Две минуты спустя миниатюрная официантка остановилась вместе с Бучером на третьем этаже, тронув его за локоть своей крошечной точеной ручкой.
– Вон там, – показала она пальцем. – Третья дверь направо. И, возможно, вам понадобится вот это, сеньор. – Она быстро вложила что-то ему в руку и исчезла.
Взглянув на предмет, оказавшийся у него в руке, Бучер не сдержал довольной усмешки. Помимо ценных сведений и прочей оказанной ему помощи, за свои двести долларов он получил еще и ключ от 227-го номера. Подбросив ключ на ладони, Бучер решительно шагнул к двери. Выиграет он, проиграет или сведет игру вничью, – как бы там ни было, но будет чертовски приятно повидать Сьюзен Шенли спустя столько лет.
Глава 5
Она уже почти проснулась и лежала, томно раскинувшись на кровати, когда в номер бесшумно вошел Бучер.
– Бу-учер, – протянула она слегка севшим со сна голосом. – Как ты вошел?
– С помощью вот этого, – он показал ей ключ. – И еще прикончив Лэнпи Рэмзака и Икки Я-Я.
– Ты убил Лэпа и Ика? – ее серые глаза округлились, и все же в самой глубине зрачков Бучер разглядел жестокое ликование их обладательницы при этом известии.
– Что тут происходит, Бунни? – спросил Бучер, употребляя ласкательное имя, которым он называл ее несколько лет назад.
– Не смей называть меня Бунни, ты, сукин сын похотливый, раз смылся тогда и оставил меня одну. Посмотри-ка получше, что с твоей Бунни стало. Уже под тридцать, и смотрюсь ни на день моложе. Знаешь, Бучер, я устала. До такого изнеможения дошла, что иногда ложусь спать и думаю, что лучше бы совсем не проснуться.
– По-прежнему гипогликемия? [5]
Она печально кивнула:
– По-прежнему гипогликемия. И единственное, что мне помогает, это – сырая говядина.
– Ты не ответила на мой вопрос, Бунни, – мягко напомнил ей Бучер. – Что тут происходит?
Ее серые глаза в упор смотрели на него.
– Собираешься кончать со Свиным Брюхом и Хо-Хо? Если нет, и если они узнают, что я говорила здесь с тобой, мне – крышка.
– Свиное Брюхо не пришью, так и быть, раз просишь за него. Как-никак он тебе муж, если я правильно понял.
– Что за чушь! Просто кому-то в Синдикате пришла мысль, что группа вызовет меньше подозрений, если в ней будет женщина. Я бы даже трехметровым шестом не позволила Свиному Брюху прикоснуться к себе, да он и сам бы не захотел. Они с Хо-Хо интимные друзья. Здесь, в "Женеве", мы уже с неделю впятером. Сначала нас было шестеро, но Просетти несколько дней назад выехал.
– А почему, Бунни? – спросил Бучер. Дело, на его взгляд, начинало принимать странный оборот. – Почему вы живете тут так долго? Зачем вообще вы сюда приехали?
– Мне ничего не объясняли. Я не знаю. Честное слово, Бучер. Не знаю. Но дело крупное. Это мне известно. Что бы ни происходило тут, оно грандиозное.
– И связано с наркотиками?
Она кивнула.
– Но, если я не ошибаюсь, наркотики – лишь часть целого. Причем незначительная.
– А Джонни Просетти?
– Он самый главный заправила.
– Кто устроил на меня засаду в "Женеве"?
Сьюзен свесила с кровати ноги и встала, томно и грациозно потянувшись всем телом. Увидев, как его глаза внимательно прошлись по всем соблазнительным извивам ее фигуры, она довольная удовлетворенно и призывно улыбнулась ему в ответ.
– И этого не знаю, но слышала, как упоминали имя Жирного Витторио. Вместе со словами "Ибн-Вахид". Какого черта это означает?
Задумавшись, Бучер нахмурился, отыскивая в памяти хоть какую-то зацепку. Однако найти ему ничего не удалось.
– Арабское выражение, – ответил он наконец. – Означает "сын номер один" или "первый, старший сын". Какое оно имеет отношение ко всему этому?
– Имеет какое-то, но какое, не знаю. Единственное, что мне доподлинно известно, так это то, что ты переполошил и поднял на ноги весь Синдикат. Даже наверху паника.
Самые высокие шишки боятся до смерти, что ужасный Бучер вот-вот постучит к ним в дверь. Поэтому и требуют твою голову. Знаешь, что неделю тому назад ты сломал Джино Пампорини челюсть аж в семи местах? – Она сдавленно хихикнула.
– Держу пари, не скоро этот гад опять приступит к своим делишкам.
Внезапно лицо ее приняло серьезное выражение, и она пристально посмотрела Бучеру в глаза, натягивая на себя тонкое платье.
– Повторяю: если Свиному Брюху и Хо-Хо станет известно, что я говорила с тобой, можешь ставить на мне крест. Но думаю, ты и сам это знаешь.
– Знаю. И не порви я с тобой тогда же, когда я разорвал с Синдикатом, крест можно было бы ставить еще тогда.
У Сьюзен Шенли отвалилась челюсть, и она уставилась на Бучера с глуповатым от удивления видом.
– А я-то, дура, не могла сообразить, – прерывисто прошептала она наконец. – Так вот, значит, в чем дело было. Вот почему ты бросил меня. Чтобы защитить от... от...
– Ее серые глаза наполнились слезами. – Ах ты мой большой, гадкий, милый... – Она уже готова была броситься в его объятия, но Бучер поднял руки и показал ей на телефон – времени предаваться эмоциям у них не было.
– Позвони в бар и скажи Свиному Брюху и Хо-Хо, что я, должно быть, пришил Лэппи и Икки, потому что ты точно видела меня в коридоре только что. Сделаешь?
– Сделаю ли я? – Она стиснула зубы. – Ты чертовски прав, я сделаю это. – Прежде чем снять трубку, она помедлила. – Знаешь что? На следующей неделе мне исполняется тридцать лет, но для меня еще не поздно родить ребенка. Если бы я сумела вырваться из лап Синдиката наверняка, то при первом удобном случае я сменила бы имя и внешность, вышла замуж за простого парня в глубинке и нарожала бы ему с полдюжины детей. Вот такая жизнь была бы по мне. – Она сняла трубку: – Бар, пожалуйста.
– Возьми, – Бучер протянул ей пачку стодолларовых банкнот, когда она кончила говорить и положила трубку. – Здесь пять тысяч. Можешь их считать подарком ко дню рождения в память о былом. Когда я покончу со Свиным Брюхом и Хо-Хо, сматывайся в Сан Мигель де Альенде, это в Гуанахуато. Найдешь там Флета Мэркина. Ежедневно около четырех он бывает в Куль-де-Сак. Скажешь, что ты от меня, и объяснишь, что тебе надо лечь на дно. Флет позаботится обо всем остальном. Когда...
Резким жестом Бучер остановил вырвавшийся было из ее груди возглас благодарности.
– Тсс-с, – прошептал он. – Спрячься вон в тот шкаф.
По-моему, сюда идет теплая компания.
Сьюзен моментально забралась в шкаф, прикрыв за собой дверку.
Прислушавшись, Бучер шагнул в небольшую нишу слева от входной двери. Из коридора послышались тяжелые приглушенные шаги, приближающиеся к номеру. Лишь на секунду они затихли перед дверью, после чего в номер плечом к плечу ввалились Йорт Свиное Брюхо и Текумсе Хо-Хо. У каждого убийцы в руках было по стволу.
Пых-х! – тихо выдохнул "вальтер" с глушителем. Издав истошный вопль, Йорт Свиное Брюхо выронил свое оружие, схватившись левой рукой за раздробленную правую.
Пых-х!
Текумсе Хо-Хо издал такой же отчаянный вопль и тоже схватился левой рукой за правую.
– Лучше прикончи меня, Бучер, сукин сын, сволочь, – проскрежетал зубами Йорт Свиное Брюхо, корчась от нестерпимой боли.
– Сунешься за вторым, сразу прикончу, – пообещал Бучер. Он вложил "вальтер" в кобуру, переведя взгляд на Текумсе. – К тебе это тоже относится, Хо-Хо. Начнешь доставать ствол из рукава, и тебе крышка.
Оставшееся у убийц оружие Бучер даже и не пытался отобрать, прекрасно зная, что это бесполезно: со своими пушками они не расстанутся ни за что. Но он все же надеялся успеть допросить хотя бы одного из них, прежде чем возобновится перестрелка.
Его надеждам не суждено было сбыться.