Например, она самая сильная. Знание – сила. Клинч придумал.
– Хм. Может быть. Хотя скорее это самая грустная хочуга.
– Это почему?
– Великое знание умножает скорбь, – процитировал Гаттер любимую отмазку от учебы Оливье Фореста.
– А может, она в самом теплом месте? – предположила Пулен. – Я однажды случайно подслушала, как Фантом Асс говорил уважаемому профессору Харлею, что если бы он знал какой-то прикуп, то жил бы в Ницце.
– Какой такой прикуп?
– Не знаю.
Ловцы хочуг задумались.
– Да, – сказал Порри, – вот если бы у нас уже была хочуга Абсолютного Знания, она бы знала… Знаю!
– Прикуп?
– Да нет! Главное в хочуге Абсолютного Знания что?
– Что?
– Что она все знает! Что произойдет, если мы просто опустим процессор вниз? Ничего! Хочуги стараются не вселяться в неодушевленные предметы. Видите, к буру ни одна не прикоснулась. Они не увидят разницы между процессором и куском железа. И только хочуга Абсолютного Знания сообразит, что процессор – это не предмет!
Девочки, которые такой разницы тоже не видели, переглянулись. То, что процессор – не предмет, стало для них откровением.
Порри принялся опускать леску вниз, приговаривая:
– Дорогая хочуга Абсолютного Знания… Смотри, что у меня есть… Это не предмет, это сердце искусственного разума… Тебе там понравится… Впрочем, что я тебе объясняю, ты это и так знаешь…
Мерги и Амели заглянули в лунку. Гаттер оказался прав – по мере того, как процессор спускался вниз, хочуги отползали от него в разные стороны. Но как только наживка коснулась дна, откуда-то сбоку вынырнула большая тень, накрывшая процессор.
– Клюнула! – завопил Порри. – Я ее тащу!
– Она знала! Она знала! – радостно вторила ему Амели.
– Бе-е-е! – заразившись общим весельем, подхватила Белка.
Одна Мергиона отнеслась к удаче товарища скептически. Когда Гаттер, счастливо вздыхая, прижал к себе процессор, гудящий от переполнивших его знаний, она хлопнула Порри по плечу:
– Поздравляю! У нас все получилось. Если, конечно, мы не выловили хочугу Жадности.
Сен Аесли против вековой мудрости
– Тихо! – скомандовал базальтовый судья, когда панические выкрики каменных философов достигли апогея. – Тихо. Я вижу два способа решения проблемы.
«Целых два? – нахмурился Сен. – Это плохо».
– Два способа, два способа, – загомонили философы. – Какие два способа?
– Радикальный и кардинальный, – сказал судья и замолчал.
«Радикальный – это, наверное, раздробить Первертского на кусочки и засыпать ими вход в подземелье, – мрачно подумал Аесли. – Кардинальный – немедленно уйти из Стоунхенджа».
– Кардинальный, – выдержав паузу, произнес судья. – Мы уходим. Все. Сейчас. Быстро. Когда между нами и хочугами окажется несколько материков, мы будем в безопасности.
– Как же мы все здесь бросим? – запричитал философ в желтую крапинку. – Это же наш родной Стоунхендж. Здесь же наше все… здесь же… здесь…
Под взглядом судьи паникер позорно затих. «И верно, – подумал Сен, – что философы могут бросить в Стоунхендже, который целиком состоит из них?»
– Ступайте, – милостиво разрешил Песочный Куличик. – Великая идея не терпит суеты. Я не тороплюсь. Но и долго ждать не буду. Не успеете моргнуть, пары веков не пройдет, как я вас найду. Я вас из-под земли достану. Хочугами.
– Да, – сказал судья. – Поэтому остается только радикальный способ. Взять его.
Философы схватили Первертского за руки. «Неужели раздробят?!» – ужаснулся Аесли.
– Стащите его с поста, – судья поднялся. – Я сам сяду на нору.
Сен перевел дыхание и тут же обмер. Второй радикальный вариант оказался немногим лучше первого.
Мысли суматошно заметались в голове. Надо что-то придумать! Да поскорее – судья уже двигался к норе.
– Стойте! – закричал мальчик.
– Но ведь в вас может попасть хочуга!
Судья остановился и посмотрел на Аесли.
– Хочуги бывают разные, юноша. Какова, на твой взгляд, вероятность того, что это окажется хочуга Усидчивости? Хочуга Абсолютного Покоя?
– Вероятность, отличная от нулевой, – сказал Сен. – Но это ведь может быть и хочуга Легкости на Подъем.
– Может, – согласился судья. – В этом случае мое место займет он.
Оби Ван Си Диан с достоинством склонил голову и ткнул каменным пальцем в философа с красивыми красными прожилками.
– Следующий – ты.
Тот кивнул, выставил вперед палец и точно попал в пытавшегося увильнуть мыслителя в уродливую желтую крапинку.
Пока философы методом тыка определяли последовательность героического сидения на дырке с хочугами, Сен успел подключить все свои интеллектуальные резервы. Обе логики – и четкая, и нечеткая – выдали один ответ. Нужен маг, достаточно сильный, чтобы сдвинуть с места каменного философа. Значит, пора мчаться обратно в Первертс и возвращаться сюда с МакКанарейкл… нет, лучше с Лужжем или Браунингом. И мчаться прямо сейчас – сколько Порри, Мерги и Амели продержатся под землей?
Мальчик развернулся и уткнулся в судью, вдруг оказавшегося у него на пути.
– Нет, – сказал судья, в голосе которого прозвучала нотка сочувствия, очень не понравившаяся Аесли. – Мы не можем тебя отпустить. Ты приведешь магов из вашей школы. Нам придется поместить тебя под землю. Извини.
Каменные философы молча сомкнули кольцо. Логики завопили и попрятались. В голове опустело. Сен понял, что проиграл.
– Давай, – судья подтолкнул его к норе.
Аесли равнодушно посмотрел на черную дыру. Эмоции тоже пропали. Он совершенно спокойно представил, как они вчетвером ведут подземную жизнь в катакомбах, а сверху ходят ничего не подозревающие туристы…
– Туристы! – закричал Сен.
– Где? Где? – заволновались философы. – Не может быть! Еще рано!
– Это ранние туристы, – сказал Аесли, глядя в землю. – Из России. У них разница во времени три часа.
– Да где же они?! Мы не видим! Это обман! Хуже того – это попытка обмана!
– Я вижу, – вдруг сказал философ в желтую крапинку. – Вон они.
Треск, хруст, грохот, скрежет! Вокруг мальчика замельтешила каменная круговерть. Философы с невероятной скоростью разбрасывали себя по местам и столбенели.
Когда Стоунхендж принял классический вид, Сен прижал ладони к пылающим ушам и поднял голову.
К нему спешили Рюкзачини с горящими глазами, Харлей в маске тролля, Клинч в пятнистом комбинезоне, Браунинг в сутане, Лужж в мантии. И Фантом Асс.
«Типичные туристы», – подумал Аесли.
Предательство
– Смотрите! – закричал Бальбо, вырываясь вперед. – Серые умертвия атакуют Великого Героя!
Зрелище, представшее перед спасательной экспедицией, действительно выглядело зловеще: кольцо огромных серых фигур, обагренных лучами зари, и хрупкая фигурка, бесстрашно стоящая в центре круга. Но не успели Лужж и Браунинг выхватить волшебные палочки, как очки Сена блеснули, и фигуры разлетелись во все стороны, как от мощного взрыва.
– Вы видели! – Бальбо бежал и кричал, как пехотинец в атаке. – Все, как я предсказал! Блеснул взор! Умертвия окаменели! И были повержены! Да здравствует Великий Герой! Да здравствую я, такой умный!
Через минуту вокруг Аесли толпились взрослые. Они говорили одновременно и требовали немедленно ответить на самые важные вопросы:
– Ты как, сынок? – Ты не пострадал? – А где остальные? – А у тебя есть алиби, и как ты его состряпал? – Ты еще будешь отрицать, что ты герой? – Ты хочешь об этом поговорить?
– Нормально. Нет. Остальные там. Алиби нет. Не буду. Поговорить не хочу. Хочу, чтобы вы сдвинули Бутов…
Он посмотрел на валун, которого недавно называли каменным философом Бутовым.