Под тонким слоем почвы в этом месте находился ледник, который постепенно оттаивал, в нем иногда обнаруживались разные интересные вещи. Поэтому мальчик, отложив мячик в сторону, стал отгребать от странного предмета снег.
– Толян, что ты там роешься?! Давай сюда! – закричал сзади один из его друзей, но тут мальчик вскочил с корточек и повернулся к приятелям. Лицо его было совершенно белым, губы тряслись.
– Т-там… Т-там… – заикаясь, произнес он, лихорадочно тыча пальцем в землю за спиной.
– Что такое? – Пацаны бросились к другу и, встав полукольцом, уставились на снег.
Из ледника вертикально вверх торчала кисть человеческой руки с грязными скрюченными пальцами. Именно один из этих пальцев и заметил Толян, подбирая мячик.
– Р-рука, – по-прежнему заикаясь, выговорил Толян.
– Надо взрослым сказать, – решительно заявил самый старший из пацанов. – Стойте здесь, я сейчас сбегаю.
Опергруппа из Магадана приехала через сорок минут. Это было очень неплохим результатом, учитывая состояние дорог и степень изношенности техники. Приехав, оперативники первым делом стали аккуратно раскапывать найденную детьми руку. В этом им помогали жители поселка.
Через полтора часа раскопки были закончены и страшные находки выложили на расстеленное рядом брезентовое полотнище. Четыре трупа здоровенных мужиков, трое из которых были в камуфляжах без погон и прочих опознавательных знаков, в кевларовых бронежилетах и шапочках «ночь».
Эти трое были убиты выстрелами в затылок, как предположил начальник опергруппы, немолодой опытный капитан; из чего-то простого – скорее всего «макарки» или «ТТ». По опаленным волосам возле входного отверстия было ясно, что стреляли практически в упор. Четвертый труп отличался от этих трех. Он был одет только в исподнее: длинные кальсоны и майку. Затылок у него был цел, но горло перерезано от уха до уха чем-то очень острым.
– Или лезвие, или финка, или еще что-то в этом же роде, – сказал капитан, осмотрев четвертого. – Да, задачка… Завалили их наверняка не здесь: скорее всего, привезли откуда-то и закопали. И я, кажется, даже догадываюсь, откуда и что это за птицы…
Он замолчал. Один из оперов, молодой лейтенант, нетерпеливо спросил:
– И кто они, по-вашему?
– Помните, в марте был наезд на квартиру Коли Колымы? Ну, того блатного, который сейчас в розыске? Вот мне и кажется, что это те самые ребята, которые тот наезд осуществляли.
– А зачем… – начал лейтенант, но его перебил другой опер, подошедший с другой стороны:
– Товарищ капитан, я сообщил в Магадан, сюда выехали.
– Кто?
– Областной судмедэксперт, прокурорские орлы во главе с Казаковым, какая-то шишка от РУБОПа, а от нашего областного управления сам Коробов.
– Ого!.. – удивленно протянул лейтенант. – Неслабо.
– Так и дело неслабое, – ответил капитан. – На такие дела всегда все начальство съезжается. Эх, только бы журналюги не пронюхали, а то ведь еще и они притащатся, как мухи на мед, будут путаться под ногами.
Лицо у капитана было хмурое, его одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он терпеть не мог, когда на месте происшествия появляется высокое начальство, толку от которого все равно нет, а шума и напрасных криков – куча. Только работать мешают да понукают без нужды. С другой стороны, в его душе теплилась надежда, что дело об убийстве этих парней – совершенно явный «висяк», сразу видно – начальство у него заберет и поручит кому-нибудь из своих особо доверенных.
Так частенько бывало – иногда для того, чтобы действительно изо всех сил попытаться найти истинного виновника, а иногда и наоборот – чтобы ни в коем случае не нашли. Но капитана такие тонкости уже не интересовали. Он прослужил в милиции больше двадцати лет и давно понял, что чем меньше лезешь не в свое дело, тем лучше. Его интересовало одно – чтобы возня по этому делу не прибавилась к тем восьми, которые уже были у него в производстве.
В ожидании начальства он занялся своими непосредственными обязанностями: приказал подчиненным разогнать любопытствующих местных жителей, а сам снова внимательно осмотрел трупы и место, на котором их нашли. Он снял со всех четырех отпечатки пальцев, все сфотографировал и отправил одного из своих людей в Магадан с этими данными. Больше до прибытия начальства ничего особо нового ему обнаружить не удалось.
Начальство прибыло минут через пятьдесят. Со стороны рыбачьего поселка показалась целая кавалькада машин. «Скорая», милицейский «луноход» в полной раскраске и еще несколько цивильных на вид, но с номерами прокуратуры, областного управления СКМ и РУБОП.
От СКМ и правда прибыл сам Коробов. Капитана это порадовало, среди многочисленных начальников этот был одним из самых толковых. Ему капитан и доложил ситуацию.
– Почти наверняка это те самые, которые наезд на Колю Колыму в марте оформили, – отрывисто сказал Коробов. – Где тела?
– Вот здесь, товарищ генерал, – ответил капитан, подводя Коробова, за которым потянулся длинный хвост прочего народу, к брезенту.
Генерал нагнулся и безо всякой брезгливости внимательно осмотрел трупы. На его лице было совершенно ясно написано недовольство, но вслух Коробов ничего не сказал, и капитан не понял, чем же именно он недоволен.
– А нашли где? И кто? Мне по телефону сказали, что они были закопаны.
– Здесь. – Капитан сделал несколько шагов в сторону и показал на яму в земле. – Дети играли, они и заметили. Из земли рука торчала, они на нее наткнулись, позвали взрослых, а те вызвали нас. С детишками мои ребята уже поговорили, но толку от этого мало. Играли, увидели, позвали, и все. Я думаю, что, скорее всего, те, кто закапывал, поторопились и прикопали тела неглубоко. А земля осела, да и оттаяла, вот рука и показалась наружу.
Лицо Коробова снова искривила недовольная гримаса.
– Что морщишься, Дмитрий Сергеевич? – шутливо спросил главный из прокурорских. – Давно на места происшествий не выезжал, отвык от таких зрелищ?
– Да нет, это я так, голова с утра побаливает, – отмахнулся Коробов. – А идентифицировать тела уже пытались? – снова обратился он к капитану.
– Отпечатки я снял и всех сфотографировал. Один из парней в город поехал, скоро уж позвонить должен, я думаю, если эксперты тянуть не будут.
Как раз в этот момент раздался вызов по рации, капитан извинился и отошел на несколько шагов в сторону.
– А почему ты думаешь, что это те, кто на блатных в марте наехал? – спросил у Коробова рубоповец.
– Некому больше, – коротко ответил генерал. – В городе больше никто не пропадал, не из Москвы же их сюда привезли. Да и по описанию как раз соответствуют: четверо, в камуфляжах, в брониках, в масках…
– А этот? – один из оперативников кивнул на раздетого до майки и кальсонов мужика.
Коробов не успел ответить, к ним снова подошел капитан.
– Товарищ генерал, опознали этих. – Он кивнул в сторону трупов. По дактокартам и оперативно-поисковым альбомам посмотрели и нашли. Все четверо уголовники, рецидивисты, по нескольку судимостей у каждого. Никакого отношения к органам они не имеют. Двое были в розыске. На них еще татуировки должны быть зоновские, так-то не видно, но мои ребята сейчас их разденут, проверят. Я им уже приказал.
– Почему же не видно, на этом видно, – сказал рубоповец, кивнув на раздетого. – Вон звезды на коленках, перстни на пальцах, на плече тоже что-то есть, не видно только отсюда, что именно… Точно блатные.
Он секунду помолчал, потом спросил:
– Да, Дмитрий Сергеевич, так почему же этот-то раздет? И зачем их всех вальнули, как вы думаете?
– Вальнули, я так думаю, потому что их главный от свидетелей избавлялся, – сказал Коробов. – Как их убили? – Он повернулся к капитану.
– Из пистолета в затылок, товарищ генерал. Из какого-то простого, отечественного: «ПМ» или «ТТ». Стреляли в упор. Из одного пистолета или нет, пока неясно, экспертиза покажет. Так завалили всех, кроме этого. – Он показал на раздетого. – У него горло перехвачено.
– Ага, – кивнул Коробов. – Тогда почему он раздет, ясно. Его-то как раз не старший завалил, а Коля Колыма. Вот он как смотался, теперь понятно… Помните, свидетели говорили, что они по квартире его искали?
– Помню, – кивнул рубоповец.
– Так вот, наверное, когда они его искали, он кого-то одного подловил и зарезал. Всю одежду забрал, маску надел и под видом своего свалил. Хитер, ничего не скажешь. – В голосе генерала снова прорезалась какая-то непонятная злость.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласился прокурорский. – Я тоже не помню, чтобы в городе кто-нибудь пропадал, кроме тех. И то, что ты сейчас сказал, на правду похоже, а то непонятно было, как Колыма смылся.
– Товарищ капитан, все сходится, есть наколки, – раздался голос одного из младших оперов, осматривавшего трупы.
– Точно блатные, – сказал рубоповец. – Тогда я ничего не понимаю. Что же, они сами себя ограбили? Зачем?!
– Наверное, у них были причины, – качнул головой Коробов. – Вспомни, как у нас в золотодобыче места поделены были. И подумай. Сразу все понятней делается. – Он усмехнулся. – Ну, Батя, ну, хитрован…