Но постепенно — и Роджер Бэкон сыграл в этом немалую роль — «Тайную тайных» стали считать сводом зашифрованного учения, в каждом из аспектов которого необходимо подробно разбираться. В общем, если бы не «Тайная тайных» с ее философским камнем, горевать нам сегодня без первой серии «Гарри Поттера». Роджер Бэкон был, пожалуй, одним из передовых ученых своего времени. Иного прославили бы одни очки, но ему удалось сделать куда больше. Бэкон придумал метод: наблюдать и делать последовательные выводы, выстраивая их в цепочку, — дедукцию, о которой нам лучше всего известно из рассуждений Шерлока Холмса. Наиболее практическое приложение этого метода читатель при желании может обнаружить в «Имени Розы» Умберто Эко: его главный герой, Вильгельм Баскервильский, — преданный последователь ученого монаха. Само собой, изыскания по части алхимии и геронтологии не могли вызвать особой радости в среде церковных авторитетов, поэтому высшее начальство в конце концов осведомилось у Бэкона, чем же он все-таки там занимается. Ответом стали три тома — «Великий труд», «Малый труд» и «Третий труд». Не случайно в Книге, представляемой ныне вниманию читателя, Бэкон под конец жизни становится анахоретом и принимается за изучение богословия. Большинство колдовских изобретений, которые впоследствии стали приписывать Роджеру Бэкону, были известны еще раньше — их авторами считали то Вергилия, то Папу Сильвестра II — ученого монаха Герберта, изобретателя диковинных гидравлических устройств. По преданию, Герберт заключил договор с дьяволом и с его помощью смог добиться папской тиары, а еще он учился чернокнижию и даже создал — первым из литературных персонажей — говорящую голову, предсказывавшую будущее. Впрочем, дьяволу все же удалось обмануть Папу, заключившего с ним договор.
«Знаменитая история монаха Бэкона» появилась почти одновременно с немецкой народной книгой «История о докторе Иоганне Фаусте»; не исключено, что англичане, прознав о том, как много говорят на континенте о немецком чернокнижнике, решили не отставать и прославить своего, доморощенного. В середине XVII века великий скептик и врач сэр Томас Браун поместил в свою книгу «О всеобщих заблуждениях», разоблачавшую сплетни, предубеждения и суеверия, распространявшиеся среди людей, словно эпидемия или поветрие, замечание следующего характера: «В каждом ухе звучит эхо истории монаха Бэкона, который сотворил медную голову, произносившую слова: „Настало время". И хотя здесь не затрагиваются подобные инциденты, в данном случае история истолкована слишком буквально, хотя на самом деле была не чем иным, как мистическим преданием о великом делании философа, которым он в действительности был занят. А медная голова не означает ничего иного, как сосуд, в котором оно совершалось, а слова, которые голова произносила, не что иное, как возможность следить заЧасом зарождения,или рождением мистического сына, Философского Царя Луллия[1] : восхождениемЛиственной ЗемлиАрнольда[2] , когда земля оплодотворяется водой настолько, что становится белой и излучает сияние. И если этого не соблюдать, то все делание окажется напрасным, так пишет Петр Добрый[3] :„Здесь заключены совершенство и всего труда, ибо в этот день, в тот самый час появляются элементы в первозданной чистоте, которые тут же нуждаются в соединении— прежде чем улетят от огня".Читателю остается поверить на слово: сэр Томас Браун был одним из самых скептических и трезвых умов своего времени, а изложенная выше абракадабра — не что иное, как типичный пример истолкования в качестве алхимического рецепта всего, чего угодно. Роджер Бэкон пострадал от того, что проповедовал сам: искать в каждой фразе ученого труда скрытый, космологический смысл.
История брата Раша, сохранившаяся благодаря сравнительно позднему изданию, вышедшему в 1620 году (к XIX веку в Англии осталось всего два экземпляра этой книги), уже в начале XVI века была популярна в Германии, где о ее герое складывали поэмы и баллады. Как и многие другие народные книги, история брата Раша появилась в Дании, и можно сказать, что известное замечание из диалога Гамлета и могильщиков о «датской почве» помимо прямого имело для первых зрителей и читателей еще и переносный смысл. Веселое, забавное, необычное приходило на Британские острова именно с «датской почвы», и бедный шут Йорик тут как нельзя кстати. Епископ Генрих Понтопидан, описавший легендарное морское чудище — кракена, упоминал в одной из своих книг, что ему довелось собственными глазами видеть изображение прославленного брата Раша в монастыре в Эссеруме. Под этим изображением даже красовалась эпитафия, нерифмованная часть которой была написана на «возвышенной» латыни, а рифмованная и смешная — на более прозаическом языке, датском. Оказавшись на английской земле, брат Раш обнаружил себя в приятной компании и, по наблюдению ученых — собирателей фольклора, за несколько десятилетий приобрел немало черт местного и национального героя — Робина Доброго Малого, о котором в Англии и по сей день слагают легенды. Образ Раша, несомненно, сложился в обстановке не слишком благожелательного отношения к монашеской братии в северных странах Европы. Обжоры, пьяницы, мздоимцы и скупердяи — «воспевать» подобным образом нравы монахов не переставали на протяжении многих веков. Нет ничего удивительного, что демон в этой компании чувствовал себя как в своей тарелке.
Несмотря на суеверный страх перед силами зла, демонов не всегда изображали в черном свете. Как раз в северных странах было распространено представление о том, что демоны, притворившиеся людьми, иногда ведут себя вполне благопристойно. Так, Гиральд Уэльский в начале XIII века поведал одну забавную историю, которую он узнал во время путешествия по Уэльсу: «При дворе архиепископа появился один никому не известный клирик, которого взяли в услужение, ибо он был исправным и усердным, очень хорошо знал и помнил содержание книг и ход истории, и вскоре добился невероятного к себе расположения. Однажды, когда он рассказывал архиепископу о событиях древних и неизвестных, а тот охотно и часто слушал его рассказы, случилось так, что он заговорил о Рождестве Христовом и среди прочего добавил: „До того как Христос явился во плоти, демоны имели большую власть над людьми, но с приходам Его их власть преуменьшилась, так что они повсюду бежали и скрывались от Его Лика, одни бросились в море и укрылись там, другие — в дупла деревьев и каменные расщелины, а я прыгнул в какой-то источник". Сказав это, он раскраснелся, встал со своего места и тут же вышел. Архиепископ и те, кто находился при нем, были изумлены, стали обсуждать друг с другом его слова и гадать, что же это значит. Все думали, что он тут же вернется, но прошло какое-то время, и архиепископ послал одного из своих приближенных за ним, его искали и звали повсюду, но он больше не появлялся. Вскоре после этого возвратились двое клириков, которых архиепископ отправил в Рим. Когда архиепископ и его приближенные рассказали им о случившемся, они спросили о дне и часе, в котором это произошло. И, получив ответ, рассказали, что именно в этот день и час, исчезнув внезапно, он словно из-под земли появился перед ними в Альпах и сказал, что отправлен в Римскую курию с поручением от господина. После этого стало понятно, что это был демон, обманом принявший человеческий облик».