарам и город живет, наполненный человеческим дыханием и голосами.
Рано или поздно Чоузен поймет ее правоту, но, возможно, на это уйдут месяцы. Уцепившись за эту идею, как за спасительную соломинку, она снова вернулась мыслями к предстоящей конференции химиков.
Лимузин с легким шуршанием промчался по тоннелям и заглушил мотор на южной оконечности острова, под маленьким, но хорошо укрепленным куполом — особняком Сприков.
— А теперь приготовьтесь к сюрпризу, леди Фандан, — сказал Эрвил, загадочно улыбаясь.
Наверху, в приемном секторе, в окружении семейных портретов и боевых штандартов, их ожидала Дали Сприк, не менее экстравагантная, чем всегда.
Лысый череп Дали покрывал затейливый узор из ярких желтых цветов и зеленых листьев. На тонкой высохшей шее болталось увесистое хитиновое ожерелье. Туника строгого покроя продолжала желто-зеленый узор.
— Ну, милочка моя, сознайтесь — вы никак не ожидали застать меня здесь?
Когда открыли секрет хитиновых протеинов, Дали Сприк была уже в летах. Сейчас, с лоснящейся от фарамола кожей, она выглядела пожилой и в то же время вечной.
— Сказать по правде, я просто изумлена.
— Вот уже два столетия я никуда не выбиралась из Плукихата и, честно говоря, ни по чему особенно не скучаю. Молодых мужчин там предостаточно, и они мне гораздо интереснее, чем юные отпрыски Сприков. Для меня ваше извечное пристрастие к городской жизни всегда оставалось загадкой.
Звонко рассмеявшись, Дали провела их на балкон, защищенный специальным экраном от кровососущих паразитов — коренных обитателей Фенрилля.
Слуги, одетые не менее живописно, чем сами Сприки — в алые и черные цвета, — подали ломтики мяса с подливкой, фаршированные яйца, рыбный салат и охлажденное белое вино. Ленч был восхитителен, но Эрвил сидел насупившись и вполголоса жаловался, что на столе не хватает свежего мяса.
— Иной раз послушаешь Эрвила и кажется, что он самый настоящий фейн, — заметила Дали, похлопав Флер по руке своей старческой ладошкой. — А знаете, милочка, я уже более ста лет как вегетарианка.
Следовательно, отметила про себя Флер, Дали перестала есть мясо примерно в то время, когда сама она только появилась на свет. Тут же ей пришло в голову, что по обычным человеческим меркам она тоже живет дольше обычного и скоро у нее, как у Дали, начнут выпадать волосы и ногти. Какой ужас!
— Когда-нибудь, — добавила Дали, — я уверенна, мы и малыша Эрвила обратим в вегетарианство.
От такой характеристики Эрвила Флер едва не засмеялась в голос. А между тем Дали непринужденно продолжала:
— Говорят, вы отправили сына — все забываю, как его зовут — служить в Космические Силы. И знаете, милочка, о чем я подумала? Все это ужасно. Бог знает, чего он может набраться от этих простолюдинов.
— Уверена, что с ним ничего не случится.