Конечно, к началу дня мне уже не поспеть, но надеюсь добраться домой раньше, чем обезлюдят берега Медвежьей Речки. Вот мешочек с золотом дядюшки Джеппарда — будь они оба прокляты! — И я помахал мешочком перед мордой его коня.
А он и заявляет:
— Это не то золото! Я гонюсь за тобой с самой Медвежьей Речки, чтобы сказать: то золото нашлось! Все давным-давно, утряслось, дядюшка Джеппард, Джоэл и Эрат помирились, и дома все тихо. А это золото откуда?
Прежде чем ответить, я несколько раз глубоко вздохнул.
— Ну, не знаю, — говорю. — Ведь Ормонд считал, что Эшли скрыл от него золото дяди Джеппарда. Скорее всего, приятели Эшли собрали его вскладчину, чтобы Волк отдал его Ормонду в обмен на собственную шкуру. Я только знаю, что владельцам оно больше не понадобится, тем более что золото наверняка ворованное. Так что отдам-ка я золото Бетти — девочка по праву заслужила награду. Для меня это послужит единственным утешением: хоть что-то путное выйдет из всей этой дикой неразберихи!
Джек оглядел руины бандитского логова и прошептал несколько слов — что именно, я не разобрал.
— Так ты говоришь, дядюшка Джеппард нашел-таки свое золото? — спросил я его. — Где же, интересно?
— Знаешь, — отвечает Джек, — к нему приложил руку Малыш Генерал-младший сын Джошуа Гримза, Вильям Гаррисон Гримз. Пацан видел, как его дедуля прятал золото под скалой, и когда тот ушел, достал поиграть. Самородки он употребил вместо пуль для своего ружьишка. Ты бы видел, как лихо он разделался с гремучей змеей! Ты что-то сказал?
— Ничего, — проскрипел я сквозь зубы. — Во всяком случае, ничего, что стоило бы повторять.
— Ну и ладно, — говорит Джек. — Если ты уже всласть здесь позабавился, то, надеюсь, составишь мне компанию на пути домой?
— И не надейся! — отрезал я. — Теперь, для разнообразия, я займусь личными делами. Этим утром я пообещал Глории Макгроу, что найду себе в подружки городскую девушку, и — черт побери! — сдержу слово! Возвращайся на Медвежью Речку и, если увидишь Глорию, передай, что я направлялось в Жеваное Ухо, где красотки будут виться вокруг меня, как пчелы вокруг меда!
Глава 6
Кровная месть
Из Вампума я уехал еще до восхода. Люди просили меня остаться, а шериф — тот даже предлагал стать его помощником, но я присмотрелся к дамскому населению и обнаружил, что из всех женщин незамужней здесь осталась одна кривая индианка Паюта, а этот вариант меня никак не устраивал. Вот почему я отправился в Жеваное Ухо, держась подальше от гор Гумбольдта. Для этого пришлось сделать большой крюк: мне совсем не улыбалось до обзаведения городской подружкой опять напороться на колкий язычок Глории Макгроу.
Однако я добрался до Жеваного Уха не так быстро, как рассчитывал. Проезжая горной тропой где-то у истоков Мустанга, я неожиданно наехал на лагерь ковбоев из Гремучей Змеи. Те собирали по округе отбившуюся от стада скотину.
Старший сказал, что им позарез нужны рабочие руки, и тут мне пришло в голову, что с монетами в кармане я произведу на красавиц Жеваного Уха гораздо лучшее впечатление, так что я решил примкнуть к компании. Увидев нас с Капитаном Киддом в деле, старший ковбои сразу же заявил, что ему ни к чему нанимать еще семерых, как он думал раньше, и что подхожу ему по всем статьям.
Я отработал с ними три недели, а после взял расчет и продолжил путь в Жеваное Ухо.
Я весь горел нетерпением поскорее встретиться с городскими красотками и решил действовать напористо, не подозревая, что к ним, возможно, потребуется иной подход.
Но прежде чем продолжить, считаю нелишним предупредить, что слухи о моих дальнейших похождениях навряд ли сами по себе найдут дорогу на Медвежью Речку и что мне вообще до чертиков надоела грязная возня, поднятая вокруг моего имени.
Так что, если эта клеветническая кампания не прекратится, я буду считать себя вправе выйти из себя; а в горах Гумбольдта вам всякий скажет, что, когда я выхожу из себя, на окружающих это производит впечатление худшее, чем пожар, торнадо и землетрясение, вместе взятые.
А главная ложь заключается в том, будто нарочно отмахал сотню миль, чтобы ввязаться в семенные распри, тогда как чужие дела меня ни с какого бока не касаются. Я не имел абсолютно никакого понятия о вражде между семьями Барлоу и Уоррен, пока не въехал в горы Мецквитал. Поговаривают также, будто я кому-то подрядился нанести урон имуществу Барлоу. Отвечу на это досужим вралям, что жилище следует строить попрочнее, если не хочешь, чтобы однажды оно развалилось само собой. А кроме того, все Барлоу нагло врут, будто Уоррены наняли меня с целью извести их род и якобы за каждый скальп кого-нибудь из Барлоу мне обещали по пять долларов. Просто не верится, чтобы Уоррены так дорого оценили их запаршивевшие скальпы. Во всяком случае, никто меня не нанимал, и ни на чьей стороне я не сражался. Кстати, Уорренам тоже нечего хныкать, будто я вознамерился заодно изничтожить и их род. Я лишь хотел устроить так, чтобы они мне не мешали и не лезли не в свое дело. А дело целиком и полностью касалось защиты семейной чести. И если бы между таким благородным занятием мне пришлось смести с лица земли пару враждующих кланов, тут уж ничего не поделаешь. Тем, кто дорожит своей шкурой, не следует заступать дорогу диким быкам, горным потокам и оскорбленному Элкинсу.
Вот как все произошло. Стояла невыносимая жара, и когда я наконец добрался до Жеваного Уха, от меня, можно сказать, осталось одно воспоминание.
Поэтому я прямиком отправился в салун утолить жажду. А после только собрался выйти на улицу и начать поиски какой-нибудь красавицы, как вижу — за одним из столов сидит премилая компания: конокрад и три грабителя поездов режутся в карты. Дай, — думаю, — подсяду к ним да сыграю разок-другой. И вот, покуда мы так играли, открывается дверь и появляется — кто бы вы думали? Правильно — мой дядюшка Джеппард Гримз. Мне еще, тогда следовало сообразить, что это дурная примета, а значит, хорошего не жди. Все бедствия, которые только могут обрушиться на человека в южной Неваде, так или иначе исходят от него.
У этого дядюшки наследственна предрасположенность втягивать окружающих в скандальные истории. И в особенности, своих родственников.
Дядюшка Гримз ни словом не обмолвился о недавнем событии, когда я, как последний дурак, поскакал за золотом, которое, будто бы украл у него Волк Эшли. Он подошел к столу и уставился на меня сверху вниз с таким мрачным видом, как если бы я промазал по рыси или того хуже — по медведю. Дождавшись моей очереди отбиваться, дядюшка Джеппард раскрыл рот и, укоризненно качая головой, произнес:
— Как ты можешь посиживать здесь, веселый и беззаботный, да еще с полным набором тузов, когда порочат имя твоей семьи?
Я грохнул кулаком по столу и крикнул:
— Думай что говоришь! Какого черта ты попусту треплешь языком на людях?
— Хорошо, — отвечает на это дядюшка, — Да будет тебе известно, что пока ты отсутствовал, пока в безделии и пустых забавах прожигал свою молодую жизнь.
— Я работал ковбоем! — с жаром возразил я. — А до того я шел по следу человека, который, как мне тогда казалось, украл твое золото. И запомни: ничего я, кроме грязного салуна, никогда не прожигал! Лучше брось свои штучки и прямо говори, чего надо.
— Хорошо, — снова говорит он, — Я скажу: в твое отсутствие молодой Дик Блэнтон с Ручья Гризли начал ухлестывать за твоей сестрой Элеонорой. Вся семья уже решила, что вот-вот придется объявить о помолвке.