— Подождите, — услышал я голос билетера. — Вы — те самые парни с ранчо Порсона?
— Да, — ответил Дэн. — Я — Дэниел Порсон.
— Что ж, я слыхал, Том Экер ждет твоего приезда. Надо послать весточку — и он тотчас будет здесь. Это не займет много времени. Давайте входите.
Он чуть ли не насильно втолкнул нас в двери. От множества ярких огней я захлопал глазами, а потом увидел разноцветные ленты, развешанные между балок, десятки фонарей, сверкающий, как водная гладь, пол — вот только он не давал такого ясного и четкого отражения. И сквозь все это сияние до меня вновь донесся голос билетера:
— К нам сюда приходит лучшая девушка в городе, так что вам вряд ли придется скучать, поджидая своих друзей Экеров.
Как раз в этот момент в зал вошла стройная девушка лет восемнадцати — девятнадцати, и, несмотря на то что вся ее фигурка, за исключением рук и шеи, была скрыта от постороннего взгляда, любой признал бы ее необыкновенной красавицей. Мы уже успели отойти на некоторое расстояние и не могли ясно разглядеть черты лица незнакомки, и все же чувствовалось, что она просто восхитительна.
Билетер назвал ее лучшей девушкой города — и не солгал. Я и без всяких слов это понял.
В каждом городе, не имеет значения, насколько он мал или велик, обязательно найдется девушка, которая во всех отношениях превосходит остальных, действительно — лучшая. Она красивее других, смелее, умнее, ласковее, добрее, сильнее, искреннее… и сияет каким-то внутренним светом. Она именно та, кого пожилые мужчины хотят видеть своей дочерью, молодые парни — женой, а маленькие мальчики — подружкой.
Вот такая-то девушка шла по залу вместе с тоненьким молодым человеком, которому, приближаясь к нам, сказала:
— Поторопись, Слим. Лети со всех ног, как можно быстрее, хорошо?
— Будь спокойна, — заверил ее Слим и моментально бросился к выходу.
А девушка изящной поступью подплыла прямо ко мне и неожиданно одарила улыбкой. Впрочем, улыбка эта казалась немного натянутой и чересчур ослепительной, из числа тех, что привлекательные юные особы пускают в ход с каким-то скрытым намерением, и, как правило, они не сулят добра.
— Это ты — Дэн Порсон? — полюбопытствовала девушка.
— Нет, но… — Я начал было поворачиваться к Дэну, и, поверьте, он уже сам готов был к ней подскочить, как вдруг незнакомка сказала:
— Все в порядке. Я хотела познакомиться с любым из вас. Меня зовут Роберта Мид, но все тут, в Кэтхилле, называют Бобби.
— А мое имя — Нельсон Грэй, — представился я. — Хотя у нас на ранчо все называют меня Нелли Грэй.
Она слегка кивнула и еще раз пристально посмотрела на меня. Улыбка ее вдруг стала более живой и естественной.
Я представил Дэна, и Бобби подала ему руку и потащила знакомить нас с полудюжиной местных обитателей. Каждый из них смотрел на нас либо подозрительно прищуренным, напряженным взглядом, либо вытаращив глаза и непрерывно мигая.
Дэн пригласил девушку на танец.
— Я не могу, мистер Порсон, — извинилась она. — Ваш друг пригласил меня раньше.
Музыканты играли в другом конце зала, на невысоких подмостках. В состав оркестра входили тромбон, корнет, скрипка, барабаны, а также старенькое пианино, звучавшее так, будто в него напихали множество пустых консервных банок. Но тем не менее музыканты держали приличный ритм, и я с огромным удовольствием кружил девушку по залу. Наш танец приковал к себе всеобщее внимание, многие даже остановились посмотреть на нас.
— Тебе стоило бы потанцевать с Дэном, — попытался я прервать молчание. — Уж он-то — мастер в этом деле.
— Ты вполне нормально танцуешь, — с некоторым раздражением отозвалась Бобби. — Но что привело вас обоих сюда на ночь глядя?
— Ну, у нас были все основания тут оказаться. По правде говоря, мы получили приглашение.
— Ты имеешь в виду, Том Экер пригласил вас?
Мне не хотелось никого обвинять, так что я просто пожал плечами. Девушка быстро заполнила пробелы в моих объяснениях, размышляя вслух:
— Том решил снова встретиться с Дэном Порсоном. Его брат выздоровел. Значит, тебя Дэн позвал с собой за компанию. Так?
— Ну, раз ты так говоришь, не стану отпираться.
— Давай-ка сделаем перерыв. В любом случае я собиралась скорее обсудить кое-что, а не танцевать.
Мы отошли в уголок, и Бобби продолжила допрос:
— Тебя взяли, потому что ты хорош в бою, не так ли? Ты не побежишь, когда начнется стрельба, а, Нельсон Грэй?
Я подумал о том смертельном холоде, что засел во мне, леденя сердце и мозг, с той самой минуты, как стало ясно, что поездки сюда не избежать, и невольно рассмеялся. И меня порадовало, что я еще способен смеяться.
— Послушай, — начал я, — я настолько перепуган, что еле держусь на ногах. Я ни разу в жизни не стрелял в людей и не имею ни малейшего представления, каково это. Похоже, тебе многое известно, или, во всяком случае, ты о многом догадываешься. Но что бы ты ни предполагала насчет меня — все неправда. Меня просто попросили приехать.
Бобби, слегка прищурясь, вглядывалась в мое лицо, словно хотела прочесть всю подноготную. В конце концов она задумчиво кивнула:
— Вижу, ты и в самом деле не гордец.
Мне не оставалось другого выхода, кроме как откровенно во всем признаться:
— У меня нет ничего такого, чем я мог бы гордиться. Я всего лишь простой ковбой, да и в этом деле, правду сказать, новичок. Ты решила, что я — гуляка и сорвиголова, готовый ввязаться в любую свару, и прискакал сюда затеять драку со стрельбой. Истина же заключается в том, что Том Экер легко может проглотить меня вместе с потрохами. И я знаю это. Но я здесь. И не спрашивай меня почему.
Бобби казалась еще больше озадаченной, в то же время как будто обрадовалась моим словам.
— Ты говоришь искренне, — улыбнулась она, — и дело здесь не только в скромности… А раз так, ты, конечно, будешь рад узнать, что на сегодня я несколько смягчила положение. При условии, что шериф сможет уладить дело! Я послала за Лореном Мэйсом.
Это имя было мне знакомо. В наших краях оно действительно известно каждому. Мэйс — из тех героев, что на голову выше обычных людей.
— Господи! — услышал я минутой позже. — Слим все канителится, а сюда уже идет Джош Экер!
И тут я увидел его в дверях — броского и весьма представительного молодого человека, много крупнее своего брата, столь же красивого и статного, но без того электрического поля, что мгновенно возникало, как только Том Экер оказывался где-то поблизости.
Я смотрел на Джоша со странной смесью ужаса и восторга. Именно его Дэн Порсон ранил в той злополучной салунной перестрелке. Мое уважение к Дэну возросло неимоверно. Что же касается меня самого, то не хотел бы я оказаться на пути у этого человека и уж тем более вступать с ним в схватку.
— Еще чуть-чуть — и здесь будет Том, — с волнением в голосе пробормотала Роберта Мид. — И тогда в самом деле начнутся неприятности! Где же Слим? Где шериф?
Я видел, как Экер-младший поздоровался с одним из парней, а потом с другим. Он двигался медленно, слегка прихрамывая, но было ясно, что, когда придет время взяться за оружие, его правая рука не станет медлить.
Но тут в зал вошел еще один человек — дородный широкоплечий мужчина средних лет с сомбреро на голове. Очень приятный на вид джентльмен — светловолосый и загорелый до черноты.
— Слава Богу! Лорен Мэйс успел вовремя! — воскликнула девушка, по-прежнему стоявшая рядом со мной. Она крепко стиснула мою руку и прошептала: — Ты рад?
— Еще бы! — с нескрываемым облегчением выдохнул я.
И тут же в дверях возник Том Экер. Он скользнул к брату легко и изящно, как дикая кошка, каковой, впрочем, и являлся по сути. Рядом мгновенно оказался шериф, схватил Тома за руку, потом, сделав шаг или два в сторону, так же ловко поймал и руку Джоша. Музыка сразу оборвалась — с резким, неприятным визгом. И когда весь зал притих, послышался голос Лорена Мэйса:
— Я собираюсь взять с вас обещание хранить мир и спокойствие. Слышишь меня, Том? А ты, Джош, слышишь? Мне известно об этой разборке. И она не состоится. Нет, пока в этом городе я ношу звезду шерифа и стараюсь поддерживать закон и порядок. Она не состоится!
Он отпустил их руки и хлопнул в ладоши.
— Не нужно было так орать, — спокойно заметил Том Экер. — Я и без того прекрасно слышу.
— А так ли это, красавец? — строго посмотрел на него шериф. — Скажу тебе, что в недалеком будущем ты можешь услышать так же отчетливо. Это будет голос судьи, и он объявит, что ты приговорен к повешению. Но, надеюсь, ни один судья не сделает этого, пока я справляюсь со своими обязанностями. Том, Джош, мне известно, за каким дьяволом вы явились сюда. Поверьте, я знаю, что говорю. Так вот, я обязываю вас хранить мир и, если вы не дадите мне честное слово, сейчас же отправлю в тюрьму обоих, клянусь честью!
Лорен Мэйс говорил совершенно серьезно. Что касается меня, то могу честно сказать: ни разу в жизни я не слышал слов, которые звучали бы для моих ушей более приятной музыкой. Я готов был аплодировать Лорену Мэйсу, притом очень и очень громко!
Но тут с наружной лестницы сквозь дверь, но так громко, что все собравшиеся оглянулись, чей-то голос прокричал:
— Где Лорен Мэйс? Где шериф?
— Здесь, на танцах, — ответил кто-то.
Тогда с лестницы запыхавшийся сердитый голос вновь завопил:
— Самое время шерифу плясать, когда Руди Кларк уже убил двоих, а теперь поехал за женой и малышом, чтобы прикончить и их!
Я увидел, как Лорен Мэйс с тяжким протяжным стоном вскинул руки над головой. Он не стал дожидаться, когда вестник несчастья войдет в зал, а сразу понесся сквозь толпу к двери, и скоро его каблуки загрохотали по наружной лестнице.
— Кто он, этот Руди Кларк? — спросил я девушку.
— Да так, один бедняга, — ответила Бобби Мид. — Довольно добродушный малый, но раз в год приходит в бешенство — и тогда может натворить бед. Ох, до чего не нравится мне все это! Не поверю, что Руди мог настолько взбеситься, чтобы пойти дальше обычных угроз. Сдается мне, это всего лишь уловка.
— Зачем? — удивился я.
— Чтобы увести шерифа подальше, — пояснила она, — и вплотную заняться тобой и несчастным Дэном Порсоном!
Глава 9
ПОЕДИНОК
Я подхожу к той части рассказа, которая требует определенного доверия. Пожалуй, я ни за что не решился бы об этом писать, не будь так много свидетелей происшедшему.
Я говорю о событиях начиная с того момента, когда все огни в Кэтхилле погасли: не стало света ни в танцевальном зале, ни где-либо вокруг. Все погрузилось во тьму — погасли электрические фонари и на стенах, и на потолке. В этой-то кромешной темноте и произошло нечто невероятное…
Но лучше уж рассказывать обо всем по порядку.
Я так и стоял рядом с Бобби Мид. После того как шериф убежал, к нам подошел Джош Экер и остановился, передо мной со злобным видом, явно собираясь что-то сказать. Но девушка его опередила.
— Держись подальше от этого грязного дела, Джош, и постарайся быть честным человеком, — посоветовала она Экеру.
По тому, как Джош взглянул на девушку, я понял, что слова Бобби глубоко поразили и даже потрясли его. Очевидно, ни один парень в округе не мог устоять перед ее магнетическим воздействием.
Да, отповедь Роберты изрядно вывела Джоша Экера из равновесия. Тем не менее он взял себя в руки и, щурясь, отрезал:
— Это мое дело, Бобби!
Затем он повернулся ко мне:
— Ты — с Дэном Порсоном, насколько я понимаю?
— С Порсоном, — слабым голосом подтвердил я.
— Выйдем в раздевалку?
— Разумеется.
— Подожди минуту! — остановила меня девушка.
Она схватила мою руку, а Джош, увидев это, развернулся и бросил через плечо:
— Мы ждем тебя, незнакомец!
Я рванулся было за ним, но попытке моей не хватало решительности, а хватка Бобби Мид оказалась неожиданно крепкой.
— Это не твои разборки. Немедленно отправляйся домой! — потребовала она.
— Не могу…
— Почему это ты не можешь?
— Честь… — забормотал я.
— Честь! — взорвалась Бобби Мид. — У меня сердце разрывается от этого слова. Так или иначе оно связано с любой мерзостью и несправедливостью в этом мире. Честь! Да ведь каждое убийство прикрывается ею. По-моему, всем, кто использует это слово, надо плетьми прочищать мозги, пока к ним не вернется наконец здравый смысл. Ты остаешься здесь! И не пытайся строить из себя героя или корчить лихого рубаку и сорвиголову — ты просто не способен на это. Ты не создан для этого, ты — человек другого склада. Только посмотри на себя — ты весь позеленел… Нет, ты не уйдешь отсюда и не выставишь себя на посмешище перед всем белым светом!
Это были очень крепкие слова! Но мне придало сил ее замечание о цвете моей физиономии.
Я сказал себе, что раз лицо так явно выдает мои страдания, единственное, что я могу теперь сделать, это броситься сломя голову в схватку. Пули одинаково косят и трусов, и смельчаков, а когда солдаты идут в атаку и гибнут, никто не может сказать, кто из них был храбрецом, а кто помирал от страха. Решено, в бой так бой!
Я легонько отстранил ее руку:
— Все в порядке, Бобби. Но я пойду туда и получу свою порцию лиха!
— Ты, проклятый идиот, вернись! — послышалось вслед. — Будь я мужчиной, я бы сама зашла и прекратила эти ваши смертельные игры!
Я очутился у раздевалки — крохотного закутка в углу, недалеко от дверей, отделенного от зала тонкой перегородкой. Позади меня раздавался голос Бобби Мид, взывавшей к кому-то:
— Они пошли туда драться — как крысы в западне. Это убийство! Гарри, Джо, Вилли, Стэйси, Джек, Марвин! Ребята, неужели вы допустите такое?
Сзади приглушенно гомонила толпа: в басовитый рокот мужских голосов вплетались резкие окрики женщин. Вопль одной из них взлетел вдруг до такой пронзительно высокой ноты, что, входя в дверь раздевалки, я окончательно утратил присутствие Духа. Меня всего трясло, с ног до головы, и я, чтобы сдержать дрожь, крепко-крепко стиснул челюсти и грозно нахмурился — насколько это могло у меня получиться.
Я захлопнул за собой дверь, и хотя едва ли кто-нибудь стал бы прятаться за длинными пальто и плащами, свисавшими до самого пола с вешалок, проходивших вдоль стен, я готов был поклясться, что на какую-то долю секунды в моем поле зрения промелькнули ноги затаившегося там человека.
Итак, когда я вошел, остальные трое уже собрались — я имею в виду Дэна Порсона, Джоша Экера и его знаменитого брата Тома.
Дэн Порсон, такой бледный, как будто его лицо запорошила пыль, стоял в одном конце закутка, откинув назад голову, выпятив подбородок и улыбаясь полуобморочной улыбкой, прочно застывшей на губах. В противоположной стороне рядом с братом возвышался Джош Экер. Было ясно, что он ни капельки не боится Дэна, что бы там ни произошло при их первой встрече. Джош напружинился и чуть-чуть вытянул голову, так что казалось, он готов вот-вот ринуться вперед и стиснуть огромными лапищами горло Дэна.
Его глаза и складка губ выдавали такую отвратительную звериную жестокость, что я невольно подумал: каких бы жутких историй ни рассказывали о Томе Экере, вряд ли он мог быть таким свирепым, беспощадным дикарем, как его младший брат. Что касается Тома, то он — единственный среди нас — легко и непринужденно чувствовал себя в этой ситуации и оставался совершенно невозмутимым. Только челюсти его слегка двигались, поигрывая желваками, да в глазах стоял яростный, неистовый блеск. Да, у Тома Экера вполне хватило бы силы и самообладания, чтобы в одиночку противостоять нам с Дэном и легко порешить обоих, прежде чем кто-нибудь успел бы проговорить «Джек Робинсон». Джош в общем-то был здесь лишним и присутствовал только потому, что все началось с его ссоры.
Я подошел поближе и занял место рядом с Дэном. Тот взглянул на меня, не поворачивая головы, и в его глазах я увидел последнюю благодарность загнанного в ловушку и уже агонизирующего бессловесного зверя.
Том Экер первым нарушил молчание:
— Я приезжал к тебе, Порсон, поговорить о том, как ты обошелся с моим братом. Кровь людская — не водица, что касается членов нашей семьи. Но то, что случилось тогда со мной, было трюком, подлым, низким трюком. Я послал приглашение, и у тебя хватило глупости приехать сюда. Да, именно глупости, потому что я собираюсь поставить наконец точку на этом деле, то есть прикончить тебя и этого позеленевшего от страха малого, раз уж ты притащил его с собой. Кстати, случись тебе еще раз побывать в Кэтхилле — что, разумеется, исключено, — я посоветовал бы привезти с собой настоящего мужчину.