Такая же, как все, вот только рожей посмазливее будет…
— Прекрати! — выкрикнула в отчаянии Дарья. — Какие же вы все сволочи!
— …А когда я ее раскладывал, — яростно сверкнули глаза Назара, — она такая миленькая, такая беленькая, что…
Раздался выстрел, наполнив помещение запахом пороха, прервав откровения Назара на полуслове. Безвольное тело завалилось на бок, опрокинув стул.
Девушка, вжавшись в угол, боялась пошевелиться, со страхом наблюдая за Кирьяном.
Улыбнувшись, Курахин устроился рядом.
— Да ты вся дрожишь! — расчувствовался жиган. Голос у него был проникновенный, сочувствующий — ничего не осталось от того человека, каким он был всего лишь минуту назад. — Что это на тебя нашло? А может быть, это я тебя напугал? Пустое! Это же я, твой Кирьян!
— Да-да, я вижу, — кивала Дарья, сглатывая слезы.
— Даже прическа у тебя растрепалась, — продолжал сочувствовать жиган. — Давай я тебе ее поправлю. — Стволом револьвера он бережно убрал с ее лба прядь. — Вот так… Теперь ты у меня настоящая красавица!
— Спасибо.
— Пустяки… Если бы ты знала, девонька, как я по тебе скучал. Бывало, такая тоска накатит, что белый свет возненавидишь. Ты меня слышишь?
— Да, Кирьян, я тебя слышу, — торопливо закивала девушка.
— Я вот что думаю, Дашенька, как бы мы с тобой хорошо жили, повернись оно все по-другому. — Кирьян притянул к себе девушку. — Ну чего ты все ухмыляешься? — укорил он Егора. — Неужели в нашу любовь не веришь?
— Отчего же не верить-то?
— Тогда скажи, Егор, мы правда хорошая пара?
— Лучшей я не знаю.
Вдруг Кирьян отстранился от Дарьи. Некоторое время он разглядывал ее в упор, с заметным интересом, словно бы видел впервые.
После чего спросил:
— А ты ведь тоже меня любила, Дарья. Признайся, ведь любила?
Разговор затягивался. Отвернувшись, Егор спрятал ухмылку — одичал Кирьян в одиночестве, пусть душу отведет.
Егор Копыто подошел к окну и, раздвинув чуток занавески, посмотрел во двор. Его встретила ночь. Тихая, прохладная, равнодушная. Где-то у забора должен стоять автомобиль, отсюда не рассмотреть.
Брезгливо отпихнув ногой руку убитого, он вернулся к столу и устроился на освободившийся табурет.
Торопить Кирьяна не полагалось — пахан знает, что делает. А потом, Фартовый не лишен был чудачеств, не театр, конечно, но слушать занятно.
Неожиданно Кирьян нахмурился:
— Вот ответь мне, барышня, что же у тебя за натура такая — любить порочных? Сначала в одного жигана втюрилась, потом в другого! — брезгливо кивнул он на распластанный труп. — А может, тебе и третьего захочется?
Девушка отвернулась, закусив губу.
— Ты как, Егор, не хочешь побаловаться? Для друга мне ничего не жалко.
— А что, я готов, бабенка она справная, — мелко хихикнул Копыто.
— Кирьян, — взмолилась Дарья, — оставь меня!
— Знаешь, какая у меня мечта была, пока я у чекистов гостил? — Голос Фартового неожиданно посуровел.
— Какая?
— Вытягивать из тебя клещами жилочку за жилочкой, чтобы видеть, как ты от боли на стенку лезешь.
— Не делай этого, прошу тебя! — взмолилась Дарья.
Кирьян поднялся.
— Думал сам ее, собственными руками… А как увидел эти глазища, понял, что не смогу, — честно признался жиган. — Будто бы переворачивается во мне что-то. Никто так мне в душу не заглянул, как эта баба! Знаешь что, Егор, сделай это сам. Я тебя во дворе подожду.
— Как скажешь, Кирьян, — с видимым равнодушием согласился Егор. — Мне-то не впервой. — Сорвав со стены бельевую веревку, Копыто подступил к девушке. — Иди сюда, моя красотуля, я тебя сейчас приголублю!
Дарья отшатнулась.
— Не делайте этого, умоляю вас!
Кирьян вышел, громко хлопнув дверью. Спустившись с крыльца, Кирьян поймал себя на том, что он уже вычеркнул Дарью из списка живых.
Из-за двери раздавался ее голос, очевидно, она умоляла пощадить ее, но в действительности от нее осталась всего лишь тень, так сказать, оболочка, не вызывавшая в его груди ни малейшего душевного отклика. Это как пожелтевшая от времени фотография, стоящая на чужом комоде и в чужой комнате. Держишь ее в руках, всматриваешься в лица, и ничего в душе не шевелится. Потому что снимок давний, а люди, запечатленные на фотографии, уже давно ушли.
Ожидание было недолгим. Громко стукнув дверью, вышел Копыто. В руках сумка.
— Как ты ее?
— Узел на шее затянул, — буркнул Копыто, — она как-то хрюкнула и голову набок закинула.
Кирьян нахмурился:
— Без подробностей. Что в сумке?
— Барахлишко собрал. Кое-какие шмотки были, не пропадать же добру. Ей-то уже без надобности, а вот нашим марухам в самый раз будет.
— Оставь! — сказал Кирьян.
Егор удивленно захлопал глазами:
— Шутишь, Кирьян? Чего это легавым-то оставлять?!
— Мне от этой сучки ничего не надо.
Сказано было тихим усталым голосом, но Егор понял, что сейчас не самый подходящий момент для возражений.
Зашвырнув сумку в глубину двора, буркнул:
— Пускай тогда поищут.
Егора Кирьян знал давно и доверял ему. Жиган он верный и рисковый. Умеет подчиняться, но и сам не промах. Фартовый знал, что у Егора есть сестра, которую тот очень любит и держит подальше от своей воровской жизни. Бережет, значит. Не любит, когда другие жиганы расспрашивают его о ней. Небось и барахлишко тоже ей подсобрал. Ничего, обойдется…
Уже не таясь, жиганы вышли на пустынную улицу и спешным шагом направились к машине. К их удивлению, на улице ее не оказалось…
— Что за хренотень? — невольно выругался Кирьян. — Где машина? Да я твоему шутнику ноги на шее завяжу!
— Не горячись, Кирьян, — увещевал его Копыто, — что-то здесь не так. Прежде за ним таких шуток не наблюдалось… Глянь туда! — кивнул он в сторону кустов.
Под кустом боярышника, скрючившись, лежало безжизненное тело.
— Никак Колька?
— Он самый. Кто же это его так крепко приголубил? Эх, машину жаль!
Взяв водителя за плечи, Кирьян перевернул его на спину. Негромко простонав, Колька открыл глаза.
— Где машина? — тряхнул Кирьян его за плечи.
— У-у, — ухватился он ладонью за голову. — Не знаю.
— Ты хоть помнишь, что произошло? — подошел Егор.
— Не помню… Голова гудит… я ведь из машины даже не вылезал. Услышал, что кто-то идет, думал, что вы. Повернулся, а меня хрясь по кумполу… И я отключился.
Кирьян нахмурился:
— Ты хоть рассмотрел, кто тебя по макушке звезданул?
— Где тут, — только простонал Колька. — Хотя постой… Помню, что кожанка на нем была… Такая, какую чекисты носят. Я только головой успел слегка дернуть, ладно хоть живой.
— Машина — вещь приметная, просто так ее не спрячешь. Узнаю, что кто-то из своих, — убью!
— Да где их теперь разыщешь, — безнадежно махнул рукой Егор. — Заприметили нас, когда мы сюда подъезжали, вот и увязались.
— Ладно, чего лежишь? Простудишься! Нас на блатхате девоньки ждут.
Глава 7 ЖИГАНСКАЯ МАЛИНА
— Так куда мы сейчас топаем-то?
— На Ивановскую горку, — сообщил Егор Копыто. — Извозчика бы не помешало.
— Сейчас ни один из них туда не поедет. Стремно!
Высокий склон круто уходил к Китай-городу, Яузе и Москве-реке. Улочки в низине извилистые, коротенькие, в них всегда можно было без труда затеряться в случае опасности.
Район был отчаянный, жиганский, и даже в самое трудное время здесь можно было отыскать майданщика, который рискнет взять любой стремный товар.
Заповедное место жиганы берегли, а потому никогда не сбывали товар на близлежащем рынке. Если где и можно было его увидеть, так на Хитровке или вот еще на Сухаревке.
Внутри у Кирьяна сладко щемануло, остановившись, он с минуту созерцал ночной город. Крыши домов, посеребренные полнолунием, выглядели особенно нарядными.