Пол заметил направлявшегося в его сторону генерала Картленда и быстро сделал три снимка.
– Можно с вами поговорить, генерал?
– Нет, нельзя! – Картленд остановился. – Никаких интервью! Я в этом цирке зритель, а не актер, – генерал пошел дальше.
– Было бы лучше, если вы поговорили со мной, – намеренно резко бросил Ревсон.
Генерал остановился и внимательно посмотрел на журналиста.
– Что вы сказали?
Картленд говорил медленно, четко и так властно, что Ревсон почувствовал себя проштрафившимся офицером, которого собираются лишить воинского звания.
– Не пренебрегайте беседой, сэр, – резкость сменилась почтительностью. – Хегенбаху это не понравится.
– Хегенбаху? – переспросил генерал.
Картленд и Хегенбах обладали похожим складом ума и были близки, насколько вообще могут быть близки одиночки по натуре.
– Что вам Хегенбах?
– Давайте присядем, генерал. Держите себя непринужденно.
Непринужденность Картленду вообще была несвойственна, но он сделал все, что было в его силах.
– Итак, что для вас Хегенбах? – повторил генерал свой вопрос, присев на поребрик.
– Мистер Хегенбах играет важную роль в моей жизни – он платит мне жалованье. В тех случаях, когда вспоминает об этом.
Картленд долго молча смотрел на Ревсона, потом, словно для того, чтобы доказать, что он отличается от Хегенбадо, улыбнулся.
– Ну‑ну! Друзья познаются в беде. Как вас зовут?
– Пол Ревсон.
– Ревсон? Да, точно, Ревсон. Джеймс говорил мне о вас. И не раз.
– Сэр, вы, должно быть, единственный человек в стране, кто знает его имя.
Картленд согласно кивнул.
– Он собирается лет этак через пять посадить вас на свое место.
– Пять лет надо еще прожить, сэр.
– Ну‑ну! – опять довольно прогудел генерал. – Должен сказать, вы неплохо внедрились в эту среду.
– Это была идея шефа, а не моя, – Ревсон встал и сделал еще несколько снимков. – Нужно отражать местный колорит, – извиняясь, пояснил он. – Пожалуйста, не говорите никому из ваших коллег в президентском автобусе…
– Да какие они мне коллеги! Клоуны!
– В таком случае, не рассказывайте клоунам о знакомстве со мной.
– Беру назад свое замечание. Президент – мой личный друг.
– Это все знают, сэр. Итак, президент и клоуны, хотя я бы не стал включать в число клоунов господина мэра. Если захотите побеседовать с ними, беседуйте во время прогулки. В вашем автобусе стоит жучок, вас прослушивают.
– Ну, если вы в этом уверены…
– К сожалению, уверен. В третьем автобусе постоянно работает магнитофон. Скажите, что сами об этом узнали. Будем считать, что мне об этом ничего не известно.
– Я сам случайно узнал о жучке. И никогда не слышал о вас.
– Генерал Картленд, вам следовало бы работать в нашей организации.
– Вы так думаете?
– Беру свои слова обратно. Человек в вашей должности не может быть понижен в должности.
Генерал улыбнулся.
– Давайте перейдем к делу. Расскажите мне все.
Ревсон встал, немного походил, сделал несколько снимков, потом вернулся к генералу и все ему рассказал.
– Чем я могу быть полезен? – спросил Картленд, когда Пол закончил свой рассказ.
Он снова стал суровым и сдержанным начальником.
– Ближе к делу, Ревсон!
– Выведите своего малоподвижного друга на прогулку. Расскажите ему о жучке.
– Ближе к делу, Ревсон!
– Выведите своего малоподвижного друга на прогулку. Расскажите ему о жучке. Объясните, как распознать подносы с доброкачественной едой.
– Это нетрудно. И все?
– Еще один момент, сэр, но я не совсем уверен, стоит ли… Известно, что обычно вы носите с собой оружие…
– Теперь об этом можно говорить только в прошедшем времени. У меня его отобрали.
– Но кобура все еще у вас?
– Да.
– Я дам вам пистолет, который к ней прекрасно подойдет.
– Это доставит мне большое удовольствие.
– Пули отравлены цианистым калием, сэр.
– Все равно это мне по душе, – без колебаний согласился генерал.
Глава 8
Микроавтобус с ужином прибыл на мост ровно в шесть тридцать. Увлеченно беседуя, пассажиры президентского автобуса столпились около северной демаркационной линии. Под внимательным взглядом часового Эйприл Венсди неторопливо направилась к машине «скорой помощи». Ревсон дремал, сидя на стуле. Кто‑то дотронулся до его плеча. Пол вздрогнул.
– Прибыл ужин! Будущим путешественникам пора подкрепиться! – разбудил его Брэнсон со своей обычной формальной улыбкой на лице.
– Надеюсь, ужин будет с вином? – Пол выпрямился на стуле.
– С самым лучшим из того, что можно купить за деньги.
– За чьи деньги?
– Лично мне все равно, – ответил Питер, оценивающе глядя на собеседника.
Ревсон встал и осмотрелся.
– Ваши высокие гости еще не подошли.
– Не волнуйтесь, их пригласят.
– Вы могли бы дать им время для аперитива. Хотя, конечно, арабским друзьям президента это ни к чему.
– Времени у нас достаточно – еда не остынет, она в подогреваемых контейнерах, – Брэнсон еще внимательнее посмотрел на Ревсона. – Знаете, Ревсон, вы меня прямо заинтриговали. Есть в вас нечто такое, чего я не могу понять. Мне все время кажется, что вы не фотограф.
– Мне также не верится, что такой человек, как вы, видит смысл своей жизни в преступлениях. Может, вам еще не поздно отправиться на Уолл‑стрит?
Брэнсон хлопнул Ревсона по плечу.
– Давайте пойдем и от имени президента продегустируем вино!
– Что вы имеете в виду?
– Кто знает, какой сюрприз приготовили нам калифорнийские друзья королевы Екатерины Медичи!
– Мне это и в голову не пришло. Вы что же, никому не доверяете?
– Конечно, нет.
– Даже мне?
– Даже вам. Именно вы и генерал Картленд доставляете мне больше всего беспокойства.
– Не стоит признаваться в маленьких слабостях, они есть у каждого. Идемте.
Подойдя к микроавтобусу с едой, Питер поинтересовался у официанта в сине‑белой форме, как его зовут.
– Тони, мистер Брэнсон, – молодой человек сделал приветственный взмах рукой.
– Какие у вас вина?
– Три сорта белого, три – красного.
– Подайте нам все шесть. Мистер Ревсон – всемирно известный дегустатор, большой знаток вин.
– Хорошо, сэр.
Официант выставил шесть бутылок и шесть фужеров.
– Налейте, пожалуйста, по четвертинке в каждую. Я вовсе не хочу свалиться ночью с моста. Есть у вас хлеб с солью? – обратился к молодому человеку Пол.
– Да, мистер Ревсон, – по лицу молодого человека было видно, что он считает Ревсона и его спутника сумасшедшими.
Закусывая хлебом с солью, Пол продегустировал все вина.
– Все превосходны.