Когда я, поглощенный своими мыслями, шагал по улице, ведущей из города, и поравнялся с таверной, что-то заставило меня вскинуть голову, и мой взгляд неожиданно встретился со взглядом девушки, сидевшей в экипаже, который стоял возле таверны, и когда я взглянул на нее, она, как мне показалось, приветливо мне улыбнулась.
Мною овладело бурное, неудержимое веселье. Природная общительность и доброжелательность были у меня в крови. А в кармане приятно позвякивало серебро, и было его столько, сколько я отродясь не видал и, наверное, никогда не увижу.
Это была девушка, уже вышедшая из детского возраста. Вполне взрослая или даже молодая женщина и, как мне показалось, обладавшая редкой красотой. Когда она улыбнулась, я улыбнулся ей в ответ и в знак приветствия с величайшей важностью снял шляпу, словно она была украшена плюмажем.
Судя по всему, молодая особа принадлежала к сословию джентри. Экипажи в те времена были большой редкостью, и только избранные лица могли себе позволить пользоваться ими. Безусловно, это была девушка дворянского происхождения, и чем меньше на таких красоток будут заглядываться мужчины, тем будет лучше. Когда я поравнялся с экипажем, я услыхал обращенные ко мне слова, произнесенные тихим голосом:
— Я хочу пить.
Как я должен был поступить? Рядом находился родник с хорошим песчаным дном и студеной прозрачной водой. Наполнив ковш до краев, я протянул его ей.
Не успела она принять ковш из моих рук, как кто-то выбил его у меня из рук.
Я резко обернулся и увидел перед собой молодого дворянина, голову которого украшала шляпа с плюмажем, какой у меня никогда не было, его лицо пылало гневом.
— Керрион! Ты ведешь себя неприлично!.. — воскликнул он и бросился на меня с кулаками. Его рука в кожаной перчатке промелькнула у меня перед глазами, но поскольку у меня был большой опыт в кулачных боях, я успел уклониться от удара. Молодой дворянин промахнулся и, потеряв равновесие, шлепнулся в грязь.
Я рассмеялся… и девушка тоже рассмеялась.
Барахтаясь в грязи, он какое-то мгновение с недоумением взирал на меня, а затем с неистовой яростью вскочил и снова бросился на меня. В следующее мгновение он обнажил свою шпагу.
Девушка пронзительно вскрикнула:
— Руперт! Нет!
Но он уже сделал стремительный выпад в мою сторону.
Он совершенно утратил контроль над собой и обезумел от бешенства. Не оставалось сомнений, что он намеревался лишить меня жизни.
Только хорошая отцовская выучка спасла меня от верной гибели. Шпаги у меня при себе не было, зато была твердая трость из терновника. Хорошо отработанным приемом я автоматически сделал контрвыпад и, отбив его шпагу, сам нанес ему чувствительный колющий удар прямо в солнечное сплетение.
Ошеломленный дворянин пошатнулся и снова рухнул в грязь.
Крепкая мозолистая ладонь неизвестного мне человека стиснула мою руку.
— Ты безрассудный осел! Ведь это же Руперт Дженестер, племянник самого графа!
Глава 2
Вокруг быстро образовалась толпа любопытных. Не раздумывая, я бросился бежать со всех ног прямо через толпу, в которой образовался небольшой просвет. Я нырнул в узкий переулок между домами, а оттуда помчался дальше по лесной просеке.
В жизни я совершил довольно много ошибок, но никогда виной тому не были нерешительность или неспособность принять правильное решение. Что заставило Дженестера, или как там его, внезапно наброситься на меня, мне неизвестно, может он подумал, что человек столь скромного происхождения, как я, вознамерился отравить его даму.
Он нанес мне удар, но хуже того был мой ответный удар, сбивший его с ног, а в довершение ко всему я еще и посмеялся над ним — вместе с тоже заливавшейся от смеха его дамой. Окажись я на его месте, я бы тоже наверняка пришел в неистовство.
Мои решения определялись соображениями самообороны, а действия были чисто рефлекторными, инстинктивной ответной реакцией. Удар — защита, выпад и отбив — ответный удар… все эти естественные реакции были заложены в моих мышцах и в той части мозга, которая контролировала их работу. Когда молодой дворянин поднялся наконец с земли, он имел явное намерение убить меня.
Тем временем кто-то догнал меня и побежал рядом. Прерывисто дыша, он крикнул:
— Давай сюда! Через лес!
Мы бежали сквозь густые заросли деревьев. Он ловко лавировал между ними, и вскоре мы оказались в открытом поле. Здесь мы перешли на быстрый шаг, чтобы перевести дыхание.
— У меня есть лошадь, — сказал незнакомый доброхот.
Его лошадь мирно паслась, пощипывая траву в тени разрушенного старинного сооружения. Я не стал расспрашивать, зачем он оставил свою лошадь, спрятав в таком месте. Наконец я смог внимательно разглядеть человека, помогшего мне улизнуть от преследования.
Это был стройный мускулистый молодой парень ниже меня ростом, с землистым цветом лица и глубоко посаженными темными глазами. Он производил впечатление осторожного и ловкого человека. При нем была шпага, чему в данный момент я очень позавидовал, и флорентийский кинжал. Его двойник находился у меня дома на болоте, поблизости от Айлхема.
— Только одна лошадь? — поинтересовался я.
— Мы будем ехать поочередно: один едет, другой бежит следом. Таким образом мы сможем передвигаться очень быстро.
Он настоял, чтобы первым сел на коня я, и мне пришлось подчиниться. Мы выбрались из укрытия и вскоре очутились на лесной тропе, парень бежал рядом, держась одной рукой за стременные ремни. Через полмили мы поменялись местами, на этот раз уже я бежал рядом с лошадью.
Во время одной очередной перемены парень сказал:
— Сожалею, но я не могу предложить ни одного надежного укрытия. Я не из здешних мест.
— Ничего, об этом не волнуйся, — ответил я. — Я знаю такие места, где нас никто никогда не отыщет.
Я начал быстро соображать. Кто в Стамфорде может меня знать? Никто, кроме Хазлинга и его домохозяйки. Но даже они понятия не имели, где находится мой дом. В те времена не так уж много людей отлучались далеко от дома, поэтому, на мое счастье, свидетели моего «геройства» никогда прежде меня не видели и не знают, из какой я деревни. Но даже если бы в толпе и оказались лица, способные меня опознать, то, как только я доберусь до болотного края, я стану недосягаемым.
Я был уверен в этом, ибо хорошо знал, что наш край — это безграничная низкая болотистая местность, край мелких озер и запутанных водных систем, край непроходимых топей с неожиданно выглядывающими из воды то тут, то здесь белесыми холмиками известковых пород, подобными миниатюрным островкам, край одиноко растущих берез и вековых дубов.
Если издалека смотреть на болотистую местность, то на ее обманчиво плоской поверхности ничего интересного нельзя заметить. Однако если оказываешься на извилистых и запутанных водных путях, то чувствуешь себя навсегда затерявшимся там. В зарослях ивняка и ольхи можно было в случае необходимости спрятаться, а в зарослях камыша удобно пробираться на лодке, оставаясь незамеченным кем-либо со стороны. Но самой сокровенной тайной топких болот были вот эти разбросанные по их поверхности небольшие островки, топографию которых знали только мы, болотные люди. Именно эти островки часто служили нам прибежищем в случае опасности и надежно укрывали в тяжелые времена. Большинство водных путей были скрыты камышом, высота которого порою достигала более десяти футов.
Мирт болотный, пузырчатка, болотный папоротник и осока, а также десятки других видов разнообразных растений и кустарников произрастают на территории болот, и только мы — жители болот — знаем все их наименования.