Глостер испуганно вздрогнул, и тут же им овладела злость — ибо не требовалось большого ума, чтобы связать воедино страх, заставивший Капру искать охрану на время сна, красное пятно на примчавшейся под пустым седлом лошади и эту погоню за мальчиком. За странной парой охотились по крайней мере эти трое, и когда мальчик, ловко, словно жокей, сидя в седле, промчался мимо, Том достал револьвер и выстрелил в направлении троих преследователей. Промахнуться было просто невозможно. Средняя лошадь, всхрапнув, рухнула на землю, седок пролетел далеко вперед. Оставшиеся двое, осадив коней, скрылись в зарослях, а Глостер, удивляясь, зачем он, рискуя собственной шкурой, влез в это дело, выехал на дорогу и поскакал вдогонку за мальчишкой.
На следующем повороте, глянув влево, он различил сквозь редкие деревья мелькающую вдали фигуру. Звуков погони позади не было слышно, и Том, продравшись сквозь заросли на опушку, отчетливо увидел скачущего вдали наездника.
Судя по посадке и росту, это был мальчишка. Том отпустил поводья, и кобылка стремительно рванула вперед. Гонка была что надо, но в отношении победителя сомнений не оставалось — кобылка быстро нагоняла соперника. На вершине холма беглец вдруг остановился и развернул скакуна. Серая без команды встала рядом.
Мальчишка заговорил на безупречном английском языке:
— Я догадывался, что серая, возможно, доставит именно тебя!
Молодого Глостера удивили в сказанном три вещи. Во-первых, язык; во-вторых, спокойный голос; в-третьих, утверждение, что не сам он прискакал, а его доставила кобыла.
— Позади пара парней, — напомнил Том, — которые, весьма вероятно, сегодня снова попытаются тебя достать. Куда собираешься ехать и что у них против тебя?
— Во мне течет кровь моего отца, — все так же спокойно ответил мальчуган. — Одного уложил?
— Подстрелил одного коня, а всадник крепко приложился.
— Надеюсь, сломал себе шею, — заметил малыш, — хотя бы этим частично заплатит за Капру.
— Капра пострадал?
— Нет, не пострадал, — ответил мальчик. — Более того, теперь уже не пострадает. Не больше, чем вон тот круглый камень.
— Хочешь сказать, его убили? — воскликнул Том.
— Убили? Конечно убили! И наверно, вернулись, чтобы убедиться.
— Как тебя зовут? — спросил Глостер, все больше поражаясь взрослому языку и, пожалуй, более чем взрослым мыслям мальчугана.
— Дэвид Пэрри-младший. Это что-нибудь тебе говорит?
— Кажись, у меня довольно плохая память. Не припоминаю.
— Если бы ты жил в Уругвае или в Чили, Аргентине, Парагвае или даже в Бразилии, тогда бы много слыхал о нем… правда, главным образом сплетни!
— Чем он знаменит?
— Скотом. Чем еще там бывают знамениты? Разве еще тем, что умеют делать революции.
— Значит, он богатый скотопромышленник, так, что ли?
— Нет. Не богатый, потому что деньги утекают у него как вода; и не промышленник, потому что он джентльмен.
Том задумался. И решил, что наконец-то встретил выдающийся ум.
Глава 7
«МНЕ С ТОБОЙ ПОВЕЗЛО!»
Потом, улыбаясь про себя над собственными злоключениями, Том спросил в своей мягкой манере, чем бы он мог помочь мальчугану.
— Ничем не поможешь, — ответил тот. — Поезжай лучше домой. Да и вообще, зачем ты сюда явился?
— Серая привезла.
— Это я и без тебя знаю.
— Может, скажешь, почему я не могу помочь?
— Считай, что я мертвец, — отрезал мальчик. — Она не промахивается больше одного раза, а со мной уже промахнулась больше полудюжины раз. Так долго везти не может. Теперь я не больше чем корм для стервятников.
— Ты сказал «она»? — обратил внимание Том Глостер.
— Да.
— Женщина?
— Да.
— И хочет твоей… смерти?
— Ясно без слов.
— Странное дело, — заметил Том.
— О, там, в Аргентине, в этом не видят ничего странного. Это здесь, в Америке, все странно. Ну ладно, мне надо ехать!
— Одному?
— Знаешь, если поедешь со мной, попадешь в самое пекло. Пока!
Но Том Глостер пустил кобылку рядом с гнедым. Мальчишка бесстрастно продолжал:
— Понятно. Ты хочешь знать, что произошло сегодня вечером. Ну что ж, думаю, имеешь право, даже Капра был бы согласен. Расставшись с тобой, мы поехали лесом. Наверное, Капра думал, что на этот раз мы их опережаем.
— Куда вы ехали?
— Где-то к северу отсюда у моей мачехи есть ранчо. Мы добирались туда от самой Аргентины. Но в сумерках нарвались на огонь из винтовок, и первой же пулей Капру выбило из седла. Я ехал рядом, так что он успел ухватиться за луку моего седла и вскочить на спину моего коня. Мы ускакали, потом укрылись в камнях. Приказали гнедому лечь. Капра попросил меня поглядывать, пока он перевяжет раны. Я стал наблюдать. Видел, как по опушке двигались какие-то тени, пару раз выстрелил. Но было плохо видно, хотя на небе появились звезды. Тут я услышал, как Джо позвал: «Амиго!» Оборачиваюсь, спрашиваю, что ему надо. Потом подхожу и вижу, что ему больше ничего не надо, сколько бы я ни спрашивал! Он был мертв.
— Мертв? — машинально повторил Том Глостер. — Мертв?
В его смятенном уме всплыл образ Капры — тогда он казался страшным, свирепым, теперь же представал изнемогающим от усталости преданным слугой, издерганным, беспомощным перед лицом ни на минуту не покидавшей этих двоих опасности.
— Он, наверное, даже был немножко рад, — все тем же крайне неприятным небрежным тоном заметил мальчишка. — Видишь ли, он здорово устал. После наших долгих странствий ему бы надо было хорошенько отдохнуть.
— Ты же ехал наравне с ним, а еще держишься. А вот он свалился.
— Пуля его свалила. Будь он в форме, может быть, вовремя увидел бы вспышку выстрела. Не знаю.
— Ты видел?
— Да. Правда, не успел предупредить. Они боялись Хосе. Разумеется, им нужен был я, но они решили начать с него! Ты спрашиваешь, почему я еще не выдохся? Да потому, что все время борюсь за собственную шкуру, а это легче, чем ишачить на другого.
— Что это? — воскликнул Том.
Мальчишка рывком остановил коня и схватился за лежавшую поперек седла винтовку:
— Ничего… надеюсь! Ты одного из них завалил?
— Да. Думаю, сегодня уже не поедет.
— Тогда и остальные не появятся, — уверенно заявил мальчуган. — Двое на двое. Наемники так не дерутся. Им нужен хороший перевес. — Демонстративно зевнув, он сунул винтовку в чехол и продолжил рассказ: — Я прятался в скалах, пока не взошла луна. А потом они могли взобраться на деревья и увидеть все, что находится между камней. Я приготовился удирать. Дождался, пока не услышал шорох, будто кто-то карабкается на дерево, и выскочил на гнедом как ветер. Ну и мчались же мы, скажу тебе! Они открыли огонь, но опоздали. — Он расхохотался. — Потом повстречался ты и дал им перцу. Молодец! — небрежно похвалил мальчишка.
— Лучше скажи, где дом твоей мачехи, — перебил его Том.
— Что толку? Когда Хосе Капра уже лежал мертвый, один из этих кричал, пытаясь его купить. Дошел до трех тысяч долларов, и я стал благодарить Бога, что Капры нет в живых!
— Ты что, не доверился бы ему как другу?
— За три тысячи долларов нет. В Аргентине при таких деньгах можно стать богатым ранчеро. Но все дело в том, что тот, который кричал, назвал себя, — это был старший ковбой с ранчо моей мачехи.
— Тогда ты мог бы послать с ним сообщение мачехе? — изумленно воскликнул Том.
— Послушай, — грубо возразил мальчишка, — что я могу ей сообщить, когда она наняла его убить меня?
— Твоя мачеха?
— Именно она стоит за всем этим делом. Всегда стояла и будет стоять!
Том Глостер замолк. Мальчишка добавил:
— У нее тоже есть сын. Отсюда все ясно.
— Не понимаю, — озадаченно промолвил Том.
Парнишка раздраженно заерзал в седле:
— Что тут непонятного? Все ясно как день!
— Что ясно?
— Ну-у… — Малыш помолчал. — Ладно, — продолжил, — объясню тебе в двух словах. Постараюсь, чтобы ты понял. Предположим, умирает отец. Я получаю половину его имения.
— Разумеется.
— Это для тебя разумеется. А она так не считает. Думает о собственном парне. Хочет, чтобы все досталось ему.
— Разве там мало на двоих?
— Нет. Там примерно шестьдесят квадратных миль.
— Я бы сказал, это уйма земли.
— Только не у отца, который сорит деньгами и живет за счет закладных. Перебиваемся кое-как, только и всего.
— Она тебя выгнала?
— Она сказала, раз мы с отцом американцы, мне надо ехать сюда, на север, и пожить у нее на ранчо. Оно досталось ей от деда. В ней тоже есть капля американской крови, хотя никогда не подумаешь. Имелось в виду, что я еду сюда учиться. Я понял, куда она клонит, и умолял отца не посылать меня. Но он отправил, правда, послал со мной своего лучшего слугу Хосе Капру. Теперь Хосе нет и достать меня им не составит большого труда.
Глостер тяжело вздохнул. Такой оборот дела заставил его задуматься. Ему самому в жизни немало досталось, он был в состоянии понять положение парня.
— Поезжай к шерифу, — посоветовал уверенно.
— Эту дорожку они не упустят. Угостят пулей у самых дверей.
Глостер вздрогнул:
— Выходит, тебя некому защитить?
— Отец какое-то время мог бы. Но мне к нему не вернуться.
— Почему?
— Потому что они следят за кораблями, идущими на юг. А потом, у меня мало денег.
— Продай коня.
— У него побиты ноги. Большее пятидесяти долларов не дадут.
— Но можно много выручить за эту серую. Продай ее.
— Почему я? Это лошадь Капры.
— Но раз он умер, она переходит к тебе.
— Ко мне? Почему? Какие у меня на нее права? — горько бросил паренек.
— Вот что, — после долгого раздумья сказал Том Глостер, — я не вижу ничего, что помешало бы тебе продать кобылу.
Мальчик не ответил. Продолжал ехать, не сводя глаз со спутника. Они вступили в узкий каньон, рядом, переливаясь в лунном свете, журчал ручеек, меж камней тут и там торчали стволы деревьев.
— Ты серьезно? — наконец спросил мальчишка.
— Само собой разумеется.
Дэвид Пэрри вдруг расхохотался, как-то хрипло, совсем не по-детски:
— Не получится! Ни за что не получится! Они схватят меня до того, как я доберусь до дому. Однако положим, мне удастся высадиться на берег…
— Почему бы и нет?
— Да у них глаза повсюду!
— Не могут же они везде иметь своих людей.
— Она что стервятник. Видит там, где никто не видит. Очень скоро будет знать, что я задумал! Однажды ночью мне всадят в спину нож и бросят за борт.
— Теперь послушай меня, — внезапно решился Глостер. — Предположим, я еду с тобой и буду прикрывать тебя со спины.
— Ты со мной?
— Мне больше нечем заняться.
Мальчик, ничего не ответив, ехал в полном молчании целую четверть мили. И вдруг, вскинув руки, воскликнул:
— Ах, какой же я дурак! Мне с тобой так повезло, а я хотел от тебя отделаться! Сеньор, амиго, с тобой я в конце концов доберусь до дому! О, как она заговорит, когда увидит меня? Что тогда скажет моему отцу?
Глава 8
ВОТ ЭТО ЛОШАДКА… БЕЗ ДУРАКОВ!
Ввязавшись неожиданно для себя в такую невиданную по масштабам авантюру, Том Глостер обнаружил, что странный юнец полностью переменился и предстал совсем в ином свете. Еще минуту назад полный циничной озлобленности и отчаяния, юный Дэвид теперь пылал безудержным энтузиазмом. Он принимал все решения о предстоящих действиях, хотя выглядело это так, будто все они исходили от старшего компаньона.
В самом начале, когда они придумали, куда ехать, мальчик спросил:
— С чего начнем?
— Надо хорошенько помозговать, — произнес Том.
— Ведь мы хотим попасть в Аргентину?
— Конечно. Надо ехать туда.
— Поедем по суше, через Мексику, потом Центральную Америку, Колумбию, Эквадор, Перу, Боливию и дальше на юг? Или отправимся по воде?
— Похоже, по суше будет слишком долго, — согласился Том.
— Значит, ты решаешь, что отправляемся по воде? Тогда придется подаваться или в Новый Орлеан, или в Сан-Франциско.
— Должно быть, так.
— В какой из этих городов? Если подадимся в Новый Орлеан, каждое судно наверняка будет под наблюдением. Она, конечно, рассчитывает, что мы отправимся этим путем.
— Тогда, полагаю, Сан-Франциско.
— Продадим лошадей здесь, пока не сбили им ноги, или сначала проскачем двенадцать — тринадцать сотен миль до Фриско?
— Надо бы продать их здесь.
— Мне кажется, ты во всем прав, — подытожил Дэвид Пэрри. — Я хочу, чтобы ты был за старшего, а мое дело — постараться слушать тебя.
Простак Том, хотя и удивился, не распознав сей притворной почтительности, однако почувствовал себя польщенным таким невиданным возвышением, принял его как должное. Он видел, что разговор с мальчуганом неизменно заканчивается принятием важных решений, но вряд ли догадывался, что все решения принадлежат Дэвиду Пэрри, который с достойной Сократа мудростью внушал их своему старшему товарищу.
Том никогда не ездил дальше окрестностей ближайшего городка, да и там бывал не часто, но точно знал кратчайший путь до ведущей в Сан-Франциско железной дороги. Туда они незамедлительно и отправились. Том был не прочь вздремнуть остаток ночи, но паренек об этом и слушать не хотел. Потерявшие его преследователи наверняка первым делом попытаются лишить его возможности бежать по железной дороге. Но если поторопиться, то еще можно их опередить.
Весь остаток ночи они провели в седле. К предрассветной поре покрыли уже семьдесят миль и оказались вблизи расстилавшегося чуть внизу пристанционного городка. Даже разглядели тянущуюся из утонувшей в тумане пустыни и слегка поднимающуюся в сторону гор узкую серебристую полоску. Вид этой спасительной полоски придал им свежих сил. Долгая езда, да еще испытания предыдущего вечера лишили парнишку последних сил, но он упрямо сжимал зубы, и в ввалившихся глазах по-прежнему светилась решимость. Когда беглецы рысью спускались к городу, солнце только-только всходило.
Это был приятный процветающий городишко с полутора тысячами жителей. Однако Том не имел ни малейшего представления, как найти покупателя на их лошадей. По совету мальчика они остановились у фургона со стойкой, торговавшего кофе и сосисками, хозяин которого, видимо, рассчитывал на запоздавших или очень ранних клиентов. Но город уже просыпался, на фоне бледного неба тут и там потянулись дымки печных труб.
Путники заказали у сонного владельца фургона кофе, хлеба и дюжину сосисок. Пока, наполняя фургон паром и дымом, готовились сосиски, завязали с хозяином разговор. Вернее, разговор вел парнишка, а мужчина отвечал.
— Железная дорога — великое дело для города, — начал Дэвид.
— Раньше здесь на перекрестке дорог стояли отель да лавка. Лошади не то что паровик. Далеко не уедешь.
— Не старый ли Уилкинс заработал тут кучу денег, скупив участки под застройку?
— Уилкинс? Ты имеешь в виду старину Трэверса?
— Верно, именно о нем я и слыхал. Трэверс!
— Да, говорят, он стоит больше миллиона. А ты, должно быть, слыхал о Уильямсе, его кузене.
— Может быть, ты и прав. Он тоже богач?
— Еще какой!
— Выходит, все в руках одного семейства?
— Не скажи! Старый Трэверс и Уильяме обходят друг друга за милю.
— А почему они не поладили?
— Ну, Трэверс тот скряга, каких свет не видал. А Уильяме любит пустить пыль в глаза, живет на широкую ногу.
— Да, есть из-за чего не поладить! Это, наверно, дом Уильямса, что мы проезжали… тот, что с тополями вдоль забора?
— Нет, не тот. У Уильямса дом по ту сторону путей. Как только пройдешь станцию, сразу узнаешь — он с двумя деревянный башенками.
Мальчишка перевел разговор. Когда они наелись и напились, он расплатился. В заключение мимоходом выяснил, что первый поезд в западном направлении будет скоро, меньше чем через час.
— Я все думаю, — сказал Том, — как нам продать кобылу? Может, вывесить объявление и встать где-нибудь рядом?
— Вот еще! Ты же слыхал, как пройти к дому Уильямса. Может, попытаемся там?