— Что все это значит? — прошептал нахмурившийся Мак.
Глаза Лэнгли сверкнули.
— Вот человек, стрелявший в Джерри. Это он.
— Черт! — проворчал Мак и вошел в комнату.
При первом звуке его тяжелых шагов Барри слегка повернул голову. В следующее мгновение он встал. Только что его лицо напоминало лицо матери, лелеющей больного ребенка, но сейчас, заметив угрозу в насупленных бровях Мака, глаза Барри вспыхнули, словно металл ударился о металл. Не прозвучало ни единого слова, но Джерри, лежавший с закрытыми глазами, казалось, ощутил перемену в окружавшей атмосфере покоя мгновением раньше. Его глаза открылись, и он увидел старшего брата.
Но Мак не замечал никого, кроме Барри.
— Это ты, подлый ползучий гад, стрелял в него?
— Совершенно верно, — холодно ответил Дэн.
— Тогда, ей-богу… — загремел Мак, но тут Джерри рванулся с постели.
— Мак! — позвал он. — Мак! — Он хрипел, словно слова проходили через пузырившуюся жидкость. — Ради Бога, Мак!
Джерри приподнялся на локте, протягивая руку к брату. На губах его выступила кровавая пена.
— Мак, спрячь револьвер! Я сам виноват!
Затем Джерри упал на кровать.
— Очнись, Джерри! — простонал Мак, подхватывая брата на руки. — Поговори со мной, мальчик!
— Мак, ты прикончил его, — хрипло прошептал Дэн.
Охотник поднял голову, и его ужасные глаза остановились на Барри. В лице Дэна не было жалости. При первой же угрозе всякие остатки нежности испарились. Губы искривились, глаза вспыхнули желтым светом — Дэн направился к двери и тенью выскользнул в холл.
Глава 12
ДИПЛОМАТИЯ
Мужчина говорит, потому что он пьян или одинок; женщина — ради самого разговора. Так считал Бак Дэниелс, а он многое знал о слабом поле. Такую осведомленность могли бы подтвердить десятки сельских учительниц и дочек фермеров в горных пустынях. Бак считал также, что важно не то, что вы скажете женщине, а то, каким тоном сделаете это.
Он сидел сейчас в салуне О'Брайена. Наступил склонявший к лени и праздности час — полтретьего пополудни. А так как люди в горах ели утром в шесть, в двенадцать и в шесть вечера, в зале не было ни души, когда там появился Дэниелс. Посуду со столов давно убрали, но он не растерялся, инстинктивно выбрал столик с краю и постучал по его крышке. С равным успехом прозвучал бы и выстрел из револьвера 45-го калибра. Однако вскоре все же послышались тяжелые шаги, скрипнула дверь и появилась косоглазая неряха. Увидев Бака, упершего руки в бедра и сдвинувшего сомбреро на спину, леди задохнулась от ярости.
— Что это такое, черт побери! — завопило нежное создание, и крик эхом раскатился по углам пустой комнаты. — Ты опоздал на три часа и еды не получишь. Скатертью дорога, чужак!
Бак медленно встал со стула и выпрямился во весь рост. Отчаянным движением он снял сомбреро и поклонился так изысканно, что край шляпы чиркнул о пол.
— Леди, — почтительно произнес он. — Я думал, что некоторые джентльмены приходят сюда поесть. Если вы соизволите подождать с полминуты, я выйду на улицу и смою с себя хотя бы немного пыли. Если бы я только знал, что встречу вас здесь, то никогда не зашел бы в помещение в таком виде.
Косоглазая леди в бешенстве уставилась на посетителя. Мысли в ее голове разделились на два потока. На первый взгляд казалось, что парень просто насмехается, и, повинуясь импульсу, она схватила сильной рукой ближайшую сахарницу. Но затем второй поток завладел ее сознанием.
— Нечего подлизываться! Этот номер со мной не пройдет, — задумчиво и уже совсем беззлобно сказала она. — Но если ты пришел пообедать, то все, уже опоздал.
— Мадам, — мгновенно отозвался Бак, — когда я вошел сюда, то испытывал такой голод, что даже ржавые гвозди послужили бы мне изысканным деликатесом. Но я забуду о еде, если вы немного посидите рядом со мной.
Огромная длань косоглазой леди снова тайком вытянулась и легла на сахарницу.
— Ты не мог бы повторить это еще раз, — попросила неряха.
— Одиночество хуже голода, — сообщил Бак и не дрогнув встретил своими черными глазами ее взгляд.
Рука снова оставила в покое сахарницу, на загорелых щеках служанки появилось нечто, напоминающее румянец. Неряха смягчилась и спросила:
— Ты, вероятно, работал на своем руднике, незнакомец?
Бак тяжело вздохнул.
— Рудник? — Он горько засмеялся. — Если бы только этим я занимался… — загадочно произнес Дэниелс и замолчал. Служанка вздрогнула. — Возможно, — продолжил Бак, — это мой последний шанс получить еду за многие дни. Ладно, Бог с ним. Если я останусь здесь с тобой, то могу наболтать лишнего.
И Бак направился к двери, хотя и шел очень медленно.
— Постой, — окликнула служанка. — Сейчас нет заказов. Если у тебя что-то не в порядке… Ладно, уж так и быть, сядь сюда, и через минуту я принесу тебе поесть.
Она выскочила из комнаты, прежде чем Бак успел обернуться. Улыбаясь, он вернулся к столу, стену возле которого украшало зеркало, не преминул взглянуть на свое отражение. Черные волосы торчали во все стороны, пришлось поработать пальцами, приводя их в относительный порядок. Едва он справился, как дверь распахнулась с такой силой, что содрогнулись стены, и, согнувшаяся под грузом дымившейся еды, появилась служанка. На глазах изумленного Бака она извлекла уйму хлеба, кусков масла, хрустящего жареного французского картофеля, большой ломоть окорока на одной тарелке, несколько жареных яиц на другой и вдобавок поставила перед ним огромную оловянную кружку с кофе, чернее ночи. Желание охватило Бака, но проницательный ум отдал предпочтение политике перед голодом. Он снова встал и поставил еще один стул напротив своего.
— Мадам, не окажете ли мне честь, сев рядом со мной? — пригласил он.
Леди моргнула своими косыми глазами.
— Не окажу ли я — что? — выдавила она.
— Я знаю, — мягко произнес Дэниелс, — что вы ужасно заняты. Конечно, вы не можете тратить драгоценное время на незнакомцев вроде меня…
Служанка окинула Бака задумчивым взглядом. Бог наделил эту женщину весьма примечательным лицом. Огромный рот, тяжелые скулы и челюсти словно насмехались над мелкими лбом, глазами и носом картошкой. Служанка уперлась взглядом в пол, пожала широкими плечами и начала вытирать остатки воды с веснушчатых рук.
— Вы, мужчины, ужасно глупые, — заявила она. — Никогда не объясняете, что имеете в виду, когда говорите…
И косоглазая леди медленно опустилась на стул. Тот протестующе заскрипел под ее тяжестью. Бак вернулся на свое место.
— Мадам, разве я не похож на честного человека?
Сказав это, Бак перенес полдюжины яиц и кусок окорока на свою тарелку.
— Откуда мне знать, — ответила служанка, устремив один глаз на ковбоя, а другой — в никуда. — Мужчинам нельзя доверять. Возьмите любого, и окажется, что он ужасно забывчив.
— Если бы вы знали меня получше, — печально произнес Бак, разделываясь с огромным ломтем хлеба, почти утонувшем в толстом слое масла, и отправляя вслед порцию жареного картофеля, опасно балансировавшую на кончике ножа. — Если бы вы знали меня получше, мадам, вы бы избавились от своих подозрений.
— Что же такое вы умудрились сотворить? — спросила девушка.
Огромным усилием воли Бак прекратил жевать и уставился на леди. С трудом проглотив, он расторопно процитировал журнал, некогда попавший в его руки:
— Однажды я, возможно, расскажу вам об этом. В ваших глазах есть нечто, заставляющее думать, что вы меня поймете.
При упоминании о глазах служанка заморгала и выпрямилась, сразу же приведя кулаки в полную боевую готовность. Но лицо Бака оставалось столь же кротким, как улыбка младенца. Леди расслабилась, и теперь румянец вспыхнул не только у нее на щеках, но и на носу.
— Не в моем характере задавать вопросы, — заявила она. — Вы не должны мне рассказывать больше, чем сами хотите.
— Благодарю, — мгновенно отреагировал Бак, — я сразу угадал, что вы очень любезны. Не трудно, — плавно продолжил он, — открыть душу леди, когда она вот так сидит рядом. Я мог бы многое вам рассказать. Я ищу спокойный город, который послужил бы мне пристанищем до конца жизни. И насколько вижу, Браунсвилл именно такой.
Произнеся это, он расправился с остатками еды и устремил на леди проницательный взор. Девушка явно боролась сама с собой, но все же не смогла удержаться от правды.
— Берите выше, — заявила она наконец. — Браунсвилл самый мирный город среди всех. Но именно сейчас, незнакомец, здесь все вверх дном. — Кухарка тяжело повернулась на стуле и оглядела комнату. Затем снова взглянула на Бака и приложила ладони ко рту. — Незнакомец, — трагически прошептала она, — Мак Стрэнн в городе!
Взгляд Бака скользнул в сторону.
— Разве ты его не знаешь? — изумилась косоглазая леди.
— Нет.
— Никогда о нем не слышал?
— Нет.
— Ну, — вздохнула служанка, — значит, тебе повезло. Соедини бульдога, мустанга и горного льва — получишь Стрэнна. Он в городе, и он приехал для того, чтобы убивать.
— Не говорите так, мадам. Почему же его не арестуют?
— Потому что он еще ничего не совершил противозаконного. А когда он убивает, то всегда заставляет противника первым вытащить револьвер. Ловко? Я бы сказала, что Мак ведет себя как индеец.
— Но за кем он охотится?
— За парнем, который пристрелил его брата Джерри.
— Тогда у него есть все основания для убийства.
— Нет. Джерри заслужил это. Он всегда затевал ссоры. И в этот раз он первым достал револьвер. Все видели.
— Он нарвался на бандита?
— Бандита? — рассмеялась служанка. — Приятель, если бы в глазах этого бандита не было чего-то странного, то я боялась бы его не больше домашней кошки. А я слабая женщина. Он выглядел самым тихим и спокойным среди всех, кто когда-либо приезжал в Браунсвилл. Но в нем есть что-то необычное. Он знает, что Мак в городе. Знает, что Мак ожидает смерти Джерри. Знает, что, когда Джерри умрет, Мак отправится, чтобы его убить. И вот этот человек сидит здесь и ждет, когда его убьют. Можете вы это понять?
Но Бак вдруг заволновался.
— Что вы сказали о его глазах? — резко спросил он.
— Вы с ним знакомы? — подозрительно спросила служанка.
— Нет. Но вы говорили о его глазах.
— Не могу определить точно, но я не единственная, кто это заметил. Словами такое не выразишь. Что-то в них есть. Вот и все.
— Что-то вроде огня, — прошептал Бак. — Разве это не напоминает свет позади глаз?
Служанка изумленно вытаращилась на него.
— Огонь? — выдохнула она. — Свет позади глаз? Мой друг, вы пытаетесь надо мной подшутить?
— Как его зовут?
— Понятия не имею.
— Мадам, — Бак поспешно встал, — вот доллар, если вы отведете меня прямо к нему.
— Вам не нужен провожатый, — ответила она. — Прислушайтесь получше.
Бак подчинился, и до него донесся отдаленный свист.
— Вот он, — кивнула девушка, — он всегда насвистывает. Он чокнутый, и все.
— Это он! — крикнул Бак. — Это он!
И радостно выскочил из салуна.
Глава 13
ТРОЕ
Свист раздавался из-за отеля, и хотя он стих, пока Бак добрался до веранды, Дэниелс поспешил обогнуть здание. На задворках располагались длинные низкие конюшни, а за ними, как догадывался Бак, находились коррали. Дэниелс завернул за угол и замер, увидев нечто, заставившее кровь застыть в жилах.
Недавно выпал один из редких в горных пустынях дождей, и загоны за конюшней покрылись густой травой. В ближайшем к Баку маленьком коррале по траве катались волк (или собака, такая же большая, как волк) и человек. Они безмолвно и отчаянно боролись за победу. Их движения отличались молниеносной быстротой, и Бак не мог четко различить сплетенные в клубок тела. Но он увидел, как огромные белые клыки волка сверкнули на солнце, и в следующий момент человек оказался сверху. Дэн и Барт всего лишь играли. Молча. Бак почувствовал прежнюю дрожь, каждый раз сотрясавшую его тело при виде яростной игры волка и оборотня. Все это произошло в мгновение ока, и вот уже Дэн отбросил в сторону огромное животное так, что Барт упал на спину. Барри прыгнул вперед и схватил зверя за горло.
Однако, чтобы добавить ужаса этой сцене, появился черный конь, чудо стройности и грации, и двинулся, прижав уши, к двум сплетенным в борьбе соперникам. С оскаленными зубами жеребец больше напоминал огромного пса, а не лошадь. Эти зубы сомкнулись сзади на шее человека, — или просто прихватили рубашку? — а затем конь оттащил Дэна от волка и, мотнув головой, подбросил в воздух.
Ужасно! Бак вздрогнул, но сразу же застенчиво улыбнулся, словно извиняясь перед самим собой.
— Все трое! — проворчал он и приблизился к изгороди, чтобы еще понаблюдать.
В тот момент, когда конь отшвырнул человека, волк вскочил и бросился на Дэна. Но Барри ловко приземлился и, уклонившись от его лап и зубов, кинулся к жеребцу.
Конь отступил, прижав уши и оскалив зубы, его глаза горели. Когда человек приблизился, жеребец сразу же ударил копытами, но не точно — промахнулся буквально на волосок. Увернувшись, Барри, словно блуждающий огонек, мелькнул в траве и в одно мгновение оказался у коня на спине. Волк сразу же прыгнул на всадника, широко раскрыв пасть. Дэн, однако, распластался на шее коня, и волк пролетел мимо.
После такой неудачи волк, казалось, отказался от активных действий и стал зрителем. С вываленным языком и налитыми кровью глазами он наблюдал за продолжением схватки. Жеребец продолжал с прежней энергией бороться. Никогда, за всю свою долгую и разнообразную жизнь, Бак не видел таких диких бросков. Конь прыгал взад-вперед, изгибался как змея, падал на землю и катался, чтобы раздавить седока, и снова взлетал вверх, как лист, поднятый порывом ветра. И вот такая яростная схватка продолжалась, причем всадник поглаживал шею животного, словно поощряя того удвоить усилия, и барабанил по туловищу мстительными каблуками. Волосы Дэна развевались по ветру, лицо пылало, а в глазах светилась радость моряка, долго прикованного к земле и наконец поднявшегося на самую высокую мачту, чувствуя, как она раскачивается под ним, и ловя прикосновение шквала.
Борьба резко прекратилась, словно прозвучала неслышная команда. От полного безумия движений конь и человек перешли к полной неподвижности. Затем Дэн соскользнул с седла и встал перед конем. Прижатые уши жеребца сразу же встали торчком, а глаза животного посветлели и приобрели мягкость женского взгляда. Конь прижался к подбородку хозяина. Барри вознаградил такое проявление нежности не прикосновением руки, а движением губ. Он словно что-то шептал на ухо коню. Волк между тем все больше беспокоился, наблюдая за происходившим, и теперь поспешил занять место рядом с человеком. Поскольку его не заметили, то он напомнил о себе, легонько ухватив руку Дэна огромными клыками и потащив ее вниз. Жеребец, недовольный таким вмешательством, поднял изящную ногу, чтобы лягнуть, и получил в ответ ужасное рычание — первый звук за все время.
— Барт, — остановил его Барри, и голос прозвучал не громко или грубо, а ровно, словно бегущая вода, — если ты не будешь вести себя как джентльмен, то мне придется научить тебя манерам. Прыгай на спину Сатаны и лежи там, пока я не позволю тебе слезть.
Выслушав команду, волк еще более угрожающе зарычал, но затем все же повиновался, отступил на пару шагов и одним прыжком оказался на спине жеребца. Он скорчился и тихо рычал, пока его хозяин не поднял вверх указательный палец. Тогда волк опустил голову и замолчал.
— Дэн! — позвал Бак.
Барри обернулся.
— Что касается домашних животных, то я слышал, — заметил он, — что некий джентльмен приручил льва. Но у тебя самая потрясающая парочка, которую я когда-либо видел. Спокойная, как стадо бешеных бизонов!
Но Барри никак не отреагировал на такое замечание. Он подбежал к изгороди, положил на нее руку и легко перепрыгнул, затем схватил руку Бака, и его лицо просветлело.
— Бак, — произнес он, — мне было довольно одиноко. Как здорово увидеть тебя снова!
— Ох, парень, — вздохнул Дэниелс, — и ты говоришь об одиночестве… — Он сдержался и предложил: — Как насчет того, чтобы зайти в салун и все обсудить?