Если сейчас он спрыгнет за нами, уже не выберемся!»
Он собрал силы, перебрался через обмякшую Варвару, стал вытаскивать ее наружу. Мутная жижа доходила уже до пояса. Лука, весь в машинном масле и копоти, карабкался по скользкому полу платформы и тащил за собой Бубу. У Бубы болталась голова, как у зарезанной овцы. У Артура потемнело в глазах, когда он увидел, что стало с ногами синекожего друга. Чуть ниже колен, прорвав кожу, желтели кости.
«Два открытых перелома, в грязи… не жилец, не дотащим…»
Взвалив Варвару на плечо, он кое-как выплыл из затонувшего Кенвуда. Кабина «ЗИЛа» оторвалась, огнемет и патронные ящики утонули. На поверхности черного месива плавали газовые баллоны, шланги, рыбацкая сеть и почему-то – тюк с рубашками Варвары. Лука помог уложить атаманшу на покосившиеся мешки с песком, рядом постанывал Буба.
– Смотрите же! Да нет, вон там!
Президент задрал голову, смахнул с волос что-то шевелящееся, противное, скользкое и вдруг понял, что их не засыпят землей и не утрамбуют. С ними собирались сотворить кое-что похуже. На краю котлована, совсем недалеко, покачивалась призрачная фигура, по очертаниям похожая на что-то среднее между гигантской летучей мышью и человеком. Мышь то раскрывала полупрозрачные крылья с блестящими лезвиями когтей, то с шелестом сворачивала их за спиной.
– Бродяга, ты что-то можешь поделать?
– Не по мне силушка, Кузнец…
Призрак на краю ямы сверкнул бусинами янтарных глаз, затем его губы поползли вперед, сворачиваясь трубочкой…
оборачиваясь воронкой смерча…
оборачиваясь кошмарным хоботом…
За долю секунды до того, как это произошло, Коваль догадался, что их ждет, но успел только зажмуриться.
И волна мертвящего холода превратила всех пятерых в застывшие ледяные статуи.
«Если намереваются, к примеру, скушать, – рассудил Коваль, – то ведь тоже стараются мясо нежным сохранить…»
Он ругал себя за паникерские настроения, разогревал мышцы, пытался двигаться, пытался докричаться до соседей, ведь они дышали где-то рядом, но спокойствие, хоть тресни, не приходило. Разогреть мышцы оказалось делом непростым. Бывший научный сотрудник института крионики не имел даже отдаленных предположений о том способе заморозки, которому их подвергли. При использовании в полевых условиях азотной ванны, даже если допустить теоретически, что каким-то чудом охлаждение прошло постепенно, все равно неизбежна кристаллизация крови…
Как они это проделали?
И зачем его оставили в живых?
Артур ощущал их где-то рядом, Бродягу и остальных, особенно остро ощущал Бубу.
Тот легче всех перенес заморозку, сердечко его стучало в прежнем ритме, хоть и с перебоями, и уже просыпалась в сломанных ногах жгучая боль. Еще немного – и эта боль станет нестерпимой, но президент ничем не мог помочь кандидату в губернаторы Забайкалья, он сам еще еле-еле мог поворачивать шеей.
«Сволочи, – разгоняя сердце, ругался Коваль. – Второй раз удостоился заморозки, только без капсулы…»
Он пытался позвать Варвару и старца, но в рот плотно забили тряпку и вдобавок челюсть перетянули крепкой веревкой.
За неимением зрения, он пытался слушать, но, кроме кряхтенья связанных пленников, сквозь толщу земли доносились лишь частые звонкие удары. Словно несколько десятков геологов разом втыкали в мерзлую породу ледорубы. Иногда Артуру представлялась одна из ранних большевистских строек, когда женщины, дети и старики, стоя в шеренге вдоль русла будущего канала, поочередно вгрызались в мерзлый груз своим нехитрым инструментом…
Он мучился, извивался в мешке, пока не убедился, что развязаться сам не сможет. Клинки отняли, из карманов все вытащили, не оставили даже ремня на штанах.
Утром оказалось, что Артур не ошибся.
Он сумел почти без боли открыть глаза и проморгаться. Ресницами он чувствовал грубую мешковину. Где-то неподалеку действительно долбили почву. Долбили под счет, удары бубна и свист хлыста. В какой-то момент Коваля довольно бесцеремонно перевернули на спину, сдернули мешок, а затем подхватили и резко поставили на ноги. С первого раза он не устоял, затекшие в веревках ноги не держали. Глаза резало светом невероятно, хотя это был вовсе не солнечный свет, а всего лишь пламя трех хилых масляных светильников, расставленных по углам шатра.
Двое захохотали. Было в их смехе что-то нечеловеческое. Так могла бы смеяться гиена или сова. Артур попытался приблизиться сознанием к невидимым пока стражам, но ничего не получилось. Вроде бы люди, но люди неправильные, будто бы глухие.
Шатер. Выходит, его держали на тонкой подстилке в походном, наспех натянутом шатре. И место это находилось намного южнее ямы, где их заморозил крылатый демон. Намного южнее. Артур не сумел бы объяснить, откуда такая уверенность, но в новом мире и не требовалось ничего объяснять. Люди, родившиеся после Большой смерти, легко определяли широту и долготу без всяких приборов, на чистой интуиции, и постепенно он сам стал таким.
Их вывезли очень далеко в южном направлении, тайга здесь сменилась скалами, а еще южнее ощущалась громадная ровная местность, пустыня или степь. Здесь дули резкие, но теплые ветра. Здесь пахло незнакомыми травами, сгоревшими в кострах, пахло немытым человеческим телом, сладким дурманящим табаком и жареным мясом. Пахло сырой землей, волчьими шкурами, остывшей кашей и птичьей кровью. А еще – тревожно пахло раскаленным металлом. Где-то поблизости плавили металл или работала кузня. Кто и зачем затеял этот бессмысленный марш-бросок? У президента не имелось ни малейших догадок.
Артур упал на колени и тут же получил обжигающий удар хлыстом по спине. Если бы били спереди – успел бы сгруппироваться или хотя бы абстрагироваться от боли. Полог распахнулся, на мгновение хлынул настоящий свет, и тут же снова потемнело, но Артур успел разглядеть удивительную и страшную картину…
Они копали. Несколько десятков изможденных полуголых мужчин вгрызались кайлами в промерзшую землю. Кажется, шатер стоял на холме, а раздетые заросшие люди подкапывались под холм сбоку. И, кажется, на холме росли низкие деревца, а дальше, насколько хватало глаз, расстилалось ровное блюдо степи.
Вошедший мужчина взял президента за горло и приподнял, его пальцы походили на тиски. Он что-то тихо сказал, из темного угла шатра ответили. На сей раз Артур уловил приближение хлыста раньше, чем невидимый садист произвел замах. Он резко дернулся вправо и вперед, чувствуя, что не может уйти от удара полностью, но пытаясь хотя бы смягчить его.