Сказал на это Рюдегер: «Нет замков у меня,
Зато по гроб я буду вам верен, короли, [276]
А чтобы брак на Рейне неравным не сочли,
В приданое за дочкой назначим мы с женою
Сто лошадей с серебряной и золотой казною».
Как исстари ведётся, невеста и жених
На середину вышли, и там обстали их
Вассалы молодые ликующим кольцом.
На Гизельхера с завистью взирали все кругом.
Бехларенку спросили, согласна ли она
Избрать его в супруги, но, от стыда красна,
Красавица не в силах была промолвить «да».
В любви признаться девушка стесняется всегда.
Однако, выждав время, ей приказал отец
Согласьем Гизельхеру ответить наконец,
И тот рукою белой её к груди прижал.
Увы, недолго девушке герой принадлежал!
«Как требует обычай, – сказал маркграф гостям, —
Вам, короли бургундов, я дочь свою отдам,
Когда вы в Вормс от гуннов поедете назад».
Столь мудрому решению был в зале каждый рад.
Но увидал хозяин, что отдохнуть пора.
Ушла к себе в светлицу невеста до утра,
И гости опочили; когда же день рассвел,
Маркграф опять приветливо их пригласил за стол.
Откушав, Гунтер свите сбираться в путь велел,
Но Рюдегер и слышать об этом не хотел:
«Должны ещё хоть малость вы здесь побыть, друзья.
Столь дорогих гостей у нас не часто вижу я».
На это молвил Данкварт: «Нет, медлить нам грешно.
Откуда вы возьмёте хлеб, яства и вино,
Чтоб снова чуть не сутки такую рать кормить?»
Маркграф в ответ: «Прошу меня отказом не срамить.
Бехларенцы пока что добром не оскудели.
У нас припасов хватит ещё на две недели
Для всех, кто вместе с вами отправился в дорогу.
Мне дал богатства всякого державный Этцель много».
Как вормсцы ни пытались уехать поскорей,
Не отпускал хозяин ещё три дня гостей.
Коней и платья столько пораздарил им он,
Что за радушье был везде молвой превознесён.
Когда ж пришла бургундам пора расстаться с ним,
Он стал ещё щедрее к гостям своим честным.
Ни в чём не отказал им хозяин хлебосольный.
Приёмом и подарками остались все довольны.
Но вот оруженосцы приезжих удальцов —
К воротам подогнали ретивых скакунов,
И, взяв щиты, герои направились к коням.
Настало время выступать в дорогу королям.
Бургундам, покидавшим поочерёдно зал,
Хозяин на прощанье подарки предлагал.
Был Рюдегер согласен последнее раздать им —
Ведь он рассчитывал назвать млад Гизельхера зятем.
Надёжную кольчугу он Гунтеру вручил,
И знатный гость отказом его не огорчил,
Хоть принимать подарки и не любил дотоль. [277]
Поклоном поблагодарил даятеля король.
До приказанью мужа маркграфовой женой
Был Герноту на память предложен меч стальной.
Не предал он в сраженье владельца своего —
В числе других сам Рюдегер пал от клинка того. [278]
Считала маркграфиня, что оказать она
Какой-то знак вниманья и Хагену должна —
То, что король приемлет, вассал обязан взять.
И всё-таки решился гость хозяйке отказать.
Владетель Тронье молвил: «Мне ничего не надо,
Но коль и впрямь подарком меня почтить вы рады,
Я захватить с собою не прочь бы к гуннам щит,
Который вон на той стене, как видите, висит».
Услышала хозяйка, что Хаген произнёс,
И помутнели очи у ней от горьких слёз:
Припомнился ей Нудунг [279] и то, как жизнь свою
До срока из-за Витеге утратил он в бою.
Она сказала: «Просьбу исполнить я согласна.
Зачем к себе так рано призвал господь всевластный
Того, кого в сраженье сей добрый щит не спас!
О нём, погибшем в цвете лет, я плачу и сейчас».
Подарка грозный Хаген достоин был вполне.
Встав с места, маркграфиня направилась к стене,
И белыми руками тяжёлый щит сняла,
И витязю бургундскому его преподнесла.
Камнями дорогими он сплошь усыпан был
И так сверкал на солнце, что взор огнём слепил.
Все десять сотен марок иль более того
В любое время дали бы владельцу за него.
Унёс с собою Хаген подарок дорогой.
Не обделён остался и Данкварт удалой:
Был юной маркграфиней наряд ему вручён.
В одежде этой щеголял потом у гуннов он.
Воители подарков не взяли бы, конечно,
Когда бы не держался хозяин так сердечно,
Что было невозможно ему не уступить.
И всё ж бургундам вскорости пришлось его убить.
Чтоб выразить хозяйке почтение своё,
Сыграл учтивый Фолькер на скрипке для неё [280]
И песню спел при этом, да так, что всех вокруг
Мысль о прощанье с ближними в тоску повергла вдруг.
Шкатулку маркграфиня тут принести велела
И на руку герою по-дружески надела
Двенадцать штук браслетов, чеканных, золотых.
«На празднество у Этцеля с собой возьмите их
И в честь мою подарок носите, не снимая.
Когда ж на Рейн обратно поедете с Дуная,
Доставьте всем нам радость, Бехларен посетив».
Желанье дамы исполнял скрипач, пока был жив.
Сказал гостям хозяин: «Я с вами еду сам,
А чтоб вреда в дороге не причинили нам,
С собою мы захватим внушительную стражу».
Взвалили тут на лошадей немалую поклажу.
Отправилось с маркграфом пять сотен удальцов.
Всем дал он и одежду, и добрых скакунов.
С весёлым сердцем мчались они вослед за ним,
Но возвратиться не пришлось ни одному к родным.
Дочь и супругу обнял маркграф в прощальный миг.
К устам невесты юной млад Гизельхер приник.
Бойцы к груди прижали пригожих жён своих.
Ах, долго женщины потом оплакивали их!
Раскрылись всюду окна, везде чернел народ.
В седло герои сели и двинулись в поход.
Лились ручьями слёзы у дам и дев из глаз —
Недоброе предчувствие гнело их в этот час.
Так горестно стенали красавицы тогда,
Как будто впрямь с мужьями прощались навсегда,
А те скакали к гуннам ликующей толпой,
Вниз по Дунаю двигаясь прибрежною тропой.
Маркграф достойный слово к бургундам обратил:
«Теперь на вашем месте я б гуннов известил
О том, что вы с дружиной спешите в их владенья.
Исполнит счастьем Этцеля такое сообщенье».
По Австрии помчался гонец во весь опор,
И вскоре всполошился весь людный гуннский двор,
Узнав, что гости с Рейна на празднество спешат.
Державный Этцель этому был несказанно рад.
Велев своим вассалам приготовляться к встрече,
Он молвил: «Нибелунги отсюда недалече.
С большим радушьем братьев прими, жена моя.
Своим приездом нам с тобой окажут честь шурья».
Вскочила королева и встала у окна.
Как друга ждёт подруга, ждала родных она
И взоры неотрывно вперяла в земляков,
А муж её не находил от восхищенья слов.
Воскликнула Кримхильда: «Вот радость для меня!
В доспехах пышных едет сюда моя родня.
Кто золота желает и жаждет быть в чести,
Пусть вспомнит, сколько мне обид посмели нанести».
Авентюра XXVIII
О том, как бургунды прибыли к гуннам
Был Хильдебрандом Бернским [281] о вормсцах извещён
Его питомец Дитрих, и стал невесел он,
Услышав, с чем явился к нему старик-вассал,
Но всё ж приветливо принять бургундов приказал.
Распорядился Вольфхарт, чтоб подали коней,
И в поле Дитрих отбыл с толпой богатырей:
Спешил свои услуги он предложить гостям,
А рейнцы между тем шатры уже разбили там.
Когда увидел Хаген, кто подъезжает к ним,
Почтительно промолвил он королям своим:
«Я вас прошу подняться и выйти, господа.
Должны мы с честью встретить тех, кто к нам спешит сюда.
То края Амелунгов [282] могучие сыны,
Чьи души благородства и мужества полны.
Ведёт их Дитрих Бернский – я с ним давно знаком.
Не след гнушаться дружбою с подобным смельчаком».
Как долг гостеприимства и вежливость велят,
На землю спрыгнул Дитрих, за ним – его отряд,
И устремились бернцы к палаткам пришлецов,
На все лады приветствуя приезжих удальцов.