Извините, но мне больше нечего сказать. Вы можете проводить меня к выходу из ваших лабиринтов?
– Конечно. Идемте.
Она посмотрела на меня каким-то странным взглядом, будто я приглашал ее в ресторан.
У выхода она пожелала мне всех благ.
Я вышел на улицу и несколько минут стоял под дождем. Какая глупость! С момента катастрофы прошло три месяца, а они его не искали. А жена? Ей тоже все до лампочки. Ведь Лиходеев заметная фигура, а не бомж из подворотни.
Я вернулся в здание и попросил дежурного дать мне адрес вдовы майора. Ему, что называется, было не жалко. Я записал адрес в свою записную книжку.
На улице темнело. Зажигались рекламные щиты. Асфальт сверкал, как зеркало.
Я сел в машину и задумался. Такая опытная женщина, подполковник, и несет такую чушь. Так у нее все просто и гладко получается. Двое офицеров бросились в погоню за преступниками на служебной машине, и никто ничего не знал.
Странно и другое. Почему преследователи не связались с постами автоинспекции и не перехватили с помощью гаишников ускользающий «линкольн».
Наивно полагать, что они могли настигнуть беглецов! А может быть, Лиходеев не хотел афишировать погоню? Возможно, если он желал свести личные счеты, как я с Максимом Кругловым. В любом случае в этом деле не одна западня, а несколько.
Я посмотрел карту и нашел то место, где жил майор Лиходеев. Жена, а теперь вдова, должна была знать что-то из этой истории. Жены никогда в стороне не остаются. А эта молчала три месяца. Почему?
Дорога заняла не больше получаса, и я оказался в Кузьминках. Старый район с однотипными выцветшими домами-пятиэтажками без лифтов. Многим такое жилье казалось нормальным. Возможно, эти люди чувствовали себя счастливыми и довольствовались тем, что имеют. Почему же я не доволен своей жизнью? Любой смертный мог только завидовать мне, а получается наоборот.
В полутемном подъезде стояла невыносимая вонища, кодовые замки не работали, стекла на окнах выбиты, стены расписаны.
Я поднялся на четвертый этаж и позвонил в сорок седьмую квартиру. Звонок прогремел, как будильник над ухом. Пожалуй, его и на первом этаже могли слышать. Но хозяйка квартиры на него не отреагировала. Кажется, я приехал не вовремя.
За моей спиной щелкнул замок, и я оглянулся. Дверь сорок шестой квартиры открылась. На пороге появилась женщина лет пятидесяти в цветастом байковом халате с заплатками на локтях. Рост ниже среднего, но объемы соответствовали дверному проему. На голове марлевая косынка, обтягивающая бугристые бигуди.
– К Галке, что ли? Так ее нет. Поехала с детьми к матери за вареньем.
Осведомленная личность. Когда такие попадают под руку, лучше не упускать возможности для общения. Я улыбнулся, стараясь ей понравиться. Она меня бесцеремонно разглядывала, как редкого зверя в зоопарке. Тут надо добавить, что в правой руке соседка держала яблоко и очень смачно чавкала, правильнее выразиться, ела его с удовольствием.
– Жаль, что я не застал ее. Дениса Лиходеева уже похоронили?
– Вчера. Только не думаю, что она проронила над его гробом хоть одну слезинку.
– Даже так?
– Жили как кошка с собакой. Чего уж тут плакать?
– Виноват, разумеется, муж?
– Что значит «виноват»? Поживете с ментом, тогда поймете. Мой тоже служил в ментуре, знаю, о чем говорю.
– Погиб?
– Ха! Спился. Это же не мужья, а сплошное недоразумение. Моего выкинули на улицу, и он дома сидел. Самогонку гнал. А Галька своего и не видела. Двое детей на шее. Денег приносил в дом столько, сколько мелочи наскребет в кармане. Им даже телефон отключат ли за неуплату. И что это за жизнь, я вас спрашиваю? А Денис еще был с гонором. Видный мужик, ничего не скажешь. Явится в два ночи, и ему еще стол накрывай, как в ресторане. Вечно злой, недовольный, нос кверху.
Даже не считал нужным здороваться. Тоже мне, пуп земли!
– Когда вы его видели в последний раз?
Соседка словно проснулась. От яблока остался только огрызок, тут же полетевший в пролет лестницы. Она вытерла руку об халат, склонила голову на бок и спросила:
– А вы-то кто будете?
– Я когда-то служил с Лиходеевым. Живу в другом городе, занимаюсь бизнесом. Прослышал о его гибели и приехал проститься. Но, как видно, опоздал.
– Ладно. Зайдите, – снисходительно предложила она.
Крохотная кухонька, груда немытой посуды. Женщина цапнула со стола новое яблоко, и ее зубы вгрызлись в него, разбрызгивая сок.
Я присел на самодельную табуретку.
– Пожалуй, месяца три тому назад.
Я не сразу понял, о чем это она.
– Да… Не меньше. За ним приехал Федька Астахов. На машине. Я во дворе с сумками сидела, перед тем как одолеть четыре этажа. На милицейской «десятке».
Не успел он забежать в подъезд, как через минуту они вылетели оба, сели в машину и умчались.
– Вы знали лейтенанта Астахова?
– Миленький, наш дом МВД строило. Здесь только менты живут. Конечно, я всех знаю.
– Девятого июля? Точно не помните?
– Похоже. Да, пожалуй, вы правы. Внучка приехала из Тулы, а десятого уезжала. Вот я и бегала по рынкам, гостинцы ей в дорогу покупала. Но после этого я Дениса не видела.
– Неужели его жена не беспокоилась? Муж пропал.
– Галька – баба гордая. Они за день до этого поскандалили в очередной раз, и она решила, что он опять к своей сучке ушел. Месяца три прошляется и опять приходит, как ни в чем не бывало. Галька давно знала, что у него есть шалава на стороне. Плевать она на них хотела. Мужик с воза – бабе легче. Все одно, проку с него никакого. Разве это семья? Расколотую чашку не склеишь. А теперь вот добегался. Похороны за счет МВД, пенсию за мужа да еще страховку получит. Вишь как, от мертвого пользы больше, чем от живого.
– Да, не жизнь, а мучения. И ради чего притворяться?
– Никто не притворялся. Он в командировке в Калуге был, там они и познакомились. Одинокая девка с трехлетним пацаном. Ну он ее и привез в Москву.
Родила девочку, и им эту квартиру дали, а то ведь они в общаге жили.
Поначалу-то все шло нормально, а потом Денис резко пошел на повышение, работы прибавилось, и баба новая подвернулась. Столичная краля. Говорят, красивая. Ну и зачем ему калужская замухрышка? Один у него плюс имелся. К бутылке не прикладывался. Но денежки-то в другое место уходили. О детях даже не думал.
Эгоист до мозга костей. Все только для себя. Лишь бы самому хорошо было. На кабаки деньги находил, а дети оборвышами ходят. Галька уборщицей в ЖЭКе подрабатывает. Но теперь, вроде, полегче ей будет. Говорят, страховка солидная ей полагается. Чего же ей над гробом плакать?
– Может, вы и правы. Ну, извините за беспокойство.
– Чего уж там. Яблочко не хотите? Я уже расхотел, а поначалу очень хотелось. Уж больно она смачно хрустела.
– Нет, спасибо.
Соседка проводила меня до дверей. Я спускался вниз и думал. Каким романтическим героем в моем представлении был майор Лиходеев! А как заглянешь в смрадный быт человеческой жизни, и куда вся роман тика девается? Понятное дело, не за что Лиходееву любить меня. Он имел право на ненависть. Ведь мы с ним ровесники. Что он, и что я? Мужик потом и кровью зарабатывал свои звездочки за мизерную зарплату, а тут баловень судьбы, которому все на тарелочке с голубой каемочкой досталось. Мало того, этот баловень оказался преступником, а он, защитник закона, ничего не мог сделать и терпел лишь унижения. Как это ни странно, но я смотрел на противников как бы со стороны. Вот есть майор Лиходеев, и есть Тимур Аракчеев.