Словно искала на его груди защиты от этого страшного мира, в котором им обоим приходилось жить.
— Откуда у тебя пистолет? — наконец-то решился спросить Никита.
— Из моей сумки. А она случайно оказалась в спальне…
— Случайно?
— Вообще-то у меня было нехорошее предчувствие. У меня кошачья чувствительность…
— А это сейчас модно — носить в сумочках пистолеты. К тому же не дамские…
— Это «ПСС», бесшумный пистолет специального назначения…
— Редкая вещь.
— Редкая…
— Откуда он у тебя?..
— Так надо…
— Ты не хочешь говорить?..
— Ты и сам все должен был понять… Это случилось три года назад. Рваный и этот подонок, — показала она на Валька, — а с ним еще один гад… Они изнасиловали меня. Я тогда только школу закончила. Возвращалась домой… А они… Они, — всхлипнула Роза, — они затащили меня в машину. Они изнасиловали меня. Это было ужасно… Я не могу об этом вспоминать…
Роза снова стала маленькой беззащитной девочкой. Не в силах больше говорить, она разрыдалась. Залила Никите грудь слезами.
— Роза, милая, — нежно провел он ладонью по ее спине.
— Я не Роза, — сквозь рыдания донесся ее голос. — Меня зовут Марта…
Глава третья
Люба, родная сестра, очень жалела Марту. В ее глазах стояла боль, когда она на нее смотрела. Но слова жалости были только в первый день, когда та приехала к ней. Они тогда плакали на пару. А потом Люба достала из холодильника бутылку водки, нарезала колбаски, огурчиков. Налила Марте полный стакан водки, заставила выпить. Марта сильно опьянела, легла на кушетку, свернулась калачиком и заснула. Это была первая ночь, когда ей не снились омерзительные физиономии насильников.
Весь следующий день Люба где-то пропадала. И Анки не было. Анка — это ее подруга, с которой она вместе снимала однокомнатную квартиру в подмосковном городишке. Весь день Марта просидела дома одна.
Зато утром следующего дня Марту изнасиловали. Нет, не в прямом, а в переносном смысле. Люба и Анка будто сговорились. Они вместе набросились на нее. Силой сорвали с постели, потянули в душ, поставили под ледяные струи. А потом долго-долго растирали ее окоченевшее тело спиртом.
Но это было только начало. Ее вытащили в парк, по морозу заставили бегать по заледенелым дорожкам. Потом гимнастика под сводами огромной чугунной беседки в том же парке.
Люба и Анка знали толк в своем деле. Как-никак без пяти минут спортивные инструктора. Они взялись за Марту всерьез. Утренняя гимнастика, бег, холодный душ, ежедневные упражнения на силу и выносливость. Никакие отговорки в расчет не принимались. И Марте приходилось напрягать все свои силы, чтобы справляться с заданием. С каждым днем нагрузка увеличивалась…
Марта могла бы избавиться от спортивной опеки. Но только одной ценой — уехать обратно домой. Но она бы ни за что этого не сделала. Во-первых, родной город всегда будет напоминать ей о трагедии. А во-вторых, втайне она даже была рада, что Люба заставляет ее жить в экстремальном режиме, не дает ей никакого передыха. В ритме постоянных физических нагрузок она будто забывала о насильниках. Да и организм ее креп день ото дня. А ведь она была такой слабенькой…
Через месяц Марта стала ездить в Москву вместе с Любой и Анкой. Два часа на электричке, Ярославский вокзал. А потом на метро кто куда. Сестра и ее подруга в свой институт, а Марта на подготовительные курсы. Ее все-таки приняли туда. И все Люба. Она была знакома с одним деятелем искусств. Мужчина не первой молодости. Но вроде ничего из себя. Впрочем, Марту он совершенно не волновал. После всего, что случилось с ней, мужчины перестали существовать для нее.
Давид Исаевич преподавал на курсах. Марта относилась к нему лишь с сухой благодарностью за то, что он помог ей.
Зато он, похоже, положил на нее глаз.
— А вы очень прелестны, дитя мое, — как-то сказал он.
И прошелся по ней масляным взглядом. Марту передернуло. Он сразу стал ей неприятен до омерзения.
— Я вам не дитя…
Ее неприязнь отразилась в этой фразе.
— Марта, мы же с вами культурные люди, — надменно произнес он. — И для нас «дитя мое» не имеет предосудительного оттенка…
Он понес какую-то интеллектуальную чушь. Марта слушала его вполуха. А мысленно посылала его куда подальше. И не только мысленно.
— Идите вы к черту!..
Ну не выдержала она, когда Давид Исаевич словно невзначай положил руку ей на талию.
На всех она производила впечатление тихой застенчивой девушки с периферии. В сущности, так оно и есть. Но это же вовсе не значит, что с ней можно так вольно обращаться.
— Фи, как некультурно, — сморщился он.
— Зато так говорят в народе. Вы же сами говорили, что театральное искусство питает свои корни в народной среде…
Давид Исаевич внимательно посмотрел на нее. Мысленно сделал какой-то вывод. Покачал головой.
— А вы, Марта, не так просты, как кажетесь…
— А простушки, Давид Исаевич, дома сидят…
Она эффектно отвернулась от него, грациозной походкой зашагала по длинному коридору. И все время, пока оставалась в поле его зрения, чувствовала на своей спине его восхищенный взгляд.
Марта старательно посещала курсы, числилась у преподавателей на хорошем счету. Только никакого морального удовлетворения ей это не доставляло. Охладела она к театру. Не было того вдохновения, которое толкало ее в Москву на актерское поприще не далее как год назад. И все из-за этих трех негодяев. Эти мерзавцы отравили ей жизнь…
Физические нагрузки, занятия на курсах уже перестали давать анестезирующий эффект. Все чаще Марта уходила в себя, давала волю своим переживаниям. Она ненавидела негодяев-насильников и мысленно призывала на их голову божью кару.
— Марта, перестань киснуть! — одергивала ее Люба. — Перестань киснуть, иначе прокиснешь…
— И кому ты будешь тогда нужна? — вторила ей Анка.
Обе крепкие, выносливые. Настоящие спортсменки. Когда-то они всерьез занимались спортивным многоборьем. Но продержались в большом спорте только до двадцати лет. На большее их не хватило. Сейчас они также занимались спортом, не менее серьезно, чем раньше. Но как будто больше для себя, чем для кого-то…
— А я и сейчас никому не нужна, — всхлипывала Марта.
— Глупая! Ты мне нужна, — говорила Люба.
— И мне, — добавляла Анка.
И стоило Марте еще раз хлюпнуть носом после подобного объяснения, Люба немедленно объявляла внеплановый кросс. И не отказаться…
А летом Марта провалилась на вступительных экзаменах.
Дома она плакала навзрыд.
— Они… Она… Им не понравились мои зубы, — ревела Марта.
Весь верхний ряд передних зубов у нее был сплошь золотой. И все из-за этих подонков-насильников.
— Я их ненавижу! Ненавижу!.. Я бы убила их…
Если честно, ее зубы были ни при чем. Марта не смогла выдержать конкурс из-за того, что играла без вдохновения. Просто отрабатывала свой номер. А не заметить этого мог разве что слепой.
Но она справедливо обвиняла во всех своих неудачах трех негодяев. Ведь это они сломали ее внутренний стержень.
— А тебе что, стало бы от этого легче? — неожиданно всерьез спросила Анка.
— Если бы я их убила?..
— Да…
— Да, мне стало бы от этого легче…
А может, и в самом деле месть смогла бы хоть как-то залечить страшную душевную рану?
Она знала, что розыск преступников никакого результата не принес. Или их искали спустя рукава, или они просто навсегда исчезли из городка.
— Марта, я знаю, тебе сейчас тяжело. Но есть только одно средство тебя успокоить…
Люба показала на кроссовки в углу комнаты.
— Да ну, — покачала головой Анка.