— Чего же вы хотите?
— Шесть месяцев, — сказал Шакуров, — шесть месяцев контракта по шестьдесят тысяч долларов, и вся плата вперед. И второе, — в пятницу Севченко едет в Америку. Он едет со мной и он отсылает заранее западным партнерам документы. В документах сказано, что отныне его интересы представляю я. В документах перечислены грехи «Лесинвеста». На Западе не понравится, если Севченко сначала обкакает «Лесинвест», а потом вернется к нему обратно… — Редкий все-таки подонок, — сказал высокий офицер, когда они с Сергеем сели в машину. Сергей неопределенно кивнул.
— Отвезти вас домой?
— Мы так и не поговорили о том, о чем собирались, — сказал Сергей.
— Об этом стоит разговаривать с Анатолием Борисовичем, а не со мной.
Сергей поглядел на часы. Было четверть десятого.
— Тогда поехали к Анатолию Борисовичу, — сказал Сергей.
Экс-министр встретил Сергея в высоком кабинете, где по случаю скверной погоды пылал камин, и от тока теплого воздуха тихо шевелились листья пальмы.
— Экий прыткий молодой человек, — сказал Севченко, когда Сергей рассказал ему о появлении Шакурова в «Янтаре». — Значит, — возьмите меня в Америку и вам уже не отказаться от меня без ущерба для компании… — И вы не боитесь с ним сотрудничать?
— Мне даже лестно. Шакуров продает своего друга, потому что я — это возможность. Это рост. А меня Шакуров не продаст, потому что выше меня расти некуда.
Севченко разлил по рюмочкам четырехзвездочный коньяк и чокнулся с Сергеем. Рюмки походили на тонкие хрустальные крокусы на длинной крученой ножке. Севченко подмигнул звездочкам на этикетке и сказал:
— За ваше полковничье будущее.
Они выпили. Экс-министр продолжал:
— В пятницу я уезжаю в Америку. В воскресенье я возвращаюсь. Шакуров, разумеется, едет со мной. И я хочу, чтобы к моему приезду Шакуров имел маленький сюрприз — арест Сазана. Чтобы он не думал, что это от его россказней будет зависеть, насколько и за что Сазана посадят. Что вам нужно для того, чтобы арестовать Сазана так, чтобы его никакая сволочь не выпустила под залог?
— Пистолет, из которого убили Герину.
Экс-министр долго смотрел на Сергея. Потом молча повернулся к сейфу, стоявшему у стола, и стал набирать комбинацию. Сергей ждал. Министр вынул из сейфа белый бумажный конверт и протянул его Сергею. На конверте была надпись «Тихомиров». В конверте были баксы. Много баксов. Сергей молча засунул пакет в карман и выжидающе уставился на Севченко. Тот опять повернулся к сейфу и вытащил оттуда, на этот раз, тяжелый сверток в белом платке. Сергей развернул платок, — там был «Глок-17».
Севченко встал для прощания и протянул руку.
— Очень хорошо, — сказал он, — я надеюсь, что этот пистолет будет найден на Сазане при аресте. Что вы смотрите?
— Проверяю, заряжен ли он.
— Зарядите сами.
Сергей положил пистолет на стол. Затем он расстегнул кобуру и вынул свой табельный ПМ.
— Эй, — сказал Севченко с тревогой, — разве эти патроны подходят? Попросите патроны у Давидюка.
Сергей поднял «макаров» и выстрелил в Севченко. Звук был оглушителен. Севченко закрыл глаза и решил, что он уже умер. Через секунду он открыл глаза и обнаружил, что тот свет очень похож на этот, а лейтенант Тихомиров стоит и с недоумением смотрит на правую ладонь. Ладонь выглядела так, словно ее долго и тщательно натирали на терке. Длинный «марс» сорок пятого калибра, хотя и влезал в девятимиллиметровый канал «макарова», однако был абсоютно невзаимозаменим. Патрон перекосился в стволе пистолета и разорвал его. Сергей выматерился, сжал зубы и кинулся на Севченко. Экс-министр завизжал и с проворством мыши бросился к толстому бюро, видимо, намереваясь за ним укрыться.
Дверь распахнулась, и в кабинет прыгнул Давидюк.
Он выстрелил раз, и другой. Сергей упал на пол.
— Господи, — сказал Севченко, — вы убили его.
— Еще нет.
Офицер носком сапога перевернул Сергея на живот. Он хотел надеть на него наручники, но посмотрел на оборванные пальцы мента и спрятал наручники в карман. В кабинет прибежало еще двое охранников.
— Быстро в подвал, — ткнул в Сергея Давидюк, — а то потом паркет не отмоем.
— Погодите, — сказал Севченко. Он наклонился над Сергеем и вытащил у того из-за пазухи белый конверт с деньгами. В этот момент Сергей открыл глаза. Севченко подмигнул ему и сказал:
— Вот до чего доводит честность, Сергей Александрович. А вы еще отговаривали меня сотрудничать с Шакуровым.
Охранники уволокли Сергея, и Севченко некоторое время сидел молча. Потом он снял трубку и набрал домашний телефон генерала Захарова. Того довольно быстро позвали к телефону, и Севченко поинтересовался:
— Генерал, это правда, что вы вчера уволили Тихомирова?
На том конце трубки последовало долгое молчание.
— Уволили? — наконец переспросил генерал.
— Ну да, уволили. За действия, несовместимые с честью и достоинством российского милиционера. Ведь он все это время сотрудничал с бандитом по имени Сазан. А вчера просто нанялся к нему.
Было слышно, как на том конце проволоки поет телевизор.
— Значит, уволили… — растерянно сказал Захаров.
— Уволили со вчерашнего дня.
И Севченко положил трубку.
Глава 8
Сергею долго показывали длинный телесериал. Его тащили в прозрачном червяке по бетонной лестнице. Потом пришли мыши и начали есть ему лицо. Потом пришел Севченко и стал делать так: глаза Севченко оставил на месте, а все остальное завертелось вокруг его глаз.
Потом Сергей открыл глаза и обнаружил, что лежит на чердаке, а не в подвале, вопреки первоначальному распоряжению Давидюка. Правая его рука была забинтована, а левая прикована наручниками к железной кровати. В скат крыши уходила толстая каминная труба, и рядом с кроватью на стульчике сидел парень с электрошоком в руке и автоматом за спиной.
— А я тебя знаю, — сказал Сергей, — ты ведь Мефодий Баркин. Ты зачем клал бомбу под Шакурова?
— Сволочь он, — равнодушно сказал Баркин.
«Не без того», — согласился в душе Сергей.
— Все вы сволочи, — продолжал Баркин. Задумался и добавил:
— Севченко добрый. Давидюк добрый. Давидюк говорит: «Если Шакуров тебя обидел, я сам его для тебя убью».
— Никто ради такого дерьма, как ты, Шакурова убивать не будет. Тебе голову морочат. Давидюк тебя самого убъет и засунет в багажник к Сазану, чтобы арестовать его за убийство.
— Сазан добрый, — сообщил Баркин.
Дверь раскрылась, и на пороге появился Давидюк.
— Пойди погуляй на солнышке, — велел он Гуне.
— Я салат посею, — предложил Гуня, — я вчера салат не досеял.
Давидюк потрепал Гуню по плечу:
— Иди сей салат.
Когда Гуня вышел, Давидюк уселся на краешке кровати и спросил:
— Интересуетесь, Сергей Александрович, почему вас сразу не застрелили?
— Пошли вы… — сказал Сергей. И долго уточнял, куда.
— Какая лексика, — покачал головой офицер, — лексика, порочащая служащего правоохранительных органов. Впрочем, вы ведь уволены.
— За?
— За сотрудничество с преступной группировкой некоего Сазана. Возглавляя оперативную группу по расследованию его деятельности, вы не устояли против денег… Я думаю, Александр Шакуров подтвердит, что знал о взятке, переданной вам Сазаном, но, будучи запуган бандитом, не решился сообшить об этом следственным органам. Естественно, что он панически боялся сотрудничать с вами.
— Понятно, — сказал Сергей, — и что же я сделал после увольнения?
— Думаю, что вы открыто перешли к Сазану в фирму.