Быстро и осторожно выглянувший из-за двери охранник, щелкнув выключателем, погасил свет и только потом на четвереньках пробрался за диван.
– Роман Григорьевич, вы как, живы?
– Твоими, блин, молитвами! – зло откликнулся Роман.
– Не ранены?
– Вроде нет… Да отпусти ты меня! Отпусти, кому сказал! Все на улицу! Взять мне его! Живым взять!
– Пацаны уже его погнали. Скоро возьмут.
– Кто?!
– Мастак, Жося и Лейбл с Мотей тоже…
Священник сел на скользкий паркетный пол и тихо позвал лейтенанта:
– Санька, ты как?
– Нормально, батюшка, – быстро переполз к нему Санька. – Видели, что это было?
– Импортная штучка, – кивнул отец Василий. – Бешеные деньги стоит.
– Ага, – согласился Санька. – Нам про такое только на лекциях рассказывали, даже в руках подержать не пришлось.
Он еще не успокоился и дышал часто и неровно.
– Эй ты! РУБОП! – тихо окликнул Саньку из-за дивана Роман. – Как ты понял, что будут стрелять?
– Лазерный прицел, – отозвался Санька. – Знаешь такое, Роман? Как на детской игрушке… Ты лучше скажи, сколько у тебя людей в доме осталось?
– А что? – в голосе Якубова звучала смесь раздражения и растерянности.
– А то, что, пока твои четверо бойцов в сафари со снайпером играют, нас тут перещелкают, как тараканов на кухне.
– Ой, бля! – охнул Роман. – Пошли за мной!
Они все четверо дружно встали на четвереньки и стремительно поползли вслед за Романом через гостиную, затем, приподнявшись, бегом по длинному коридору, затем в спальню, из которой хозяин дома забрал жену и дочь, и только уж потом все вместе спустились в подвал.
Идущий впереди священника Санька прижимал к себе свою Катьку и был совершенно счастлив.
Щелкнул выключатель, и отец Василий увидел, что находится в биллиардной. Огромная железная дверь подвала захлопнулась, надежно отрезав беглецов от остального, столь опасного мира, и Роман с облегчением уселся в кресло.
– Только я не понял, РУБОП! – с раздражением окликнул он Саньку. – Что ты все к моей дочери мостишься?! Или я плохо объяснил?!
Санька послушно опустил руку.
– Вы бы поменьше понтовались, Роман Григорьевич, – почти весело сказал он. – Вам не об этом думать надо. Охрана у вас ни к черту, я бы такую за пять минут поснимал!
Сидящий рядом мордоворот что-то недовольно буркнул.
– Что ты там вякнул, толстый? – ехидно наклонил голову Санька. – Мы, кажется, неудовольствие выразили? Ась?
– А с чего это ты такой борзый? – уже громко, в голос возмутился охранник. – Ты бы у меня и до крыльца не дошел.
– Я уже здесь, – с напором на «уже» произнес Санька. – И если бы не я, то хозяина твоего и в живых-то не было.
Охранник промолчал. Это была чистая правда.
Неожиданно сверху стремительно и тяжело протопали несколько пар ног, и дверь тяжело ухнула. К ним внутрь ломились. Отец Василий подошел к двери, оценил засовы и толщину металла и, удовлетворенно цокнув языком, подошел к Роману. В дверь снова ударили. И еще раз! И еще…
– Ты кому-то мешаешь? – спросил отец Василий у Романа и присел рядом.
– Думаю, да, – не стал отрицать Роман.
– И что делать будешь?
– Пока не решил, – Роман встал и, презрительно ухмыляясь в сторону гудящей от ударов двери, прошелся по бильярдной. – Я, батюшка, уже раз десять и нашел бы кого надо, и разрулил бы все давно, да все как-то на пути Макарыч попадается. То, понимаешь ли, сынка мне подкинул с пакетом героина – выкупай, папа! То с доченькой проблему устроил! Я уж подумываю, а не купил ли его кто…
Санька возмущенно засопел.
– А че ты недовольство проявляешь? – язвительно бросил взгляд в сторону отставного рубоповца Якубов. – Ты ведь тоже как-то уж очень вовремя подвернулся… Не находишь?
– Нормально подвернулся, – хмуро отозвался Санька.
«А ведь Роман прав, – подумал отец Василий. – Такое впечатление, словно Макарычу заказали довести Якубова до психушки – сплошные напряги! Да и курьеры как-то уж очень быстро сломались… И потом, рубоповцы столько ошибок насовершали; кто угодно другой давно бы всю операцию провалил, а этот ничего, даже до конца довел…»
Отцу Василию приходилось иметь дело с продажными ментами. И, если исходить из фактов и опыта, он должен был согласиться: Макарыч двурушничает. Делает вид, что защищает закон, но на деле защищает его исключительно в пользу неведомых врагов Романа, с явным и недоброжелательным пристрастием.
Но как ему не хотелось в это верить! Как хотелось ему, чтобы Санькин крестный был чист перед своей совестью и богом!
– Что глазки-то опустил? – напомнил о себе Якубов.
– Думаю, – честно откликнулся Санька.
– Вот и я думаю, – хмыкнул Роман. – Я даже готов побиться об заклад, что, если сейчас дверь открыть, ничего не случится.
– Не надо, па! – подала голос молчавшая до сих пор Катерина.
– И правда, Ромочка, не надо… – поддержала ее Катина мама. – Не стоит открывать.
– А знаете, почему?! – разошелся Роман. – Не знаете?! А я объясню.
Он прошелся по бильярдной и оперся задом об огромный, обитый зеленым сукном стол.
– Когда Сережу с героином повязали, кстати, в поповском дворе, я должен был в Москву лететь. На о-очень важную встречу. А я весь день этого придурка из ментовки вытаскивал. Ничего так кидок? Ага?
Он сложил руки на груди.
– А когда Катьку украли, и, вот незадача, прямо из батюшкиных рук… – Якубов посмотрел на священника недобро и испытующе. – Этот человек проездом в городе был и тоже мог со мной встретиться. Вот только меня на месте не было, потому что я в Софиевке, на этом чертовом элеваторе грязь месил да за Макарычем бегал, чтоб этот придурок вместо Жирафа дочку мою в темноте не пристрелил… Усекаете?
Роман сглотнул и зло посмотрел на часы, а потом на священника.
– А пять минут назад этот человек должен был мне из Хабаровска позвонить… – он горько рассмеялся. – Но, само собой, появляется якобы отставной рубоповец и, как бы заодно, жених, естественно, с попом в обнимку, и… все насмарку!
Отец Василий напряженно слушал: цепочка складывалась и впрямь прелюбопытная… А в Хабаровске как раз сейчас должен был заниматься важными государственными делами очень крупный правительственный деятель. Кое-что по телевизору об этом сообщали.
– Никто меня не убьет, слишком много шума, – цокнул Роман языком и подошел к двери. – Потому что цель другая, проще: выйти на контакт с этим человеком раньше меня. И они этой цели при помощи нашего батюшки и молодого, подающего надежды рубоповца шаг за шагом достигают.
Роман отдернул засов и распахнул тяжеленную дверь настежь. За ней, еще полминуты назад мерно содрогавшейся от ударов, никого не было.
– Алле-е… ап! – взмахнул рукой Роман. – Отбой воздушной тревоги. Милости просим наверх.
– Это правда? – со странным выражением недоумения и страха на лице посмотрела на Саньку Катерина.
– А я почем знаю?! – расстроенно откликнулся тот. – Лично я не за этим сюда шел. Ты что, мне не веришь?
– Я не знаю, – мотнула головой Катерина; в ее глазах стояли слезы.
* * *
– Упустили? – холодно поинтересовался Роман.
– Ушел, сука! – мрачно отозвался Мастак – не самый здоровый, но определенно самый зрелый и опытный во всей охране.
– А я знал, что вы никого не возьмете, – кивнул Роман. – Куда вам? – и вдруг заорал: – Вы на себя посмотрите!!! Мормоны поотъедали, смотреть стыдно! Целыми днями чифирь хлещете! Да от вас мышь полудохлая – и та убежала бы!
Охранники подавленно молчали.
– Я вас не задерживаю, – повернулся к Саньке и священнику Роман. – Пошли вон.
Те переглянулись. Учитывая, что Санька спас хозяину жизнь, это было не совсем вежливо, но, учитывая все остальное…
– До встречи, – кивнул отставной лейтенант.
– Прощай, – холодно отозвался Роман.
Отец Василий и Санька молча вышли во двор, прошли к калитке и, кивнув охраннику, вышли на улицу.
– А мне, батюшка, и переночевать-то негде, – виновато признался Санька. – Выперли из общаги-то…
– В храмовой кладовке переночуешь, – вздохнул священник. – Белье чистое дам, раскладушку, мыло… Что-нибудь еще надо?
– Не-е, спасибо, – покачал головой Санька. – И за это спасибо.
Они сели в побитые поповские «Жигули», и только здесь, на своей территории, отец Василий рассмеялся: – Вот так, Санек! Не удалось тебе в охрану к будущему тестю устроиться!
Санька что-то недовольно пробурчал и вдруг тоже рассмеялся:
– А я-то думал, хоть немного холуйской жизнью пожить! Зарплату нормальную получать, мормон себе отрастить до колен! Чифирь хлебать да на хозяйскую дочку сально поглядывать! Что еще нужно для счастья бывшему менту…
Но только смех этот получился у него горький.
* * *
Санька у священника прижился. Бог знает, как он решил проблему с пропиской, но жил он в кладовке, и, надо сказать, не похоже, чтобы шибко тужил. Правда, с того дня его словно подменили. Смешливый, отчаянный и беззаботный парень стал сосредоточен и собран.