Вы только подумайте, на восстановление моста уйдет год, может быть, два. И все это время автомобилисты не смогут проехать в город из графства Марин. Это создаст множество осложнений… Для всех, кроме владельцев паромов, которые станут миллионерами. Но кто я такой, чтобы завидовать предпринимателям, честно зарабатывающим каждый доллар? Так что двести миллионов долларов – это чистая филантропия с моей стороны!
– А если мы не примем это ваше требование, господин Брэнсон, что вы сделаете с мостом? – подал голос Квори, привыкший оперировать очень крупными суммами. – Вы его увезете, заложите в ломбард?
– Я собираюсь его взорвать. Представьте, перекрытия рухнут с высоты в двести футов – вот это будет всплеск! Ничего подобного Западное побережье не знало.
– Что?! Взорвать Золотые ворота? – не смог сдержать гнев мэр Морисон, который в обычных условиях проявлял завидное хладнокровие. Никто не понял, как все произошло. Мэр неожиданно вскочил и набросился на Брэнсона. И в десятках миллионов домов американцы увидели, как Морисон навалился на него всеми своими двумястами двадцатью фунтами и в неодолимой ярости нанес Питеру удар по лицу. Брэнсон вместе со стулом был опрокинут на асфальт.
Ван Эффен бросился вперед, прикладом автомата ударил мэра по затылку, быстро обернулся и наставил автомат на сидящих на тут случай, если у кого‑нибудь возникнет желание последовать примеру Морисона.
Прошло не менее двадцати секунд, прежде чем Брэнсон снова сел на стул. Ему подали салфетку.
Пйтер промокнул разбитую губу и остановил сильное кровотечение из носа. После этого он посмотрел на доктора и перевел взгляд на Морисона.
– Как он?
Врач быстро осмотрел мэра.
– Господин Морисон скоро придет в себя. У него нет даже сотрясения мозга, – доктор мрачно посмотрел на ван Эффена. – Похоже, вы умеете соразмерять силу удара.
– Что значит практика! – одобрительно заметил Брэнсон. – Он взял у доктора новую салфетку взамен испачканной. – А вот мэр Морисон не догадывается, насколько он силен.
– Что мне с ним делать? – спросил ван Эффен.
– Оставь его в покое. Это его город и его мост. И та и другое ему очень дорого. Я сам виноват, – Брэнсон задумчиво посмотрел на Морисона. – Нет, пожалуй, лучше надень ему наручники, завернув руки за спину. Не то он в следующий раз мне голову оторвет.
Генерал Картленд встал и подошел к Брэнсону. Ван Эффен угрожающе поднял автомат, но генерал проигнорировал угрозу.
– Мы можем договорить? – обратился он к Брэнсону.
– Во всяком случае я готов вас выслушать. Уши мэр мне не повредил.
– Я советник президента и в то же время военный инженер, точнее, специалист по взрывам. Вы не сможете разрушить моет и прекрасно это знаете. Чтобы взорвать башни, потребуется вагон взрывчатки. У вас его нет.
– Ну, мне столько и не понадобится, – Питер указал на брезентовый сверток. – Если вы специалист, то поймете, что это такое.
Картленд посмотрел сначала на сверток, потом на Брэнсона и на сидевших на стульях людей, потом снова на сверток.
– Не могли бы вы сказать присутствующим, что я прав? Мне что‑то больно говорить.
Генерал внимательно посмотрел на массивные башни, протянутые от них тросы.
– Вы провели эксперименты? – спросил он Брэнсона.
Тот кивнул.
– Видимо, они прошли успешно, иначе бы вас здесь не было.
Брэнсон снова кивнул.
Картленд неохотно повернулся к заложникам и журналистам.
– Я ошибся. Боюсь, что Брэнсон в самом деле в состоянии разрушить мост. Здесь, в брезентовом свертке, тринитротолуол или другая взрывчатка такой же мощности.
Брэнсон снова кивнул.
Картленд неохотно повернулся к заложникам и журналистам.
– Я ошибся. Боюсь, что Брэнсон в самом деле в состоянии разрушить мост. Здесь, в брезентовом свертке, тринитротолуол или другая взрывчатка такой же мощности. Эти конусы называют «ульями», благодаря своей вогнутой поверхности они концентрируют до восьмидесяти процентов энергии взрыва в нужном направлении. Насколько я понимаю, идея заключается в том, чтобы прикрепить эти длинные свертки с взрывчаткой к тросу на вершине башни, – он снова посмотрел на Брэнсона. – Как я понимаю, у вас их четыре, – сказал генерал, посмотрев на Брэнсона.
Питер кивнул.
Картленд повернулся к присутствующим.
– Боюсь, что эта затея удастся.
Наступило молчание. По вполне понятным причинам Брэнсон не очень стремился говорить, остальным сказать было нечего. В конце концов молчание нарушил генерал.
– Почему вы думаете, что все четыре заряда сработают одновременно?
– Все просто. Взрыв инициируется по радио. В детонаторе с гремучей ртутью пережигается проводок – взрывается детонатор, взрывается и сам «улей». Остальное детонирует уже от них.
– Полагаю, это все ваши требования на сегодня? – тяжело вздохнув, спросил Квори.
– Не совсем, – Брэнсон, извиняясь, развел руками. – Остался совсем пустяк.
– Хотел бы я знать, что вы считаете пустяком.
– Четверть миллиона долларов.
– Поразительно! По вашим меркам, это просто гроши! А за что, позвольте узнать?
– Компенсация моих расходов.
– Ваших расходов? – Квори дважды глубоко вздохнул. – Да вы самый большой грабитель всех времен и народов!
– Можете не усердствовать, я привык к тому, что меня оскорбляют, – пожал плечами Брэнсон. – Меня не так легко обидеть, к тому же я умею стойко переносить превратности судьбы. Итак, вернемся к вопросу о платеже. Вы ведь собираетесь платить, не так ли?
Никто не сказал ни да, ни нет.
– По поводу перевода денег нужно будет договариваться с моим другом из Нью‑Йорка. У него есть друзья в некоторых европейских банках, – Брэнсон посмотрел на часы. – В Европе сейчас за полдень, а все приличные европейские банки закрываются ровно в шесть. Поэтому буду признателен, если вы сообщите мне о своем решении к семи утра.
– О каком решении? – осторожно спросил Квори.
– По поводу упомянутых мною сумм и о том, в какой форме будет произведена выплата. В сущности форма для меня не важна. Главное – чтобы деньги были переведены в один из зарубежных банков. Думаю, с этим проблем не будет. Вы, как никто другой, знаете, что для этого необходимо сделать, ведь вам приходится финансировать заморскую деятельность ЦРУ, не спрашивая совета у наших налогоплательщиков. Для казначейства Соединенных Штатов это пустяковая задача. Если выплата будет произведена в конвертируемой валюте, то мне безразлично, как этот перевод будет осуществлен. Как только мой нью‑йоркский друг сообщит мне, что деньги поступили, а это должно произойти не позже чем через сутки, мы с вами попрощаемся. Заложники, разумеется, отправятся с нами.
– Куда вы нас увезете? – осведомился Картленд.
– Лично вас – никуда. Вы, вероятно, представляете огромную ценность для вооруженных сил, но не для меня. Для меня вы – нуль. И хотя вы единственный человек, который способен причинить мне кучу хлопот, потому, что готовы действовать, для меня советник президента – мелкая сошка, мне нужны заложники поважнее. Например, президент и трое оставшихся его друзей. У меня в Карибском море есть друг, президент одного островного государства, которое никогда не имело и не будет иметь с Соединенными Штатами договора о выдаче преступников.