На катере дружно засмеялись: шутка понравилась.
– Не, мужики, а если взаправду: чего вы здесь делаете?!
– Эти мудаки заплыв через Волгу в карты продули! – зло откликнулась Катерина. – Хорошо еще, что нас на кон не поставили!
Головы оторопело повернулись на женский голос. Только теперь они, похоже, оценили все значение произошедшей встречи.
– И сколько здесь вас?
– Шестеро, – выдохнул священник. – Слышь, мужики, нам на лодку переходить никак по условиям нельзя; вы нас к берегу не отбуксируете? А то, ей-богу, никаких уже сил не осталось!
На катере понимающе гоготнули. Это и впрямь было забавно.
– А что нам за это будет?
– Бревно заберете, – деловито предложил Санька. – Оно же вам понравилось?
Головы переглянулись: предложение было дельное, тем более что собственник у «плавсредства» вроде бы как имеется и забрать его иначе, чем предварительно договорившись, было сложно.
– Годится, – басисто откашлялся Николай Семенович. – Куда вас?
– К старому причалу за Вишенками! – торопливо выдохнул священник. – Знаете такой?
– Еще бы… конец держите…
Макарыч поймал сброшенный с борта размочаленный конец веревки, укрепил его на торце, и через пару минут двигатель чихнул, завелся, и катер, бодро и уверенно рассекая волны, помчался к старому причалу.
Отец Василий вцепился в бревно обеими руками, стараясь не наглотаться волжской воды, но выходило плохо: бревно качало, то подымая вверх, то опуская в воду, и он с ужасом пытался представить, как себя чувствуют дамы.
– Полегче, мужики! – крикнул он и в следующий миг понял, что кричит не он один: то же самое пытаются донести до лихих «судовладельцев» Санька, Макарыч и Роман… Но все было бесполезно.
– Во козлы! – вывернув голову, пожаловался священнику Пасюк. – Ну, приедем, я им задам… – И тут же погрузился в реку с головой, чтобы вынырнуть секунд через пять почти захлебнувшимся и ослепшим от бьющей в физиономию воды.
* * *
Они домчались до старого причала за Вишенками, наверное, минуты за две. Но нахлебались так, словно переплыли Каспийское море. Отец Василий, почуяв под ногами твердое дно, бросился вперед, пытаясь выяснить, все ли здесь и никого ль не потеряли, но его тут же вывернуло. А когда он поднял голову, то увидел, что «полоскает» чуть ли не половину выползшего на бережок «личного состава».
– Все?! Никого не потеряли?! – весело поинтересовались на катере и тут же начали выворачивать обратно. – Счастливо оставаться!
– Ну, гады! – прохрипел Макарыч. – Ну, я вас еще поймаю!
* * *
Народ приходил в себя медленно, даже слишком медленно. Столько отец Василий ждать не мог. Шатаясь от пережитого, он стремительно обошел причал по периметру, призывно окликая Ольгу, но никто не отзывался. Он заглянул под причал, прочесал все прибрежные кусты – Ольги нигде не было.
Отец Василий устало осел на землю, и в этот момент ему показалось, что он слышит Мишаньку – слабо… еле-еле… Священник прислушался, убедился, что звук абсолютно реален, и, определив, откуда он доносится, ломая ветки, помчался вперед. Звук стал ближе.
Давно он так не бегал. Но когда Мишкино агуканье стало совсем явным, он растерялся. Потому что не понимал, откуда оно идет.
– Тише, Мишенька, – услышал он Ольгин голос и снова не смог определить откуда.
– Ольга! – гортанно крикнул он. – Оленька, где вы?!
И тогда стоящий неподалеку куст шевельнулся, и оттуда показалась взлохмаченная голова попадьи.
– Как же долго мы тебя ждали, – с укоризной произнесла супруга. – А почему ты голый?
* * *
Рясу, подрясник, брюки и туфли отец Василий нашел там же, где их и оставил. Аккуратная стопочка пропыленной одежды так и лежала в кустиках на пляже неподалеку от коттеджа арестованного господина Царьковского. А к тому времени, когда они с Оленькой и Мишанькой вернулись к причалу, народ основательно проблевался и помаленьку отошел.
– Ну что, соколы, надо Мещерякова искать! – энергично поднялся на ноги Макарыч.
– Может быть, ты его сам найдешь? – сомнамбулически произнес белый, как привидение, Роман Григорьевич. – Ей-богу, Андрюша, ты меня своей неуместной энергией уже достал.
– Ага!.. – упер свои крепкие руки в боки Макарыч. – Как компромат на меня в МВД отсылать, так пожалуйста, а как положение исправлять, так мое дело сторона?
– Просто каждый должен заниматься своим делом, – проронил Роман и снова пополз в кусты – похоже, ему было хуже всех.
– И какое твое дело?! – взъярился рубоповец. – Ж… в кустах отсиживать?! – Он повернулся к Евгении: – Слушай, Женька, как ты его четверть века терпишь?!
– Я тебе потом расскажу, Андрюша, – мило улыбнулась Евгения, и отец Василий оторопел: он впервые увидел, что эта женщина способна улыбаться.
– Хватит, мужики, – осадил бывших друзей-врагов Санька. – Отсидеться все одно никому не удастся; насчет этого пусть никто не беспокоится… Лучше скажите мне, кто из вас адрес Мещерякова знает.
Мужики стихли. Адреса никто не знал, но, что паскуднее всего, все прекрасно понимали, что и найти этот адрес в их положении отнюдь не просто. Позвонишь сослуживцу, а через полчаса тебя сдадут Виталию Сергеевичу со всеми потрохами.
– Я знаю одно место, – тихо сказал Сережа. – Меня там завербовали…
Романа Григорьевича передернуло.
– Где это? – живо заинтересовался Санька.
– Явочная квартира в Татарской слободе. Знаете, там на краю несколько пятиэтажек стоят? Вот там…
Макарыч удовлетворенно крякнул. Это было хоть что-то, а главное, не слишком далеко, можно и пешком добраться – думать о том, чтобы пойти в коттедж Царьковского за поповской машиной, никому не хотелось.
– Тогда вперед! – победно протрубил Макарыч. – Того, кто отстанет, я пристрелю из личного табельного оружия.
– И нас тоже? – изогнула красивую бровь Евгения. – Ты что, Андрюша, так и будешь нас за собой таскать?
Макарыч смутился: он и сам уже понял, что не женское это дело – на Гравера охотиться да по явочным квартирам шастать. Не женское, и все тут!
– А куда мне вас девать? – растерянно спросил он. – Нет, я все, конечно, понимаю! Но куда?..
– Есть одно местечко, – подала голос попадья. – Надежное. Проверенное.
Все дружно повернули к ней головы.
– Цистерна, – пожала плечами Ольга.
Отец Василий тихо, истерически засмеялся. За ним нерешительно хохотнул Санька. За ним – Андрей Макарович, а затем расхохотались и отец и сын Якубовы.
– А что вы смеетесь?! – возмутилась попадья. – Кто там нас искать будет? Одеяла там есть, провизии я у Анзора наберу, он не жадный, даст…
– Из-вини, О-люш-ка, – не мог остановиться отец Василий. – Это у нас нервное!
* * *
На том и порешили. И меньше чем через полчаса вся команда, строго следуя за попом, как за наилучшим знатоком здешних мест, осторожно прошла по идущей вдоль трассы лесополосе и, стремительно перебежав через дорогу, отослала Ольгу в шашлычную Анзора за провизией, а вскоре уже спускалась в овраг.
– Вера сказала, у Анзора из-за нас неприятности, – сообщила Ольга. – За то, что прятал.
– Ему на небесах воздастся за его доброе сердце, – сказал священник.
– Надо же! – засмеялась попадья. – Вера говорит, что Анзор именно так и сказал: мне Аллах за то много чего простит…
Отец Василий улыбнулся: приятно, когда люди думают, говорят и делают хорошие дела, пользуясь одними категориями.
Цистерна лежала там же, где ее и оставили. Женщины тщательно исследовали проделанный мужиками подкоп и остались довольны. Если уж батюшка с его комплекцией сумел здесь пробраться, то они со своими более чем скромными фигурами тем более.
– Я первая полезу, тетя Оля, – предложила Катерина. – А потом Мишаньку у вас приму…
Отец Василий кинул косой взгляд на Саньку: лейтенант не мог оторвать от своей возлюбленной взгляда; наверное, уже представлял себе своих будущих детей… Он наклонился к Ольге, поцеловал ее, потерся щекой о сладко сопящего Мишаньку и чуть не прослезился.
– Я обязательно со всем этим разберусь, Оля, – истово пообещал он. – И как можно быстрее.
Ольга понимающе кивнула.
* * *
В Татарскую слободу они пошли через дамбу, предварительно оглядев с расстояния дом священника. Свет нигде не горел, но сказать, есть ли там засада, никто не брался – всякое может быть… А потом, сняв обувь, ступили в ледяную от бесчисленного количества ключей воду Студенки и побрели по скользкой от водорослей бетонированной поверхности дамбы.
– А помнишь, Рома, как мы здесь раков ловили? – ударился в воспоминания Макарыч.
– Ага, – неприязненно отозвался Роман. – А потом нам местные чуть по мордам не настучали…
– А-а! – махнул рукой Макарыч. – Если бы ты тогда не передрейфил, ничего бы и не случилось, я бы развел! А так драпали, как ненормальные…
– Ни фига себе! – возмутился Роман. – А ты сам что, не сдрейфил?! Вместе, значит, драпали, а сдрейфил я один?!