Я сказал ему на всякий случай, где меня искать, если произойдет какое-нибудь ЧП.
— Понятно. Что-нибудь случилось?
— Если бы я знал.
Фрост натянул рубашку и набросил наплечную кобуру.
— Не знаю, вернусь ли к тебе этой ночью. Если нет, давай увидимся рано утром на кухне и позавтракаем вместе, пока никого там не будет. Как будто случайно встретимся, договорились?
— Хорошо.
Капитан застегнул брюки, склонился над кроватью и крепко поцеловал девушку. Он уже быстро шагал к двери, на ходу набрасывая пиджак, когда услышал ее голос:
— Хэнк!
— Да, — остановился он.
— Не знаю, люблю ли я тебя, но ты мне очень, очень нужен. Не подставляй голову под пули. Он улыбнулся и достал сигарету.
— Спасибо, что напомнила, девочка, я сейчас запишу это в списке самых неотложных дел — не подставлять голову под пули.
Капитан открыл дверь и вышел в коридор. Нифкавиц смотрел на него, ухмыляясь.
— Если вякнешь хоть слово об этом, — кивнул Фрост на дверь спальни Марины, — я отобью тебе полголовы. Ты ведь знаешь, я слов на ветер не бросаю.
Тот слегка кивнул и начал объяснять.
— Тебя вызывают по срочному делу.
— Какое срочное дело может быть, — Хэнк взглянул на часы, — в три часа ночи?
Нифкавиц посмотрел по сторонам.
— С тобой хотят поговорить в посольстве. Государственный департамент…
Капитан пожал плечами и поспешил за ним к заднему выходу из дворца. Там их уже ждала машина.
— Давай, садись, — кивнул на нее Нифкавиц.
— Теперь мне понятно, почему в нашем правительстве нет порядка. Назначать встречу в три часа!
Фрост обошел машину кругом и, убедившись, что на заднем сиденье никого нет, сел впереди. Он никому не доверял из своих, а сейчас уже точно знал, что Нифкавиц — подсадная утка.
— Куда мы едем? — спросил он.
— В посольство, я же уже сказал.
— Ах да, я забыл.
Улицы в этой части города, более спокойной, были пустынны, за исключением изредка встречающихся патрулей. Однако с президентскими номерами они могли не бояться комендантского часа, и их никто не остановил.
Посольство США, обнесенное стенами с коваными решетками наверху и такими же воротами, находилось в дальнем конце “представительского района” и являлось одним из самых обширных иностранных владений в столице. По пути они миновали мрачное массивное здание посольства Советского Союза.
— Мы что, заезжаем с черного хода? — спросил капитан.
— Да, реклама тебе пока не нужна. Наверное, тебе доверяют — нас никто не сопровождал от президентского дворца.
— Ты знаешь, что ко мне относятся так, потому что в меня верит сам президент. Не забывайте об этом, засранцы, — пробормотал Хэнк.
Машина завернула за угол и подъехала к боковым воротам, где их уже ожидал вооруженный часовой. Он посветил внутрь фонариком и махнул им рукой, пропуская.
Они подъехали к двухэтажному зданию, поднялись по каменным ступенькам и зашли внутрь через служебный вход. Перед ними открылась длинная лестница, и Хэнк подождал, пока его спутник не стал подниматься первым. Они остановились наверху в конце коридора, и Нифкавиц постучал в дубовую резную дверь.
— Войдите, — раздался громкий голос, и они очутились в большом кабинете, освещенном единственной настольной лампой, бросающей сноп света на нижнюю половину тела человека, сидящего за столом.
— Капитан, я — посол Пилчнер. Зная ваш характер, думаю, следует ожидать от вас ответа типа “Поздравляю!”
— Мне не нравится, когда я слышу голос, но не вижу лица, — обратился Хэнк к человеку за столом, пошарил у двери и нажал на выключатель. Под потолком вспыхнула яркая люстра, Фрост прищурился, негромко проговорил: — Поздравляю! — и проследовал к столу, став сбоку от него.
— Неужели вы думаете, что в стол вмонтирован пулемет? — засмеялся посол.
— Нет, мне просто не нравится садиться на единственный стул в этой комнате, который так аккуратно стоит прямо напротив вас. Давайте не будем играть в кошки-мышки.
— Знаете, капитан, — кивнул посол, — хотя вы и живете дома, в Штатах, нечасто, но все же являетесь гражданином нашей страны и, в качестве такового, я работаю и на вас.
— В таком случае, — улыбнулся Хэнк, — вы уволены. Слишком большие расходы, воровство и так далее. Могу продолжить, но не хочу.
Его собеседник поднялся из-за стола.
— Черт побери, за этими стенами разгорается революция, а вы несете всякую чепуху.
— Революции не было бы, — отчетливо проговорил Фрост, упираясь руками в стол и пристально смотря на посла, — если бы правительство США оказало помощь Агилару-Гарсиа. Ведь он даже был готов заплатить за нее. В чем дело, вы снабжаете военной техникой только те правительства, которые хотят получить ее задарма?
— Я не собираюсь обсуждать с вами политику.
— Не собираетесь? Так для чего же, будь вы неладны, меня вытащили из постели в три часа ночи?
Нифкавиц подошел сзади и прошипел ему на ухо:
— В чем дело, уже соскучился по своей маленькой черной…
Фрост не дал ему закончить, а с разворота саданул его коленом в пах. Наклонившись над скрюченным сослуживцем, извивающимся на восточном ковре, он раздельно проговорил:
— Ты уже забыл о моем предупреждении по этому поводу? Следующего напоминания не будет.
— Что ты себе позволяешь? — сердито пролаял посол. — Да стоит мне щелкнуть пальцами — и тебя пристрелят на месте.
Капитан пристально посмотрел на него ледяным взглядом.
— Так в чем дело? Щелкните.
Повисла грозная пауза, в воздухе запахло серьезным конфликтом. Фрост молчал, ожидая реакции посла, который через некоторое время немного остыл и заговорил первым:
— Положение в столице ухудшается с каждым часом, ты это знаешь. Когда тебе предложили эту работу, то говорили о том, что, возможно, придется выполнить неофициальное задание по обеспечению безопасности. Так вот, время пришло — завтра утром ваша группа наемников должна прибыть в посольство и вывезти нас из страны. Пункт назначения — Мексика. Версия для газет будет следующая — ты, будучи патриотом своей страны и обладая информацией об ухудшающемся положении в столице, убедил сотрудников посольства покинуть Монте-Асуль. Ты доложил нам о возможности переворота, и нам пришлось последовать твоему совету, чтобы избежать повторения иранской трагедии. Естественно, после консультации с Вашингтоном. Таким образом, правительство США избегает необходимости направлять свои войска сюда для защиты и эвакуации служащих посольства.
— А что же случится с другими американцами, которые находятся в стране?
— Не думаю, что им угрожает серьезная опасность, да и вряд ли мы можем им сейчас чем-то помочь. Когда эвакуируется наше учреждение, то антиамериканские настроения охладятся, и протест будет направлен только против собственного правительства — хочу подчеркнуть, что оно этого заслуживает.
— А вы забыли о том, что по долгу своей профессии я охраняю президента? — резко выпалил Фрост и закурил, пытаясь унять волнение.
— Мы ни коим образом не хотим, чтобы Агилар-Гарсиа пострадал, но его судьба находится в его собственных руках и никто ему не поможет. Он пожнет урожай долгих лет военной диктатуры, ущемления прав человека, отмены демократического голосования. Вероятно, его ждет суд народа, и он получит по заслугам.
— Это значит, что во дворец ворвется толпа и растерзает его на части, — жестко заметил капитан.
— Как говорят, чему быть, того не миновать.
— Ах ты любитель поговорок! — пробормотал Хэнк и помог Нифкавипу подняться на ноги. Повернувшись к послу, он приказал:
— Будьте готовы к эвакуации к семи утра.