Должна же она закончить школу, в конце концов, сдать выпускные экзамены, а потом молча уйти и больше никогда не встречаться ни с кем из своих бывших одноклассников.
Так настраивала себя Тополян каждое утро. Но одно дело решить и совсем другое – выполнить задуманное. Стоило ей очутиться на улице, как ноги сами уносили ее в противоположном направлении от «храма знаний».
Каждый раз Светлана поворачивала в сторону оживленного проспекта, который будто манил ее пестрыми вывесками магазинов, кафе, пиццерий, игровых клубов, кинотеатров. Она принималась бесцельно бродить по городу, старательно обходя стороной и салоны дорогой одежды, и скромные магазинчики «Секонд-хэнд». Девушка всерьез опасалась нового приступа безумия: вдруг она, на минуту помутившись рассудком, запихнет в сумку очередной «шедевр высокой моды».
Один раз, в среду, Тополян захотелось хоть чуть-чуть отвлечься от своих тоскливых мыслей, забыться и расслабиться. Поэтому, увидев на другой стороне улицы огромный современный киномакс «Звездный», зазывно мигающий разноцветными гирляндами огней даже днем, Светлана перебежала дорогу, не обращая внимания на сигналы водителей, и купила в кассе билет. Название фильма ее не интересовало, она лишь мельком взглянула на афишу – то ли «Поцелуй навылет», то ли «Поцелуй вампира», то ли еще что-то в том же духе – она даже и не запомнила.
Два часа Света бездумно пялилась в экран, не давая себе труда проследить за сюжетом фильма. Там было все – драки с потоками крови, виртуозные погони на автомобилях, стрельба из всевозможного оружия с огромным количеством трупов и поцелуи на фоне закатного неба. Но мысли Тополян по-прежнему блуждали по кругу, судорожно ища если не выход, то хотя бы малюсенькую лазейку… Но усилия оказались тщетными: ничего стоящего в голову не приходило. После фильма, сюжет которого не оставил в ее сознании никакого следа, Светлана вышла еще более подавленной.
Нагулявшись до умопомрачения по улицам и перекусив в «Макдоналдсе» или в молодежном кафе «Два клона», Света возвращалась домой, как и положено, к двум часам дня. Хотя ни отца, ни матери в это время, естественно, дома не было и ничто не мешало ей фланировать по улицам хоть до темноты, но конспирация есть конспирация. А вдруг мама вздумает позвонить домой? К чему ей лишние волнения?
Светлане было ужасно стыдно перед мамой. Она чувствовала себя гнусной обманщицей, нагло пользующейся своей безнаказанностью. К слову сказать, чувство вины было для нее внове и потому вдвойне неприятно. Ну не привыкла она ощущать себя виноватой! Всю свою сознательную жизнь Света прожила с уверенностью в собственной правоте!
На четвертый день бессмысленного хождения по улицам Светлана начала всерьез тяготиться своим абсолютно дурацким положением. К тому же вынужденное одиночество, изолированность от знакомых людей, отсутствие собеседника, перед которым можно было поумничать и распушить хвост, девушка переносила хуже всего.
Еще бы, ведь Тополян привыкла быть всегда в гуще событий, а уж вынюхивать подробности из личной жизни одноклассниц… Тут у нее был просто недюжинный талант!
Светлана лениво покачивалась на детских качелях, одиноко стоявших в глубине большого пустынного двора. Вокруг теснились друг к другу обшарпанные кирпичные пятиэтажки, наводящие безотчетную тоску. Девушка забрела сюда случайно, двор был незнакомым, и это вполне ее устраивало. Меньше вероятности нарваться на кого-нибудь нежелательного.
Настроение не было ни плохим, ни хорошим – его просто не было. Тополян страшно устала от бессмысленных блужданий по городу, от вынужденного вранья родителям – ведь она каждый вечер преувеличенно бодро рассказывала им о прошедшем дне, от бессильной злости на себя, на бездушных и жестоких одноклассников и на весь белый свет.
«Сегодня пятница, выходит, я почти неделю в бегах, а никто и ухом не повел: может, я при смерти лежу или под машину попала, – вяло размышляла Тополян, наблюдая за стайкой голубей, копошившихся в опавшей влажной листве. – А-а, ну и пусть. Все по фигу! Что будет, то и будет, чего я парюсь-то, мозги себе выворачиваю наизнанку? Ясный пень, что…»
– Девочка, тебе не нужна собака? – Звонкий детский голос прозвучал за спиной так внезапно, что Тополян вздрогнула.
Зацепившись каблуком ботинка за неровную землю, она резко остановила качели и обернулась. Совсем рядом стояла девчушка лет десяти в красной куртке с капюшоном. Куртка была явно куплена на вырост, рукава почти полностью скрывали маленькие ладошки, а огромный капюшон все время наползал девчушке на глаза. Одной рукой она то и дело сдвигала его повыше, а второй прижимала к себе рыжевато-бежевого щенка, завернутого в старое детское одеяло.
– У тебя есть дома кошка или собака? – с серьезным видом осведомилась девочка, подходя поближе к Тополян и заглядывая ей в лицо.
– Ну-у, нет… У меня нет животных. А что? – лениво поинтересовалась Светлана.
– Вот здорово! Так я и говорю – возьми собаку. Она знаешь какая умная, офигеть! И ласковая. Между прочим, она породистая, помесь таксы и этой… как ее… чихуахуа, вот! – Гордая тем, что ей удалось преодолеть труднопроизносимое слово, девчонка посмотрела на Тополян.
– А что же ты ее отдаешь, если она такая клевая, а? Да еще первому встречному? – задала резонный вопрос Светлана с изрядной долей сарказма.
Печально взглянув, девочка принялась объяснять Тополян ситуацию, время от времени поглаживая щенка по маленькой остренькой мордашке. Из ее торопливого рассказа выходило, что вчера вечером, когда мама послала ее в булочную, Нелли (так девочка представилась Светлане) отбила этого щенка у местной шпаны. Ну, не совсем сама, но, в общем, отбила у сопливой мелкоты от восьми до двенадцати лет с уже четко обозначенными криминальными наклонностями.
В укромном уголке за гаражами мальчишки привязали бедного щенка за все четыре лапы к веткам кустарника и стали разводить костер, очевидно решив поиграть в сожжение Жанны Д’ Арк. Роль орлеанской девы щенку оказалась не по вкусу, он жалобно скулил и изо всех своих щенячьих сил пытался вырваться из веревочных пут.
Нелли, обожавшая животных, естественно, не могла пройти мимо подобного зверства. Но отморозки, увидев такую несолидную защитницу, заржали как ненормальные и посоветовали «валить подальше, пока жива». Девочка не решилась вступать с ними в конфликт. Мальчишек было пятеро, и в руках они сжимали толстые сучья и булыжники.
Надо было срочно что-то предпринимать. И Нелли придумала. Добежав до своего дома, она влетела в соседний подъезд и стала колотить в дверь квартиры на первом этаже. Здесь проживал дядя Витя, большой и сильный, охранник близлежащей автостоянки, хозяин свирепой овчарки Магды и просто добрый приятель местной детворы.
«Только бы он оказался дома!» – как заклинание повторяла про себя Нелли, колотя изо всех сил дяди-Витину дверь маленькими кулачками. Было слышно, как в глубине квартиры злобно лает Магда, но дверь открывать никто не торопился.
Несколько минут неизвестности показались отчаявшейся девочке часами. Но вдруг – о, чудо! – сквозь лай послышались неспешные шаги, и заспанный дядя Витя, немилосердно зевая, распахнул дверь. Совершенно не удивившись – детвора часто обращалась к нему за разнообразной помощью – и лишь взглянув на чересчур взволнованное лицо Нелли, Виктор понял, что случилось нечто серьезное, и протянул руку за курткой. Уже на ходу девочка коротко изложила ему суть дела.
Потом они с дядей Витей и рвущейся с поводка Магдой бежали к гаражам уже почти в полной темноте. Малолетние изуверы были на месте. Мальчишки разожгли довольно приличный костер и, рассевшись на корточках вокруг огня, солидно, как им казалось, покуривали «бычки», которые насобирали у подъездов. Щенок к тому времени, видимо, выбился из сил и только тихонько взвизгивал, смирившись со своей страшной участью.
Дальше было все просто супер! Один злобный рык Магды заставил бы вскочить на ноги даже самых «крутых» пацанов, не говоря о сопливой мелюзге. А уж когда дядя Витя сделал вид, что собирается спустить овчарку с поводка… Через минуту на поле брани остался лишь весело потрескивающий костерок да чья-то оброненная в пылу бегства вязаная черная шапочка.
Пальцы Нелли от пережитого волнения слушались плохо, и дядя Витя сам ловко освободил несчастную собачонку из плена.
– Хочешь, доскажу, как дальше дело было? – перебила Светлана эмоциональный рассказ девочки. – Ты притащила щенка домой, а предки запретили тебе даже думать о собаке, и теперь ты хочешь ее пристроить в хорошие руки, как принято писать в газетных объявлениях. Так, что ли?
– Ну, в общем так… примерно. Понимаешь, мне бы разрешили, только у нас же Фрося. Папа сказал, что Фрося плюс собака – это явный перебор, – огорченно вздохнула Нелли.
– А Фрося – это кто? – поинтересовалась Тополян.
– Наша кошка. Она хорошая, ласковая, и у нее скоро будут котята. Сама понимаешь, собака тут ни к чему. Слушай, возьми щеночка, а? Ну пожалуйста… У тебя глаза добрые, я сразу заметила, – попыталась подольститься девчонка.
– Интересное кино, когда же ты мои глаза успела рассмотреть, я же спиной к тебе сидела? Что-то у тебя, милая моя, не сходится, – лукаво усмехнулась Светлана.
Ей нравилось беседовать с Нелли, ее смелость и прямота вызывали невольное уважение. С ней даже не хотелось напускать на себя снисходительность и легкое презрение, с какими Тополян привыкла общаться с «мелкими».
– Так я тебя из окна увидела, когда ты по двору шла, во-он мои окна. – Нелли ткнула пальцем куда-то вверх, в сторону ближайшего дома. – На третьем этаже, видишь? Поэтому и вышла. Знаешь, ты мне такой грустной показалась, какой-то потерянной, что ли, или одинокой, не знаю, как сказать… Вот я и подумала, если у тебя появится хорошая, умная собака, тебе веселей станет. Она же тебя любить будет, и ты ее тоже. И вас уже будет двое, а когда вдвоем, то уже ничего не страшно. Правда же?
Светлана ошарашенно молчала. Ну вот, докатилась! Первая встречная девчонка, да к тому же младше ее лет на шесть, с одного мимолетного взгляда разглядела в ней все ее проблемы. И грусть, и одиночество, и потерянность. Что же, у нее на лбу все это написано, что ли? Или эта Нелли ясновидящая?
– А откуда тебе известно, что она породистая, а? Вдруг вымахает в здоровенного двортерьера, меня предки тогда загрызут насмерть! – усомнилась Светлана.
Ей всегда хотелось иметь кого-нибудь из «братьев меньших», кошечку или маленькую собачку, но желание было пассивным, никаких решительных шагов Светлана не предпринимала. Родители никогда не заговаривали о том, что вот хорошо бы купить собаку, и Света никогда не настаивала, даже не просила. Нет и не надо, не у всех же обязательно должен кто-то лаять или мяукать в квартире.
Но сейчас ей пришло в голову, что, будь у нее пусть даже четвероногий друг, случилось ли бы с ней то, что случилось? Скорее всего, нет. Даже наверняка нет.
Она внимательно посмотрела на щенка. Так, гладкошерстный, светло-рыжий, даже с каким-то персиковым оттенком, а глаза… глаза определенно человеческие.
В них читалась откровенная виноватость в самом факте его, собачьего, существования и одновременно жгучая надежда на свою необходимость кому-то и полнейшая готовность любить хозяина и одарить его своей слепой любовью и преданностью раз и навсегда.
– Так дядя Витя же и определил. Он в собаках знаешь как разбирается? Супер! Так и сказал – помесь таксы, причем карликовой, с этой…чихуа… ну, в общем, ты помнишь. Так что не парься насчет размеров, собака сильно не вырастет. Еще сказал, что это она, в смысле девочка. Да ты на, возьми подержи! Правда, она славная? – Хитрая Нелли высвободила щенка из одеяла и сунула его в руки Светлане.
Девочка надеялась, что, ощутив на руках теплое беззащитное тельце, Света уже не сможет расстаться с ним. Так оно и вышло. Щенок тоже словно почуял судьбоносную минуту. Он энергично задвигал тонким хвостиком, быстрыми движениями острой мордочки обнюхал лицо Тополян, ее куртку, руки и удовлетворенно лизнул в ухо. И тут же в щеку, и в другую, и еще, и еще, будто праздновал начало их совместной и непременно счастливой жизни.
Светлана прижала щенка к груди. Со всей этой собачьей историей ее собственные неприятности как-то отошли на второй план. Она ощутила внезапный прилив нежности к животному, которое еще совсем не знает ее, а уже безоговорочно доверяет ей.
«Ну что ж, если люди меня не любят, пусть хоть собака полюбит, она-то наверняка не предаст», – подумала Тополян, а вслух произнесла:
– Да-а, прикольная собачонка. Знаешь, я, наверно, действительно заберу ее. Только вот не знаю, как предки отнесутся… Ладно, это мои проблемы, не переживай. Все будет о’кей! – заверила девочку Светлана.
Завернув щенка все в то же одеяло – Нелли настояла, чтобы Светлана забрала и его, – Тополян отправилась домой.
По дороге ей пришла в голову мысль, что, во-первых, щенку надо придумать имя, а во-вторых, купить ему собачьей еды, миску, коврик и поводок.
«Предки завалят вечером домой, а там такое чудо с ушами! Интересно, что они скажут? Да по фигу, что бы ни сказали, оставлю себе. И ухаживать сама стану, гулять и все такое…» – У Тополян даже настроение поднялось в предвкушении приятных забот о питомце.
Она решила купить все необходимое сразу, не заходя домой, и потому стала обращать внимание на вывески магазинов и ларьков, надеясь наткнуться на нужные ей «Товары для животных» или что-нибудь в этом духе. Щенок сидел у нее на руках смирно, только время от времени предпринимал робкие попытки лизнуть новую хозяйку прямо в губы. Видимо, это у него считалось проявлением высших чувств.
Попав наконец в ларек, торгующий различными прибамбасами для зверушек, Светлана растерялась. Она и не предполагала, что существует такое обилие кормов для собак, кошек, хомяков, рыбок, ручных крыс. Светлана покосилась на молоденькую продавщицу. Та немедленно сделала учтивое лицо и приблизилась к девушке:
– Могу я чем-нибудь вам помочь?
– Да, наверно… Мне нужно накормить эту собаку, вернее щенка. У вас такой обалденный выбор, я просто не знаю, на чем остановиться.
– Сколько щенку? – деловито стала расспрашивать продавщица.
– Я… я не знаю. Он маленький еще. Мне его только что… подарили, – пробормотала Светлана, ставя щенка на прилавок. – Может, вы определите возраст?
– Ну-у, месяц – полтора от силы. Вот, посоветую вам для начала «Роял Конин» для щенят. Его очень хорошо берут. Там витамины, минералы всякие полезные, в общем, все, что нужно. Берите, не пожалеете, – улыбнулась девица.
– Беру, и еще дайте мне вон ту никелированную мисочку, и вот этот коврик, и еще поводок и ошейник. – Светлана вошла во вкус: делать покупки для своей новой подружки, как она мысленно называла собачку, оказалось неожиданно приятным и даже захватывающим занятием.
Продавщица, продолжая улыбаться Светлане и поглядывая на щенка, улегшегося прямо на прилавке, назвала сумму. Тополян порылась в кошельке и озадачилась: стоимость всего купленного немного превышала количество наличности.
– Знаете, вы извините, но… у меня не хватает тридцати рублей! Придется, наверное, коврик оставить. В следующий раз, хорошо? – с досадой в голосе протянула Светлана.
Но продавщицу не смутили ее слова.
– Ничего страшного, забирайте и коврик. А тридцать рублей занесете потом, договорились? – сказала та, подвигая упакованные покупки к Тополян.
– Вы… мне доверяете? – смутилась Света, и ее щеки порозовели.
Тополян было трудно, почти невозможно представить, что совершенно незнакомый человек может поверить ей вот так, без тени сомнения! Да еще когда все ее близкие люди считают ее, как она полагала, закоренелой воровкой. Впрочем, этой милой девушке сей прискорбный факт неизвестен! И все же…
– А почему бы и нет? – весело заявила продавщица. – Не такая уж большая сумма. Если забудете, обидно, конечно, но я как-нибудь переживу!
– Я занесу, обязательно! Можете не сомневаться! Спасибо вам большое! И от нее тоже! – Светлана кивнула на собачку.
Снова укутав ее в одеяло и прихватив покупки, Тополян понеслась домой.
«А имя, имя же надо срочно! Как же ее назвать-то, блин, вот головная боль…» – раздумывала Светлана, расставляя банки с кормом для щенка по кухонному столу.