Мы вышли из зоны влияния Узора. Преследователь сразу отстал. Стал таять его «запах».
— Опять! Все заново! — от досады Ли была готова скрипеть зубами.
— Это тоже результат. — ответил ставший обыденным Сан Санычем Глиук.
— Ранг высокий у нашего «приятеля» — слова вырывались у меня с сипом, легкие еще не успели отойти от быстрой смены температур.
— Да уж, больно наглый, действительно. — Сан Саныч потирал затылок.
Легкое колыхание воздуха еще расходилось во все стороны вокруг нас, как волны после брошенного в воду камня. Случайные, попавшиеся на пути этой волны, люди ощутили на мгновение легкое дуновение тяжелого и душного горячего воздуха. Отзвук пожара, только что полыхавшего в клетке, запертой волей нас троих.
— Гм? — Ли требовательно посмотрела на нас.
— Ладно, придется выманивать его, — Сан Саныч, явно недовольный, уперся руками в бока, — но учти, Ли, никакой самодеятельности! Будьте любезны соблюдать субординацию, Ваше Высочество. Сейчас командую я. А потом уж Ваша воля будет, когда выберемся.
Ли неожиданно серьезно, по-царски, кивнула. Даже лицо ее изменилось на секунду, и мне показалось, что я вижу перед собой тонкое серебристое лицо с узкими светло-зелеными глазами под сияющим обручем на лбу. Я стряхнул наваждение, мотнув головой и сплюнув под ноги. Потом еще чутка поплевал просто так, чтоб никто ничего такого не подумал, и мы втроем стали выбираться из лесопарка.
— Пара переходов, и мы были б уже у цели… — вздыхала театрально Ли.
— Расслабься, не в театре, — я усмехнулся в ее сторону. Как же, охи — вздохи… поверю я ее трагизму… Видели бы вы ее пару часов назад.
— Мне просто иногда хочется вспомнить о том, что я женского рода. А женщины — ранимые и чувствительные создания.
— Трогательно… — только и заметил Сан Саныч, и мы с ним разразились хохотом. Это сразу ослабило хватку напряженности в сложившейся ситуации, и мы даже начали шутить.
— Вот увидите, я его, как замечу, так сразу ка-а-а-ак…
— А я его сбоку, и по голове, и по голове, если она у него, конечно, есть…
— Блин, дети малые… — ворчал в нашу с Ли сторону Сан Саныч, — вояки мокроштанные… Кстати, а почему вы все «его» да «его»? Может это «она»?
Мы нерешительно замялись на месте. Хм… Действительно, а почему? Я лихорадочно стал вспоминать спектр существа. Но дело не шло. Отрицательные накрутки так и маячили перед глазами, а вот сама половая принадлежность как-то ускользнула от меня.
— Да какая разница… — начала было Ли…
— Э, нет, не скажи. — Сан Саныч прищурился, — коли дамочка идет по следу, то, скорее всего, это дела Вашего Двора, милая принцесса.
— И ничего такого я в последнее время не творила, чтоб за мной так целенаправленно бегать. И пальцами-то не шуршу…
Комната была столь мала, что головой мы практически задевали потолок. Старые деревянные балки подпирали хилую крышу. В затянутое пылью окно еле-еле пробивался свет снаружи. Пахло высохшими травами и дымом. Под потолком висел спящийСтик-Ай , летучий кровопийца с развернутыми ушами.
Место пахло неумолимой волей и силой. Нас семерых с разных пределов Системы согнали сюда для обучения контактному бою в зыбком пространстве. Здесь, за пределами этого дома, все менялось сообразно мыслям существующих здесь жителей. Если в твердой реальности между мыслью и ее воплощением проходит достаточно времени, чтобы можно было успеть затормозить или повернуть вспять раскрывание физической формы задуманного, то здесь мыслеформа распускалась как фикус в теплой и влажной оранжерее. Чуть подумал — хлоп — и готово, получи — распишись.
Единственным самоосознающим жителем этой прелестной планетки был Махм-Атма, старик, давно отошедший от дел Учитель, который один только и мог в безопасности жить здесь. Полный контроль ума и воли позволяли ему держать участки местности в достаточно неизменном виде, а легкие перемены его даже забавляли.
— Здесь я не даю себе расслабиться, — отвечал на удивленные вопросы он, — дряхнуть, как старое дерево где-нибудь на отшибе — не по мне. А здесь я постоянно чувствую себя на передовой. Расслабишься чуть — и чайник с кипятком уже ледяной глыбой окажется.
Мы стояли гуртом, привыкая к обстановке, и осторожно перемигивались и шептались…
— К делу! — отрезал Махм-Атма наше шушуканье, — дорожку видишь? — обратился он к стоящему впереди меня мальчику и указал ему за окно.
— Вижу, — ответил тот.
— Останови его, иначе туго придется вам всем. — И старик чуть взмахнул кистью руки, при этом пальцы его сделали веерное движение, тихо, но отчетливо прошуршав друг об друга.
Мы хотели заглянуть в окно через голову ученика, встав на цыпочки, но старик грубо нас осадил: «Не сметь! Сейчас вы зависите только от него».
Мы стояли и чувствовали, как нечто на расстоянии шагов трехсот вдруг вздыбилось, собралось в комок и двинулось в нашу сторону.
И тут я заметил, что стоящая на подоконнике кружка отражает в миниатюре то, что происходит за окном. Я сфокусировал зрение и увидел посыпанную мелким камнем дорожку, огороженную с двух сторон живой изгородью из какого-то местного вьюнка. А еще я увидел, как воздух в конце этой дорожки стал неумолимо и быстро темнеть.
— Что за…, — шепотом начал я, и тут изгородь прогнулась, как если б на нее опустили огромную скалку.
А затем эта «скалка» начала приближаться к нам со скоростью, едва ли не превышающей крейсерскую скорость Стик-Ая, болтающего сейчас у нас над головой. Угроза продолжала оставаться невидимой, но судить о ее тяжести и громадных размерах можно было по проминающимся под ней ветвями и дробящимся камням.
Я понимал, что стоящие рядом вообще ничего не видят и не подозревают ни о чем. Только капельки пота, выступившие на шее ученика, показывали, что ему совсем невесело. Я подобрался и приготовился прыгнуть. Волна, сминая изгородь, летела к дому. И тут краем глаза я заметил, как встрепенулась рядом остроухая девчонка. Я почувствовал, как напряглись ее мышцы. Ее и так узкие, как бойницы Замка, светло-зеленые глаза сощурились до предела, и я отметил, что у нее у нее шрам над левой бровью, который исказил чуть-чуть ее мимику. Я понял, что она чует эту штуку, катящуюся на нас неслышно и неумолимо. Старик безучастно стоял возле стены и ждал, скрестив руки на груди.
И вот, когда уже уши мои различили еле слышный пилящий визгэтого летящего кошмара, и передний край волны готов был сокрушить дом, девчонка вдруг резко прыгнула и… зависла в воздухе под потолком, согнувшись. В следующее мгновение она взмахнула руками точно так же, как давеча старик Махм-Атма, прошуршали пальцами два веера ее рук, и раздался оглушительный резкий хлопок. Почти одновременно с ней неосознанно я тоже подпрыгнул вверх, и прошедший сквозь стену шквал перевернул меня в воздухе. Поддавшись напору воздуха, я позволил себя кувырнуть через голову вперед, а затем оглушенный, раскрыв руки и ноги в стороны, стал мягко опускаться на пол.
На полу лежали все остальные. У всех был шок. Перепад давления и последующий резонанс были настолько сильными, что лопнули крайние орбиты энергии нескольких учеников. Только я да эта девчонка стояли на ногах. На подгибающихся, но все же на ногах.
Старик как стоял, так и продолжал стоять.
— Род? — резко спросил он у девчонки.
— Хэ. — твердо ответила она.
— Так вот в чем дело! — я опустил глаза. — Девчонка-то королевских кровей. Наследственный дар. Род, имя которого насчитывало всего два звука. Высший эшелон.