Приподнимая ее бедра, он обжигал Шенандоа своей страстью, распаляя в ней ответный пожар. Роже не хотел, не мог больше ждать. И она тоже. Когда он, устремившись к ней, проник в самые глубины ее естества, доводя Шенандоа до экстаза, она забилась под ним, судорожно хватаясь за его мощные плечи. На какое-то дивное, восхитительно долгое мгновение они превратились в единое целое.
Медленно, неохотно возвращались они к реальности, в тот мир, где их телам снова предстояло существовать отдельно. Не желая разнимать объятия, любовники погрузились в блаженную дрему.
Очнувшись, Шенандоа сладко зевнула, потянулась и еще крепче прижалась к Роже. Наконец открыла глаза.
Роже по-прежнему обнимал ее, лаская удивительным, волшебным светом своих синих глаз.
– Роже, – промурлыкала она, гладя его по груди, – и как я ухитрилась заагуть – сама не понимаю...
– Я тоже заснул. Утром тебе пришлось нелегко. И отдых был кстати.
– Но я вовсе не собиралась спать. Я хотела наела – диться каждым часом, каждой минутой, проведенной вместе с тобой.
– Я тоже. – Он растрепал ее каштановые волосы, и без того спутанные. – Ты не проголодалась?
Немного поиграв курчавой порослью, покрывавшей его грудь, она ответила:
– Умираю от голода.
– В таком случае ты бы придержала свои ручки, не то нам станет не до еды, – хмыкнул Роже.
– О, в таком случае...
– Сначала надо подкрепиться, – решительно заявил Роже и потянулся к корзинке.
Шенандоа приподнялась, с сожалением отдаляясь от его горячего тела. Внимательно осмотревшись, спросила:
– Как по-твоему, нам нужно одеться?
– Об этом месте почти никто не знает. А если здесь и бродит какой-нибудь старатель, он носа от земли не поднимет. Кроме того, Шенандоа, я желаю любоваться тобой обнаженной.
Она ничего не могла поделать с румянцем смущения, залившим атласную грудь и щеки. Хотя Шенандоа ни разу не приходилось завтракать голышом, ей не хотелось облачаться в тяжелую, неудобную одежду. Ей нравилось ощущать всей кожей свежее дыхание ветерка и смотреть, как темнеют глаза Роже, когда он любуется ее прелестями. Пусть же горный ветер развеет тревогу о приличиях – ведь как приятно забыть на время о том мире, что лежит за пределами каньона.
При виде разложенного на одеяле угощения она радостно улыбнулась. Тут был и жареный цыпленок, и рыба, и бисквиты, и мясной пирог, и пиво. Оказывается, она успела изрядно проголодаться.
Внезапно подумалось о том шоке, который кое-кто наверняка бы испытал, увидев их сейчас. Впрочем, Шенандоа совершенно не беспокоилась о том, что о них могут подумать. Они с Роже были счастливы вдвоем – так чего же еще желать? Увидев, с какой жадностью он набросился на еду, она невольно улыбнулась. Роже в два счета обглодал цыплячью ножку, отправил в рот целый бисквит и уже тянулся за рыбой. Заметив, что Шенандоа за ним наблюдает, он весело рассмеялся:
– Когда мы вместе, мне постоянно необходимо подкрепляться.
Она лукаво улыбнулась и потупилась.
– И это лучшее, о чем я смел мечтать, Шенандоа, – заверил он, гладя ее ладонью по щеке.
Молча кивнув, она подивилась про себя, что способна на столь вольные поступки. Впрочем, рядом с Роже невозможное становилось возможным. Он вдохнул жизнь в ту часть ее души, о существовании которой она и не подозревала.
Когда настал черед пирогов и Роже вроде бы заморил червячка, он продолжал:
– Никогда в жизни не ел с таким удовольствием.
Через несколько минут Роже увлек Шенандоа в горный ручей. Махнув рукой в сторону ближайшего водопада, он спросил:
– Чудесно, правда?
Она кивнула. Дрожа от холода, прижалась к нему.
– Мерзнешь? – улыбнулся Роган.
– Креплюсь...
– Тебе просто надо привыкнуть к воде. – Он окатил ее с головы до ног.
Шенандоа так и подскочила.
А Роже с хохотом снова обрызгал ее и помчался к водопаду.
Она поспешила следом – и вымокла окончательно. И тут сильные руки Роже обняли ее и вытащили из-под ледяных струй. Он помог ей отбросить с лица влажные волосы, и Шенандоа осмотрелась.
Оказывается, они стояли по ту сторону водопада, под нависшей над ними скалой. Вода доходила до щиколоток; холодные, скользкие камни покрывал темный мох. Казалось, они попали в пещеру, – наверное, такое впечатление создавала царившая здесь необычная тишина. Все звуки окружающего мира отсекала водяная занавесь.
– Я знаю, как тебя согреть, – сказал Роже, и его горячие ладони коснулись ее тела. – До, я хочу тебя... сейчас... прямо здесь...
Прошло немало времени, прежде чем они вышли из-под водопада. Возлюбленные шли, держась за руки, обмениваясь смущенными взглядами. Только что, в минуты экстаза, они проявили такие чувства, существование которых удивило даже их самих. Эти мгновения изменили их души, и никогда уже им не бывать прежними. Первозданная красота каньона подействовала на них как волшебство, заставила раскрыться до конца, полностью и взамен испытать наслаждение, которое запомнится на всю жизнь.
И на всю жизнь они запомнят, что главное сокровище Каньона Полумесяца не золото и не серебро – а взаимная любовь и нежность.
Глава 18
Шенандоа, невольно поежившись, вышла из «Торгового дома» в ночную прохладу. От голубого вечернего платья было мало тепла, и она теперь жалела, что не прихватила шаль, подаренную ей в Мексике. Впрочем, она так ни разу и не воспользовалась ею с самого возвращения. Уж слишком неприятные, а подчас и страшные воспоминания будил вид белоснежных кружев.
Появившийся из темноты бродячий музыкант, улыбаясь, принялся наигрывать на своем банджо незамысловатую мелодию – эту песенку часто распевали в поселках старателей. Шенандоа тут же подумала про Роже и про тот чудесный день, который им посчастливилось провести в Каньоне Полумесяца. Однако с тех пор прошла целая недели, и она ни разу не встречалась с Роганом, постоянно занятым на «Серебряной звезде», а у Шенандоа все свободное время уходило на попытки восстановить прежнюю близость с сестрой. Но с Арабеллой творилось что-то совершенно непонятное. Она стала значительно приветливее в последние несколько дней, и эта напускная веселость тревожила Шенандоа еще больше, чем прежняя мрачная отрешенность.
Ее мысли прервал музыкант: закончив играть, он подошел поближе и спросил:
– Слыхали про ограбление? Шенандоа кивнула.
– Неизвестный в маске сегодня снова нанес удар.
– Мне казалось, что в Ледвилле всех разбойников давно переловили?
– Все тоже так думали – пока этот одиночка не принялся грабить почтовые поезда. С каждым разом он наглеет все больше.
– Но шериф обещает его схватить? Музыкант задумался, пощипывая струны. Потом ответил:
– Видимо, одиночку поймать труднее, чем банду. И к тому же он в маске. А значит, может оказаться кем угодно.
– Да, пожалуй, – согласилась Шенандоа, улыбнувшись на прощание музыканту, который вежливо приподнял шляпу и снова исчез в ночи. Глядя ему вслед, она вдруг увидела, что в ее сторону быстро шагает дядя, слепо натыкаясь на прохожих.
Шустрый Эд непрерывно кашлял, прикрывая рот своим черным платком. Подойдя к племяннице, он остановился. Она растерялась – ведь Девис собирался отправиться на прогулку, а не метаться возле казино.
– Шенандоа!.. – выпалил запыхавшийся, раскрасневшийся Эд.
– Дядя Эд, пожалуйста, успокойся. Тебе лучше вообще...
– Милая племянница, твоя сестра работает в « Постмортеме».
– Что?!
– Именно так. Я только что оттуда.
– Она танцует за плату?
– Да. И одному Богу известно, чем она там еще занимается.
Шенандоа взяла дядю за руку и подвела к креслу, стоявшему у открытого кафе:
– Дядя Эд, сядь и отдышись.
– Не могу.