Выбравшись из Караколлеса, Дэвид с Томом остановились, поджидая, когда их нагонит проводник. Сообщили ему, что хотят не только добраться до железной дороги на аргентинской стороне, но и продолжить путь по горам в глубь Аргентинской равнины. Проводник выслушал предложение без энтузиазма. Подергав себя за козлиную бородку, произнес:
— Амиго, вы оба очень спешите и не желаете ехать проторенным путем. Я согласился быть вашим проводником и сдержу слово. Но чтобы провожать в преисподнюю и обратно, неплохо бы знать, что вас заставляет совершить такое путешествие.
— Этого еще не хватало! — воскликнул Дэвид. — Почему ты думаешь, что здесь пахнет смертью?
— Не могу сказать, — ответил проводник, которого звали Рамон. — Но, как говорит пословица, везет немногим, а смерть ждет каждого.
— Ты что-то пронюхал или просто так считаешь? — продолжил выспрашивать мальчик.
— Когда юнец хочет казаться мужчиной, — ответил старый горец, — значит, что-то его к этому подмывает. Что у тебя, амиго?
Дэвид переглянулся с Томом. Тот сказал:
— Надо, чтобы он знал правду.
— Это хорошо, — кивнул старик. — Мне твои слова по душе. Я хотел бы знать правду. Как говорят, в свете правды даже слепой разглядит.
— Хорошо, — кивнул Глостер, — вот тебе правда: мы хотим попасть в Аргентину, где у отца мальчика большое имение. Но есть люди, которые не желают, чтобы он добрался до дому. И дают большие деньги, чтобы этому помешать. Четырежды пытались лишить его жизни, с тех пор как я его знаю, а знаю я его не очень давно.
Проводник, по привычке подергивая бороду, задумался. Потом поинтересовался, знают ли враги мальчика, что он выбрал этот путь или, па крайней мере, что он добрался до Караколлеса?
— Знают, — не скрыл и этого Том. — Их люди ехали с нами в поезде. Знают, где мы покупали снаряжение. Надеюсь, ты не один из них?
Рамон улыбнулся ничего не говорящей улыбкой. Как обезьяна. Потом произнес:
— Да, дело опасное.
— Опасное, — согласился Глостер. — И я рад, что тебе это известно. Не стал бы втягивать тебя в него с закрытыми глазами. Если боишься, бросай нас.
Проводник, почесывая бороду, задумался:
— Чем вы меня сможете убедить?
— Называй свою цену.
— Пятьсот песо.
Том тяжело вздохнул.
— Это едва сотня долларов в американских деньгах! — подсказал мальчишка. — Соглашайся!
— Половину вперед, — потребовал проводник. — А вдруг вам будет крышка, прежде чем вы окажетесь по ту сторону?
— Справедливо. Плати, Том.
Так хитрец стал обладателем золотых монет и, прежде чем положил их в тощий кошелек, любовно погремел ими в ладонях.
— Этот замшевый желудок не переваривал столько за целый год, — признался он.
— Теперь не страшно?
— Мне? Страшно? Ерунда! Надеюсь, я достаточно пожил на этом свете, чтобы знать, как помереть. Как говорится, своей смертью огорчаешь родителей только однажды. Вперед, друзья! На следующей развилке сворачиваем направо.
Взмахнув винтовкой, он засмеялся. Его смех был похож на блеяние козла.
Глава 20
НАДЕЖНЫЙ ПРОВОДНИК РАМОН
Они продолжали путь ясной звездной ночью и остановились на ночлег только около полуночи. Мальчик с Томом почти не спали. Сухой морозный ветер продувал плотные спальные мешки, словно те были из бумаги, холод пробирал до костей. Оба провертелись всю ночь с боку на бок, глядя на яркие большие звезды над головой.
Утром, невыспавшиеся и разбитые, тронулись дальше и, превозмогая усталость, двигались целый день. Трижды они натыкались на скудные клочки чахлой травы, и каждый раз Рамон останавливался, чтобы покормить мулов, потому что, говорил он, трава в Андах — большая роскошь, проехать мимо нее — все равно что отвернуться от дара самой природы.
Том попал в края, которые никогда не видел и не мечтал повидать. Морозный воздух был плотным как чугун, и все кругом было почти такого же чугунного цвета. Вокруг не росло ни деревца. Изредка встречались следы лам, но в остальном казалось, что в этих чугунных горах нет ничего живого. Солнце ослепительно светило, однако из-за большой высоты и сухости воздуха совсем не грело. В тени путники вообще замерзали.
Весь этот день они упорно взбирались вверх по голому, усыпанному камнями ущелью, по бокам которого поднимались суровые, увенчанные снегом горы. Когда зашло солнце, со всех сторон хлынул такой холод, что буквально захватывало дух. Рамон показал на неясные очертания огромной птицы, парящей на неподвижных крыльях над ближайшей вершиной, и пояснил, что это кондор. Тому Глостеру птица показалась такой большой, что могла бы унести человека… или даже коня! Но проводник заявил, что это ей не по силам, хотя нередко она утаскивает из стада ягненка или даже овцу.
На высоких чугунных склонах тут и там поблескивали ледяные поля. Когда солнце совсем скрылось, ночь показалась путникам вдвое холоднее предыдущей. Остановились на ночлег в месте, где в какой-то мере можно было укрыться от пронизывающего насквозь ледяного ветра. Поужинав всухомятку, моментально улеглись спать, так как все падали с ног от усталости.
Мальчишке, однако, спалось плохо, поскольку на его костях еще недостаточно наросло. Он вскоре проснулся, оттого что один бок ныл от холода. Повернулся на другой, но и так терпения хватило ненадолго, поэтому, огорченно вздохнув, сел. Посмотрел туда, где лежал Том Глостер, разглядев в смутном свете звезд лицо друга. Перевернулся на живот, опершись на локти, и тут вдруг увидел, что проводник выбрался из-под одеял и, оглянувшись, бесшумно скользнул в темноту.
Поведение Рамона показалось мальчику странным, а так как ему все равно было не улежать в неуютной постели, вскочил на ноги и двинулся за проводником. Увидев маячившую в темноте фигуру Рамона, тенью пошел за ним.
Проводник, свернув в неглубокую лощину, неуклюже побежал. Мальчик решил не отставать. Но неожиданно гаучо будто сквозь землю провалился.
Дэвид, крадучись, двинулся вперед и вскоре слева от себя услышал голоса. Подполз на коленях поближе и разглядел проводника, разговаривающего с другим человеком. Оба находились в тени скал, их лица было невозможно различить.
Говорил незнакомец:
— Я уж думал, Рамон, что ты решил заморозить меня до смерти. Тоже мне называется друг!
— А ты считаешь, что у меня стадо баранов? — огрызнулся проводник. — Со мною два волка, приятель, и оставить их раньше было никак нельзя. Вернее, один волк, а второй — лиса, которая все слышит и все видит, даже в темноте.
Несмотря на то, что мальчишка дрожал от страха, при этих словах он про себя улыбнулся.
— Ладно, — сказал собеседник Рамона, — наконец ты здесь. Ну и ветер! Ну и ночка! Мозги словно ножом пронзает! В общем так, хозяин хочет знать твои планы на завтра.
У мальчика душа ушла в пятки. Достаточно было этих слов, чтобы понять, что проводник их предал. Дэвид решил было немедленно бежать к месту ночлега, но помедлил. Желание узнать намерения врага и природное любопытство оказались сильнее страха. А потом, что они с Томом станут делать в горах без проводника?
— План у меня довольно простой, — ответил вероломный Рамон. — Поведу их по большому ущелью, что с правой стороны Долоросо.
— С какой?
— С правой, если смотреть отсюда.
— Знаю это ущелье очень хорошо.
— Лучшего места не найдешь.
— Думаю, да. В любом месте можно спрятать два десятка людей, и этим двоим будет крышка.
— Что касается мальчишки, — отозвался Рамон, — это, как я уже говорил, хитрая лиса, и мне наплевать, что с ним будет. Но парень — простая добрая душа. Нельзя ли как-нибудь его пощадить?
— Да он будет драться как волк и не остановится, пока всех нас не уложит! Я это слышал от самого хозяина.
— А-а, — вздохнул проводник, — тогда пусть будет как будет! Я приведу их к засаде перед полуднем. Долоросо засинеет, как только взойдет солнце.
— Когда уходил, они крепко спали?
— Да.
— Послушай-ка, Рамон. Их всего двое. Давай подберемся к ним, пока они спят. Бери на себя мальчишку, а я возьму парня. Что может быть проще?
Проводник зарычал как пес над костью:
— Я думал, что у тебя голова на плечах. Считаешь, можно так запросто разделаться с этим малым? Да он весь обвешан револьверами! И молодой лисенок наверняка услышит, когда я вернусь на стоянку.
— Погоди! — оборвал его сообщник. — Вижу, ты ничего не понял. Сколько ты получишь за то, что приведешь их куда надо?
— Тысячу песо.
— Хозяин заплатит нам пять тысяч за мальчишку и столько же за парня. Слышишь? Нам же с тобой просится в руки целое состояние!
— Смерть тоже просится по наши души, — продолжал не тронутый словами приятеля Рамой. — Ты только слыхал об этом человеке, а я его видел. Все знают, что Фелипе Гузман с тремя парнями ехали с ними в поезде из Вальпараисо и за целый день не осмелились на них напасть.
— Слыхал, но не поверил.
— Сущая правда! Я сам видел, как и те и другие выходили из одной двери вагона. Меня поставили прикрывать дона Фелипе.
Собеседник вздохнул:
— Тогда лучше оставим это дело.
— Да, оставим. Теперь скажи, завтра вы будете на месте и готовы к делу?
— Само собой. Вас встретит дюжина людей.
— Ради Бога, — предупредил Рамон, — пусть стреляют все сразу и бьют наверняка. Десять человек в парня, а двое в мальчишку. Иначе они меня укокошат. Если их не уложат с первого залпа, считай, я — мертвец!
— Тебе абсолютно нечего бояться. У нас самые отборные стрелки. За каждым числится не меньше одного покойника.
— Ладно, ладно! — проворчал проводник. — Только вот этот гринго не хвастается, а за ним, не сомневаюсь, тоже числится не один покойник! Если все, то пока, приятель!
— Пока, верный Рамон!
Не дожидаясь конца разговора, мальчик на подламывающихся ногах, задыхаясь от ужаса, припустился к месту ночлега. Добежав до стоянки, он нырнул в спальный мешок и дрожал там, пока над ним не наклонилась видная на фоне звезд голова Рамона. Проводник-убийца возник совершенно бесшумно! Дэвид вспомнил, что первым его рекомендовал, сам выбрал этого злодея, и от обиды на себя яростно стиснул зубы.
Некоторое время Рамон неподвижно стоял над ним, держа наготове слабо мерцавший нож. Затем его голова исчезла, звезды больше ничто не загораживало.
Мальчик закрыл глаза, в голове бешено проносились мысли. Но вскоре заснул, хотя ему казалось, что не сможет этого сделать, пока не предупредит товарища. А когда открыл глаза, уже рассвело. Громкий голос Рамона поднимал спящих. Они позавтракали, умылись из ручья ледяной водой и снова тронулись в путь.
У мальчика не сразу появилась возможность поговорить с другом наедине. Но как только остались одни, сказал:
— Том, а Рамон служит ей.
— Твоей мачехе?
— Да.
Глостер удивленно охнул:
— Ты уверен?
— Ночью он покидал стоянку, и я слышал, как обещал кому-то вести нас по долине с правой стороны горы, которая называется Долоросо. Там нас будет ждать дюжина людей, чтобы убить.
Помолчав, Том заметил:
— Думаю, тогда нам не следует ехать с правой стороны Долоросо. А, Дэвид?
— Господи! — воскликнул мальчишка. — Неужели ты не понимаешь? Он продался. А если мы от него избавимся, что нам делать? Мы будем плутать в этих горах, пока не погибнем. Никогда отсюда не выберемся!
Том отреагировал как всегда спокойно:
— Не знаю, Дэвид. Я никогда не бываю уверен, но мне кажется, лучше быть без проводника, чем с таким, как этот.
— Так что же будем делать?
— Я его убью, — заявил Том. — Оставлю кондорам на обед.
И, развернув мула, поскакал навстречу Рамону, который, как обычно, ехал сзади.
Глава 21
ОТ ЛЮДЕЙ ОДНИ НЕПРИЯТНОСТИ
Никогда еще Том Глостер не испытывал таких чувств. Со спокойствием судьи он повернул назад свершить правосудие над предателем. Увидел выезжавшего из-за поворота проводника. Тот напевал, издавая странные резкие звуки. Будто далекий клекот орла, подумалось Тому.
Так размышляя, он приблизился к Рамону, который остановил мула.
— Что-нибудь потеряли, сеньор?
— На одно слово, — сказал Том.
— Хоть на тысячу, сеньор! — И тут, глянув вверх, когда Том еще ничего не заметил, проводник вдруг закричал: — Скорей, скорей! Лавина идет!
В этот миг Глостер тоже услышал грохот, а затем увидел прыгающие по почти отвесному склону валуны. Мул, почуявший опасность, круто повернул и помчался прочь, его обогнал летевший как стрела мул с Рамоном.
И все же они опоздали. Прямо позади них на тропу рухнуло два десятка тонн камней, образовав огромную груду. И хотя главная лавина осталась позади, несколько крупных камней скатились перед ними, а одна полутонная громадина, ударившись о твердую тропу как раз под мулом Рамона, взорвалась будто снаряд. Этим ударом человека и животного бросило в пропасть.
Том подумал о карающей руке провидения. Наклонившись в седле, он увидел далеко внизу летящего по воздуху без всадника мула, но почти под самой кромкой тропы виднелось искаженное страхом уродливое лицо проводника, вцепившегося руками в ветки какого-то куста.
Его жизнь зависела от крепости корней кустарника, но надежда была невелика. Пока Том смотрел, часть куста отломилась. Рамон ни разу не вскрикнул, но бросил на стоявшего наверху такой полный отчаяния взгляд, что Глостер не выдержал. Мигом соскочив с седла и крепко ухватившись руками за край тропы, он повис, протянув ноги попавшему в беду проводнику.
— Бог милостив! — услыхал голос Рамона.
Судорожно ухватившись за ноги Тома, он выбрался по его туловищу на надежную тропу. У другого бы руки не удержали, но Глостер свободно выдержал двойной вес. Встав, он первым делом увидел бледное лицо бешено скачущего к ним Дэвида Пэрри.
Что касается Рамона, тот бессильно опустился на обломок камня, сбросившего его и мула в пропасть. От потрясения лицо у него было зеленое, глаза закрыты, с губ слетали невнятные молитвы.
— О, это Божья кара за грехи! Хвала святому Христофору! Да посвятится ему моя жалкая жизнь! О я грешный! О невиданное милосердие!
Так бормотал Рамон. А мальчик с Глостером снова поглядели за край тропы, где далеко внизу среди огромных серых камней едва виднелась обрамленная красным маленькая фигурка животного.
Оба, вздрогнув, обернулись к проводнику. Тот поднимался на подкашивающиеся ноги. Протянул руку Глостеру, и Том с готовностью ответил крепким рукопожатием.
— Мы потеряли мула, — проговорил Рамон. — Надо переложить багаж, чтобы освободить мне место. Это можно сделать завтра. Сегодня я пойду пешком. Увидите, я хожу быстро. И мне надо быть впереди. Здесь очень запутанные тропы. — Он размашисто зашагал.
Глостер и Пэрри, тихо переговариваясь, двинулись следом.
— Почему ты не дал ему упасть? — спросил Дэвид. — Теперь придется решать дело пулей. А лавина сделала бы это за тебя. Том, почему ты не дал воли провидению?
— Когда я глянул за кромку тропы и увидел его лицо, — ответил тот, — меня это крепко потрясло. Хотя думаю, даже тогда еще оставил бы его одного, но, знаешь, он молчал. Это по-мужски, подумал я и постарался сделать что мог. И вот он опять впереди.
— И ведет нас в западню! — со злобой произнес мальчик. — Том, Том, о чем ты думал?
— Пока что у нас есть время почти до полудня, — откликнулся Глостер. — Если ты правильно расслышал, мы к этому времени подойдем к Долоросо.
Так они двигались, пока солнце не поднялось высоко над головой. Нагнали проводника, который остановился отдышаться после очередного подъема.
Рамон показал на большую темную гору:
— Это Долоросо.
— Ничего себе горка! — похвалил Том.
— Да, ничего. Печально знаменитая, — поддержал его проводник. — Сейчас-то ничего, но сколько здесь угробилось людей зимой!
— Скажи-ка, Рамон…
— Да, сеньор?
— Отсюда видно, что проходы есть с обеих сторон.
— Верно, проходы с обеих сторон. У вас хорошее зрение.
— Каким проходом мы пойдем?
— Мы, сеньор, будем держаться левой стороны, — пояснил проводник.