Правая дверца кабины была уже открыта. Док впихнул генерала в кабину, сам уселся с краю, мы с Боцманом перемахнули через борт грузовика. Артист громыхнул кулаком по кабине, и Муха дал по газам.
Громыхая разболтанными бортами и обдавая пылью сгрудившихся по сторонам солдат, КамАЗ выскочил за ворота лагеря. Теперь мы на предельной скорости понеслись к выезду на трассу.
Еще только соображая, брать или не брать генерала в заложники, мы вспомнили про оставленный нами неподалеку «лендровер», – понятное дело, что мы и не думали уходить от погони (а то, что она стопроцентно будет, никто из нас не сомневался) на тяжелом грузовике, тут нужен был более мобильный транспорт, и «лендровер» был как нельзя более кстати.
– Что будем делать с бочкой? – спросил Артист, когда через пять минут Муха остановил КамАЗ у того места, где мы оставили трофейный джип. – Может, мы ее тут где‑нибудь закопаем?
– Во‑первых, не успеем. Во‑вторых, так ее быстро найдут, – возразил я. – А в‑третьих, ее надо тащить за собой: это наше единственное доказательство, что мы говорим правду.
– Ну и куда мы ее? – поинтересовался Муха. – Нас и так уже шестеро...
– Ничего, сзади за сиденьем есть место, поместится. Только привяжем ее покрепче, чтобы не било на ухабах. Не хватало еще, чтобы ее повредило...
Мухе с Боцманом хватило минуты, чтобы прикрутить бочку оказавшимся в багажнике джипа тросом к задней спинке сиденья. Остальные уже сидели в машине: мы с Артистом сели вперед, рядом с водительским креслом, Док с генералом устроились сзади. Генерал занял чуть ли не половину достаточно широкого заднего диванчика «лендровера»; а уж когда туда влез еще здоровущий Боцман, им всем там стало тесновато, хоть и просторная машина «лендровер». Но кому сейчас легко? Мы впереди тоже не особенно шиковали, я чуть ли не на ручнике сидел.
– Ну что, теперь куда? – спросил Муха.
– В город, куда еще... – первым откликнулся Артист.
– Давай, Олег, трогай, у нас форы совсем не осталось, – попросил я. И, видя, что ответ Артиста нашего водителя не удовлетворил, добавил: – Держи на областной центр.
– Похоже, у нас теперь нет выбора...
– Эх, прокачу! – залихватски крикнул Муха и вдавил педаль газа до упора.
Джип пулей выскочил из кустов – и как раз вовремя: метрах в тридцати от нас по грунтовке пылили два БТР; из башни первой машины торчала знакомая нам усатая голова капитана в шлемофоне.
– Глянь, командир, никак генерала своего выручать собрались... – Артист толкнул меня локтем.
Генерал закряхтел на заднем сиденье, но ничего не сказал.
– Олежек, жми! – вместо ответа посоветовал я Мухе.
– Уже! – весело засмеялся он.
Мы гнали по бездорожью, и здесь БТР, шедшие параллельным курсом по грунтовке, имели преимущество. Но через пару минут впереди показалась трасса. Джип, взлетев метра на полтора над шоссейным покрытием, плавно приземлился, выровнялся и ходко пошел, заметно увеличивая расстояние между нами и БТР.
– Ну теперь они нас точно не достанут! – снова засмеялся Муха.
Я внутренне улыбнулся: поразительно, как шоферов – если, конечно, они настоящие профи – радуют хорошие машины. Казалось бы, у нас у всех сейчас напряг, неизвестно, что ждет впереди, а Муха радуется, как ребенок... А все потому, что тачка слушается руля, что нигде ничего не стучит, как в наших «Москвичах» с «Жигулями», что запаса скорости у него столько, что ему по силам обогнать на этой дороге любой автомобиль...
Я немного позволил себе расслабиться. И сразу же почувствовал мерзкий запах, исходящий от генерала, – видимо, он там, зажатый между Боцманом и Доком, совсем упарился.
..
Я немного позволил себе расслабиться. И сразу же почувствовал мерзкий запах, исходящий от генерала, – видимо, он там, зажатый между Боцманом и Доком, совсем упарился... Вообще‑то я слышал, что некоторые сильно потеют, когда им страшно. Со мной такого почему‑то не случалось, хотя страшно мне бывало, и не раз. Может, все дело в комплекции человека? Вон у генерала сколько жира – это же настоящий склад шлаков.
– Олег, посмотри‑ка, где тут кнопка стеклоподъемника, – сказал я: терпеть эту вонь было уж невозможно.
– Да вот она!.. – обрадовался Муха и небрежно нажал одну из кнопок на панели перед собой. Стекла бесшумно поехали вниз – и вместе с шумом ветра в салон влетел приближающийся стрекот вертолета.
Суки! Никак не угомонятся...
– "Вертушка", Сергей! – сказал Док.
– Слышу... Ничего, пока мы с генералом, они стрелять по нас не станут. Так что пусть себе летит и наблюдает. Не прятаться же, в самом деле!
– Лучше бы его не было... – вздохнул Док.
– Лучше бы мы не сидели тут с этим вонючим боровом, а рыбу ловили... – неожиданно подал голос и Боцман.
– А я считаю, вы должны остановиться и сдаться, – проскрипел генерал оскорбленно, но мы, все пятеро, сделали вид, что не слышим его – словно и нет с нами никакого заложника генерала...
А вообще‑то что говорить о том, что лучше, а что хуже; есть данность: вот сейчас, сию минуту, мы едем по шоссе со скоростью сто пятьдесят километров в час – в надежде, что найдем в областном центре, кому мы сможем передать и эту проклятую бочку, и этого жирного генерала, а все остальное от лукавого, только мозги парить.
– О черт! Командир! – неожиданно прервал мои мысли Муха.
Он резко затормозил. Джип противно заскрипел и пошел юзом, сворачивая вбок. Муха почему‑то не стал выводить машину из заноса – и она, остановившись встала поперек шоссе. Я посмотрел по ходу движения: в ста метрах впереди дорога была полностью заблокирована милицейскими машинами, за которыми можно было разглядеть еще два БТР.
– Это «вертушка» их на нас навела... – меланхолично сказал Док. – Эх, сейчас бы мне рацию, я бы сказал этим небожителям, кто они на самом деле...
– Да какая разница, кто навел? – Я лихорадочно думал, что нам делать: вот‑вот должны были сзади поджать нас два других БТР – тогда мы снова бы оказались в мешке.
– Ну что, воевать с ними, что ли? – недовольно пробурчал Боцман.
«Да, БТР джипом не протаранишь, – подумал я, – против лома нет приема, когда нет другого лома... Наверное, нам там, еще в лагере, надо было сообразить на БТР ноги делать. Но что ж теперь задним умом об этом сожалеть, раньше думать надо было...»
– Командир, а вон, кажется, проехать можно... – сказал Муха, указывая куда‑то вбок.
Шоссе, по которому мы уносили ноги, шло параллельно Волге, ее темную воду иногда можно было увидеть там, где берег, подмытый половодьем, осыпался. Река была слева от нас, а справа тянулись распаханные поля, между которыми были вырыты ирригационные канавы – через них даже на такой тачке, как у нас, перепрыгнуть было невозможно. Так что в областной центр только один путь – по трассе. Но, кажется, Муха был об этом другого мнения...
– Да, точно, мужики! Смотрите! – Муха снова махнул рукой в сторону Волги. – Там отмель, мы по ней пройдем!
– А ручей? – засомневался Артист. – Вон впереди.
– Так мы через него по отмели и махнем, зачем нам по берегу‑то? – аж подпрыгнул Муха, так ему понравилось эта идея. – У нашей ведь тачки все колеса ведущие, на третьей передаче вытащит! И выедем как раз в тылу у этих ребят из милиции.