– Он что, лучший в своем деле?
– Трудно сказать. Вы же знаете, что наша организация велика. Я не знаком со всеми агентами. Ревсон – лучший из тех, кого я знаю лично.
– И что же, он настолько хорош, что сможет справиться с Брэнсоном?
– Не могу сказать, поскольку не знаю Брэнсона. Сейчас ясно одно: успех Ревсона будет зависеть от нашей помощи, – в голосе Хегенбаха чувствовалось удовлетворение.
– А как, черт возьми, ваш агент собирается с нами связаться? – поинтересовался Картер.
– Не имею представления, – Хегенбах кивнул на бумагу с посланием Ревсона. – Он ведь сумел переслать нам эту весточку, не так ли?
Наступила небольшая пауза. Адмирал и генерал уважительно покосились на листок.
– А вам, господа, пришло бы в голову связаться с нами таким способом?
Ньюсон и Картер отрицательно покачали головами.
– Мне тоже. Я же говорил, что Ревсон очень находчив.
Брэнсон не спеша прогуливался взад‑вперед между вторым и третьим автобусами, наслаждаясь послеполуденным солнцем. Погода стояла чудесная. Небо было безоблачным, изумрудная вода залива сверкала и переливалась в солнечных лучах, с моста открывался великолепный вид. Насладившись этой картиной, Брэнсон посмотрел на часы, неторопливо подошел к президентскому автобусу и постучал в дверь. Ему открыли. Он зашел внутрь, окинул взглядом присутствующих, прислушался к гулу голосов.
– Итак, джентльмены, решение принято?
Ответа не последовало.
– Нужно понимать, что вы зашли в тупик?
Президент поставил на столик бокал мартини, который держал в руке.
– Нам нужно еще некоторое время, – ответил он за всех.
– Времени у вас было предостаточно. Если не слишком стремиться, и целого дня не хватит для принятия решения. Будь вы, джентльмены, не так далеки от жизни, то давно бы поняли: что дилемма очень проста – платить либо не платить. И, пожалуйста, не забывайте о возрастании выплат в случае задержки.
– У меня есть предложение, – заявил президент.
– Говорите.
– Позвольте королю, принцу и шейху уехать. Я останусь вашим заложником,. Это ничего не изменит. В ваших руках останется президент Соединенных Штатов. Почему бы вам не отпустить всех остальных заложников?
– Какой благородный жест! – восхищенно произнес Брэнсон. – Как это любезно с вашей стороны! Если будете продолжать в том же духе, ваши избиратели внесут поправку в конституцию и президент сможет править три срока вместо двух, – Брэнсон улыбнулся и продолжил тем же тоном.
– Увы, не могу этого допустить. Во‑первых, я ужасно боюсь, что вы останетесь в Белом Доме еще на восемь лет, а во‑вторых, мне всегда хотелось иметь в игре четыре козыря. Сейчас они у меня есть. Одного мне будет недостаточно.
Разве вам не приходило в голову, что, окажись вы моим единственным заложником, наше правительство в лице вице‑президента, которому не терпится занять Овальный кабинет, подвергнется сильнейшему искушению стереть с моста банду преступников, похитивших вас? Разумеется, ничего страшного не произойдет, потому что человек, разрушивший мост, не сможет потом стать президентом. Одного пикирующего бомбардировщика из Аламеды будет вполне достаточно, чтобы справиться с этой задачей. Ну, а если одна ракета случайно отклонится от курса – что ж, значит, не повезло. Подобное несчастье объявят ошибкой пилота: «На все воля Божья!»
Президент пролил на ковер большую часть мартини.
Брэнсон посмотрел на Мильтона, Квори и Хендрикса и произнес только одно слово:
– Джентльмены! – и вышел из автобуса.
Все трое последовали за ним. Президент старался не смотреть им вслед.
Он сосредоточил все свое внимание на бокале.
На мосту Брэнсон обратился к ван Эффену:
– Отправь телевизионщиков обратно. Убедись, что телекомпании уведомлены о предоставленной им возможности вести прямую трансляцию.
– Ты заставляешь всю страну мучиться в ожидании. Куда ты сейчас направляешься?
– Мы вместе с этими тремя джентльменами поедем к южному концу моста.
– В качестве гаранта их безопасности? Они что, не могут положиться на твое слово?
– Дело не в этом. Просто хочу посмотреть, как продвигается строительство. Чтобы потом не ходить лишний раз.
Брэнсон и трое его гостей сели в патрульную машину и уехали.
Ревсон все еще в сидел в пустом автобусе для прессы. Он видел, как отъехала полицейская машина, но сосредоточил все свое внимание на трех страничках из блокнота, лежавших у него на коленях. Листки, размером меньше открытки, были уже исписаны мелким, неразборчивым почерком. Пол сфотографировал каждый из них три раза – он не хотел рисковать. Потом Ревсон сжег свой отчет и размешал пепел в пепельнице. Бумага у него была очень странная – она практически не давала пепла. Перемотав пленку, Ревсон вынул ее из фотоаппарата, запечатал и завернул в тонкий листок фольги. Как он и обещал О'Харе, в результате получился крошечный сверточек размером в половину сигареты.
Перезарядив аппарат. Пол вышел из автобуса. Атмосфера ожидания в кругу представителей прессы стала еще более напряженной. Ревсон по вполне понятным причинам никого из своих «коллег» не знал по имени и потому обратился к стоявшему рядом журналисту:
– Есть новости?
– Брэнсон снова послал за телевизионщиками.
– Известно, почему?
– Не имею понятия.
– Скорее всего, ничего важного. Возможно, ему хочется снова покрасоваться перед камерой. А может, Брэнсон просто хочет держать Соединенные Штаты и дружественные арабские страны в напряжении. Он обещал, что в следующий раз в передаче примут участие три крупнейшие телевизионные компании и репортаж будет транслироваться через спутник в район Персидского залива. В этом случае ведущим будет трудно лить крокодиловы слезыи одновременно чуть ли не плясать от радости. Для этих трех компаний нынешние события – великолепное шоу, к тому же бесплатное. Могу поспорить, что последнюю телепередачу Брэнсон устроит в два часа ночи.
Ревсон походил по мосту и сделал дюжину снимков. Мало‑помалу он оказался рядом с О'Харой, который стоял, облокотясь о свою машину. Пол достал пачку сигарет.
– Огоньку не найдется, доктор?
– Найдется! – рыжеволосый врач щелкнул зажигалкой.
Ревсон прикрыл рукой пламя, чтобы защитить его от легкого ветерка. В этот момент он ловко сунул катушку с пленкой в руку О'Хары.
– Спасибо, доктор! – Пол рассеянно огляделся. Поблизости никого не было. – Сколько потребуется времени, чтобы это спрятать?
– Одна минута. Место я уже нашел.
– Через две минуты у вас будет пациентка.
О'Хара сел в машину «скорой помощи», а Ревсон медленно пошел в сторону Эйприл Венсди, стоявшей в гордом одиночестве на другой стороне моста. Это само по себе было удивительно – обычноно красавица пребывала в центре внимания. Девушка посмотрела на Пола, облизала губы и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
– Кто этот крепкий, располагающий к себе мужчина? Тот, что стоит возле «скорой помощи»?
– Это Графтон из «Ассошиэйтед пресс». Очень приятный человек.
– Подойдите к нему и качнитесь в его сторону, словно теряете сознание от боли. Постарайтесь не привлекать внимания – реклама нам не нужна. Но сначала дождитесь, пока я отойду подальше.