Поверх куртки Гуадальва носил перетянутые ремни, Рикардо целился в то место, где они пересекались. Его выстрел последовал сразу же за выстрелом Гуадальвы. Дуло револьвера дернулось, но прежде, чем юноша снова прицелился, он вдруг увидел, что его противник падает.
Кольт выпал из руки мексиканца, а сам он медленно опустился на землю и замер, раскинув в стороны руки и будто щерясь в злорадной ухмылке. Кроваво-красные лучи заката придавали изуродованному шрамом лицу зловещее выражение.
Рикардо спешился, приблизился к телу, затем посмотрел вдаль, где среди горных склонов приютился домик Рейнджеров. Ему показалось, что и этот крошечный домик может уместиться на его ладони.
Глава 39
САМАЯ ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ НИЗОСТЬ НА СВЕТЕ
Несколько мгновений спустя из зарослей в четверти мили от того места, где стоял Рикардо, выехали два всадника и галопом поскакали в его сторону. Юноша снял притороченный к седлу винчестер и прицелился, подумав, что это, должно быть, люди Гуадальвы, о которых говорил ему доктор. Впрочем, это вполне могли быть и люди Уильяма Бенна. Скоро будет ясно.
Всадники были уже в сотне ярдов от него, когда один из них, помахав рукой, что-то крикнул ему. Издав радостный возглас, Рикардо опустил винтовку.
Это был Уильям Бенн! Подъехав, он спрыгнул с лошади и опустился на колени рядом с мертвым телом. Потом поднялся, повернулся к Рикардо и взял его за руки.
— Честно говоря, вот уже целых два дня я думал, что все потеряно что нас выпотрошат до последнего цента. Но гончая шла по следу слишком быстро. И вот нате вам! Собакам лучше держаться в своре, иначе волки раздерут их поодиночке. — Он громко рассмеялся. Потом снова повернулся к распростертому телу и пошевелил его носком сапога. — Вот все, что от него осталось, Рикардо. Этому парню доставало мозгов да и храбрости было не занимать. И все-таки ему пришел конец. Часики перестали тикать. Когда я узнал, что Гуадальва охотится за нами, я уж было подумал, что придется порядком повозиться, но все оказалось намного проще. — Бенн опять засмеялся и, повернувшись к кустам, трижды отрывисто свистнул. Потом спросил: — Он распрощался с Рейнджерами?
— Да. Распрощался и уехал.
— И никогда уже никуда не приедет, — угрюмо добавил Бенн. — Эх, Рикардо, сегодня отличный день! И его сотворил ты сам. Никто не стоял у тебя за спиной, готовый помочь! — Он улыбнулся, но не так зловеще, как прежде.
Рикардо снял шляпу, убрал волосы со вспотевшего лба. Догорающий закат залил прощальными лучами его золотистую голову.
— А теперь возвращайся обратно, — велел Бенн юноше.
— А что будет с телом?
— Не беспокойся, об этом есть кому позаботиться.
И он указал на кусты, из которых гигантскими шагами вышел Селим. Позади него семенила крошечная фигурка китайца Вонга с тощей косичкой на затылке.
Рикардо не стал мешкать и снова вскочил в седло. Уильям Бенн поехал с ним рядом.
— Итак, остался последний шаг, — почти торжественно произнес он. — Деньги почти у нас в руках. Держи голову выше, сынок! Смело иди вперед и знай: я всегда с тобой. Я мог бы и сам разделаться с этим Гуадальвой, только ведь он бы удрал, едва завидев меня. Но с этого момента я тоже вступаю в игру. И запомни: мы не можем не выиграть! Понимаешь? Не можем не выиграть!
Эта последняя фраза все еще звучала в голове Рикардо, когда он подъехал к ранчо Рейнджеров. Возле дома неторопливо прохаживался доктор. Он замер на месте, когда перед ним в сгущающихся сумерках возникла фигура всадника, но, узнав Рикардо, бросился ему навстречу:
— Ну как?
— Он мертв, -. бросил Рикардо, сам удивляясь тому, как мало для него значит совершенное убийство. И поинтересовался: — А как тут, все в порядке?
— Я не был в доме вот уже целый час, но конечно же там все в порядке. Последняя новость, которую я слышал, — это весточка от твоего «дядюшки» из Эль-Реала. Он, разумеется, просто счастлив приехать на твою свадьбу, прислал «дорогому племяннику» самые искренние поздравления. — И вдруг в свою очередь задал вопрос: — А что с телом?
— Бенн приехал. Селим и Вонг тоже там.
— Да, — ухмыльнулся доктор, — похоже, начинается последнее действие. Все актеры готовы к выходу. И кажется, больше ничто не может нам помешать, если только солнце вдруг не упадет с неба.
Рикардо пошел в дом, а доктор, находясь в самом что ни на есть радужном расположении духа, остался еще погулять под открытым небом, полюбоваться ночными звездами и особенно Венерой, ярко вспыхнувшей на западе.
В дверях Рикардо встретила Мод. Вид у нее был растерянный.
— Я так ждала, когда вы придете! — Голос ее дрожал.
С тяжелым предчувствием Рикардо вошел в гостиную, и его глазам предстала картина, которую он меньше всего ожидал увидеть. Вдоль стены в ряд на стульях сидели четверо смуглых мужчин. Один — седовласый, двое — очень крепко сложенные, и один худенький, с заостренным, словно лисья мордочка, лицом. Это были Антонио Перес и трое его сыновей!
О деньгах Рикардо и не вспомнил, его обожгла мысль, что он потерял девушку!
Антонио и его сыновья встали, обратив к вошедшему свои улыбающиеся, открытые лица.
— Наконец-то мы нашли тебя, Рикардо! — с чувством произнес погонщик мулов. — Нам пришлось проделать немалый путь, сынок. — Шагнув вперед, он протянул к нему руки.
Но Рикардо попятился к стене, почувствовав на себе страдальчески-пытливый взгляд девушки.
— Сынок? Да какой я вам сынок?! — громко закричал он. — Это вам-то, с таким закоптелым лицом?!
Антонио Перес застыл на месте, руки его, распростертые для объятий, начали медленно опускаться, улыбка замерла на губах, взгляд безжизненно остановился…
Мод Рейнджер закрыла лицо руками.
— Разве вы не видите? — обратился к ней Рикардо. — Это же гнусные вымогатели! Ну конечно, непременно нужно было найтись каким-нибудь мошенникам, желающим нажиться на нас или разлучить. Посмотрите на них, любовь моя! Разве я могу быть одной крови с ними?! Неужели вы поверили тому, что они тут говорили?
Девушка убрала с лица руки, взглянула на Антонио Переса, его сыновей, потом вдруг прижалась к Рикардо и посмотрела ему в глаза:
— Значит, то, что они говорили, неправда? Да, Рикардо?
— И никогда не могло ею быть! Господи Всевышний, Мод, да как же это может быть правдой?!
— Нет, нет, конечно же не может, — запинаясь, проговорила она. — Я должна была сразу догадаться. Но… этот человек показался мне таким честным! Он говорил так просто и искренне! Он весь светился радостью, когда называл вас своим сыном…
— Еще не было ни одного мошенника, который не умел бы лгать с честным и открытым лицом, — заметил Рикардо.
Антонио Перес пошатнулся, Хуан поспешно бросился к нему, чтобы поддержать.
— Мы совершили большую ошибку, — медленно проговорил погонщик мулов угасшим голосом. — Простите нас, сеньорита. Мы все просим вас нас простить. Я думал, что это мой сын Рикардо, но это оказался не он. Позвольте нам уйти и больше вам не докучать.
Он медленно прошел мимо девушки и Рикардо, вышел из гостиной.
— Рикардо, Рикардо! — зашептала Мод. — Быть может, он лжец и мошенник, но посмотрите, у него такой несчастный вид… Скажите им, что мы не сердимся, пусть они пойдут поедят на кухне…
Антонио Перес уже вышел, но сыновья его услышали эти слова девушки. Винсент как разъяренный тигр обернулся на пороге:
— Есть в этом доме? Да не то что ваша еда, стакан воды здесь хуже яда! А ты, собака и предатель, ты убил отца! Ты разбил ему сердце!
Казалось, он вот-вот бросится на Рикардо и вцепится ему в горло, однако Педро вовремя схватил Винсента за руку и вывел из комнаты со словами:
— Зачем, Винсент? Зачем ты так? Да простит нас Господь за то, что мы помешали ему!
— Будь проклят тот день, когда он попал в наш дом! — с мукой в голосе выдохнул Винсент.
— Молчи! Не надо так, — пытался унять его брат. — Мы все любили его, даже если…
Их голоса удалились, входная дверь захлопнулась.
Мод Рейнджер пристально посмотрела на возлюбленного.
— Если это игра, то я никогда раньше не видела ничего подобного, — серьезно произнесла она. — Никогда, Рикардо! Даже на сцене!
— Игра зависит от суммы, которую актер рассчитывает получить, — парировал он. — Не сомневаюсь, эти крысы надеялись сорвать приличный куш. — Помолчав, вдруг сообщил: — Пойду догоню их. Хочу узнать, что у этих негодяев на уме.
— Давай забудем о них, — слабо возразила Мод. — Я не хочу больше думать о них, особенно об этом старике… У него было такое лицо!
— Нет, лучше сходить. Я просто обязан! — решительно воскликнул Рикардо. — Ведь это же вымогательство! Самая отвратительная низость на свете!
Глава 40
АНТОНИО ПЕРЕС ВЫСКАЗЫВАЕТСЯ НАЧИСТОТУ
Выскочив из дома, Рикардо наткнулся в потемках на доктора.
— Куда они пошли? — задыхаясь, спросил его.
— Кто?
— Ну, эти четверо.
— Мексиканцы-то? Да вон туда. А зачем они тебе?
— Все рухнуло! — со стоном выдохнул Рикардо и бросился в направлении, указанном доктором.
Сломя голову он пронесся сквозь заросли и увидел всю четверку, медленно бредущую прочь, ибо убитый горем старый Антонио не мог идти быстро, его поддерживали сыновья. Приблизившись, Рикардо услышал громкие проклятия Винсента и до боли родной голос погонщика мулов, что-то возражающего сыну. Наконец юноша поравнялся с ними. Все четверо, остановившись, молча уставились на него, хотя в темноте не могли хорошо видеть его лица.
— Хуан, это сделал ты! — вскричал Рикардо. — Это ты привел их сюда, чтобы погубить меня!
— Хуан не виноват, — заступился за младшего сына погонщик мулов. — Это я вытянул из него правду и узнал, что ты встал на дурной путь, уйдя из дома. Я заставил его рассказать все, что он про тебя узнал. И разве после этого мы не должны были прийти за тобой, чтобы попытаться спасти тебя от худой участи? Мы бросили работу и пришли.
— Вы что, проделали весь этот путь пешком? — удивился Рикардо.
— Господи, да разве же я мог позволить, чтобы мы ехали сюда на мулах?! На мулах, купленных на украденные деньги! Я отдал их обратно и теперь начну все сначала, потому что зло никогда еще не порождало добро. Отравленные семена дают лишь отравленные всходы.
— Хуан, послушай хоть ты меня, если другие не хотят, — взмолился Рикардо. — Кстати, Педро, ты тоже послушай!
— Ладно, послушаю. Ведь когда-то ты был моим братом, — согласился Педро.
— Я и остался им, — со всей серьезностью заверил юноша. — Я по-прежнему твой брат. Ты просто не понял… Эта девушка, что была в доме…
— Да, я видел, как она прижалась к тебе. Видел, как глаза ее светились любовью, — перебил его Антонио Перес. — Я все понял. Ты собираешься на ней жениться. Она очень богата, у нее много денег, на них можно купить три такие деревни, как наша, и даже больше.
— Вот видите! — воскликнул Рикардо. — Вот почему я был вынужден вроде как отречься от вас! А вы подумали, что я вас забыл! Да разве я могу? Пока кровь течет в моих жилах, я никогда этого не сделаю! А когда стану богатым, и вас сделаю богатыми. Я хочу, чтобы у вас было все, абсолютно все, что нужно. Это доставит мне радость. Хочу, чтобы моя мать ходила в шелках, носила золото и изумруды! Вот почему мне пришлось отречься от вас сегодня! Только поэтому. Я был вынужден назвать вас…
— Вымогателями! — подсказал Винсент.
— Молчи! — одернул его Педро. — Пусть отец скажет.
— А ты что думаешь, Педро? — спросил погонщик мулов.
— Я еще недостаточно пожил на свете и не так умен, — ответил Педро, — поэтому буду думать и делать так, как скажешь ты, отец. Но я видел прекрасную леди. Она, кажется, и впрямь богата. Так почему бы Рикардо не жениться на ней? Нет, нет, не подумайте, что я рассчитываю хоть что-то получить от него! А то, что он женится на ней под чужим именем, так в этом нет ничего страшного — ведь он имеет на него столько же прав, как и на имя Пересов, ибо никто, собственно, и не знает его настоящего имени.
— Я так и думал, что ты это скажешь! — проговорил погонщик мулов. — Ну а ты, Винсент? Какое твое мнение?
— Никакое! Вот только не могу забыть, каким волком он смотрел на нас… Да еще обозвал нас мошенниками!
— Молчи! — прервал его Педро. — Он говорил так только для того, чтобы сначала спастись самому, а потом помочь нам.
— Ну а ты, Хуан? — обратился отец к младшему сыну.
— Я так думаю, одни работают руками, другие — головой, — заявил Хуан. — Лично я считаю, что Рикардо заслужил право жениться на этой прекрасной леди. Он ездил в Бэк-Крик и убил того страшного человека, значит, как бы достоин награды. Да и леди, похоже, любит его. Даже я заметил это…
— Ах ты лиса! — добродушно отозвался отец. — Все видишь, все замечаешь! А теперь, Рикардо, после того, как ты выслушал братьев, послушай и меня. Если бы твою мать спросили, она бы, конечно, согласилась с сыновьями, потому что тоже желает тебе счастья и богатства. Но я скажу так: у кого руки в саже, тот все вокруг перепачкает. — Он невольно повысил голос, который всегда, когда Антонио Перес был взволнован, становился похожим на львиный рык. — Я ни за что на свете не продал бы свою честь даже за тридцать мулов, груженных золотом! Я — честный человек, меня нельзя купить. Никогда бы не стал лгать, чтобы приобрести богатство, никогда бы не навредил ближнему! И никогда я не держал в руках грязных денег, кроме тех, что прислал мне ты, Рикардо… Да простит меня за это Господь, ибо я тогда не знал, что это за деньги!
Простые, но искренние слова старика потрясли душу Рикардо. Покачиваясь от неожиданно нахлынувшей на него слабости, он произнес:
— Отец, я знал, что ступил на неправедный путь. Но не думай, что я женюсь на этой девушке из-за денег. Я люблю ее всем сердцем!
— Э-э… Если так, то дайте и мне кое-что сказать, — вмешался Винсент. — Прости меня, Рикардо, за то, что я наговорил тебе столько злых слов. — Он шагнул вперед, нащупал в темноте руку брата и с силой потряс ее. — Мы снова братья! Братья, и навсегда!
Ком встал в горле Рикардо, слезы застлали глаза.
Но тут снова заговорил погонщик мулов:
— Ты любишь эту девушку и при этом позволяешь себе ей лгать. Как же ты можешь жениться на ней?! Как можешь допустить, чтобы между вами встала ложь?! Ведь ты не Манкос, и, выйдя за тебя, она выйдет за пустое место. А ты еще говоришь, что любишь ее! Неужели ты и в самом деле уже конченый человек, Рикардо, и у тебя нечистая душа?
— Отец, я знаю, что оступился, но потом собирался делать только хорошее. Потом, когда бы это все закончилось, я хотел делать только добро тебе, матери, моим братьям.
— Я скорее готов увидеть моих сыновей мертвыми, чем позволю им взять у тебя хоть грош! — торжественно заявил Антонио Перес. — А кроме того, знай: ступить на дурной путь куда как легче, чем свернуть с него. Это как ложь — если уж начал врать, то не остановишься. Ложь не вырвешь с корнем, она как сорняк, чье семи, упав однажды на поле, вскоре заполняет его целиком. То же самое произойдет и с тобой. Ты думаешь, тебе удастся вырваться? Вскоре сам убедишься, как зло поглотит тебя. Оно сделает твою душу черной, и ты окончательно падешь в глазах нормальных людей. Надеюсь, я не доживу до этого времени.
— Вы готовы выслушать меня, если я скажу всю правду? — в отчаянии воскликнул Рикардо.
— Да, — отозвался погонщик мулов. — Даже если бы лежал при смерти, я все равно постарался бы выслушать тебя. А сейчас, сынок, я и впрямь чувствую, будто во мне что-то умирает.
Рикардо со стоном выпалил:
— Я попал в руки очень умных и очень страшных людей. Если я откажусь делать то, что они мне велят, меня просто убьют. Я не могу свернуть с этого пути, отец!
Антонио Перес невозмутимо возразил:
— Все вокруг только и говорят о Рикардо Манкосе и о том, как он застрелил этого Перкинса, погубившего немало душ. Значит, когда ты ехал в Бэк-Крик, ты был смелым. А сейчас? Трусишь? Ты не побоялся отправиться в Бэк-Крик к этим головорезам, так неужто боишься жалкой горстки окруживших тебя людей?