Ему доставило некоторое удовлетворение недовольство на лице Кенны.
— Нет. Все уже отправились спать. — Он увидел, как взгляд Кенны метнулся к часам на каминной полке. — Ты проспала ужин, который Викторина принесла прямо сюда, прежде чем отправилась к себе в спальню. Может быть, хочешь, чтобы я принес тебе поесть?
— Ты пришел сюда не для этого. — Кенна покачала головой.
— Нет. Я хотел поговорить о том, что сказал нам сегодня врач.
— И что?
— Николас и Викторина были крайне расстроены историей с мышьяком. — Он выжидательно посмотрел на нее, а когда она промолчала, продолжил: — Я слышал, что ты пообещала больше им не пользоваться?
— Да.
— Разумеется. — На губах Риса заиграла легкая улыбка. — Как легко давать подобные обещания! Ведь ты никогда и не употребляла это снадобье.
Кенна была слишком удивлена, чтобы все отрицать.
— Откуда ты знаешь?
— Оставь мне хоть немного здравого смысла, Кенна. Ты же никогда не была тщеславной. Сомневаюсь, что ты осознаешь в полной мере, насколько ты красива.
— Не дразни меня, — резко оборвала его Кенна. — Это очень дурно.
— Я не дразню, — серьезно сказал Рис. — Но твои слова лишь подтверждают мое предположение. Не в твоем характере лелеять красоту, в которую ты не веришь.
Кенна принялась сосредоточенно разглаживать рукой снежно-белую поверхность простыни — лишь бы не смотреть на Риса.
— Этот разговор беспредметен и ни к чему не приведет.
— Ошибаешься, — возразил он. — Если ты не пользовалась мышьяком, тогда откуда он взялся? И почему ты лгала врачу? Мистер Типпинг показал Нику флакон, который ему дала твоя служанка. Что в нем?
— Несколько граммов соли для ванны.
Рис вздохнул. Он ожидал чего-то в этом роде.
— Тебе лучше рассказать мне все, что произошло.
Кенна так и сделала, но не потому, что доверяла Рису, как настаивал ее внутренний голос, а из желания, чтобы он поскорее ушел, а этого можно было добиться лишь одним способом.
— Дженет обещала поговорить с месье Рэйе, — закончила она, немного запыхавшись. — Не стоит беспокоить Ника.
Рис промолчал. Он и вообразить себе не мог, что придется упрекать Кенну в излишней доверчивости.
— Ты поверила объяснениям своей горничной?
— Я… Да, я верю ей. Почему бы и нет? — немного вызывающе спросила Кенна. — Дженет заботилась обо мне все эти годы после смерти отца. Она для меня больше чем горничная.
— Так же как и Пауэлл, — сказал Рис. — Это мой слуга. Он просто излучает преданность. Скажи, ты часто рассказывала о своих кошмарах Дженет?
Лоб Кенны прорезала морщинка.
— Не понимаю, как…
— Отвечай!
— Да, я говорила с ней об этом, хотя это мое личное дело, с кем говорить. Она прекрасно слушает и верит мне, — с намеком сказала Кенна.
Рис проигнорировал укол:
— Понимаю.
— Сомневаюсь в этом. Ты не можешь знать, как это странно, когда тебя преследуют события прошлого, а ты не в силах ничего изменить.
— Думаешь, не знаю? — загадочно спросил он.
— Что ты имеешь в виду? — Рис пожал плечами:
— Сейчас это не имеет значения.
Он встал с кресла, чувствуя, как ему не хочется уходить.
— Ты сможешь заснуть?
— Надеюсь.
— Я могу посидеть здесь немного.
— Нет. Тебе лучше уйти. Ник спит очень чутко. Удивительно еще, что он не услышал мой визг.
— Но ты не кричала. — Он не выдержал и протянул руку к золотисто-рыжему каскаду волос, спадавших девушке на плечо.
Кенна, еле дыша, смотрела, как его пальцы погружаются в ее волосы.
— Я собирался разбудить тебя, когда пришел сюда, — хрипло прошептал Рис. — Но ты казалась такой успокоенной. Я и не подозревал, как страшны твои сны. Значит, ты обычно просыпаешься от собственного крика?
Кенна кивнула, не в состоянии открыть рот, потому что его рука застыла у ее груди.
Одеяло, казалось, совершенно не защищало ее, и она чувствовала сквозь него тепло руки Риса.
— Как бы я хотел, чтобы все было иначе. — Его рука упала. — Мне надо идти. — Он повернулся и был уже на полпути к двери, когда Кенна окликнула его:
— Я холодная женщина, Рис?
Рис замер, не веря своим ушам. Его пальцы до боли сжались в кулаки, но он не повернулся к ней.
— Что ты сказала?
Кенна уже сожалела о своей поспешности. Этот вопрос крутился у нее в голове с тех пор, как она обнаружила, что в спальне не Ник, но она и не думала задавать его вслух. Она смотрела на спину Риса, на его широкие плечи и мечтала вернуть свои слова обратно. Очевидно, она удивила и даже смутила его, не говоря уже о позоре, который навлекла на свою голову. Кенна прикусила нижнюю губу, ожидая, что Рис уйдет.
Ее молчание заставило Риса наконец повернуться лицом к кровати. Он заметил неуверенность в глазах Кенны, которые казались слишком большими на ее лице.
— Кенна?
— Я холодная женщина? — выпалила она снова. Рис в два счета оказался у кровати Кенны и сел рядом с ней. Он взял ее руки в свои, а когда она попыталась вырваться, не отпустил ее.
— Что заставило тебя спросить об этом?
То, что он не ответил сразу, означало, что он тянет время, подыскивая нужные слова, чтобы не обидеть ее.
— Не знаю, — солгала Кенна. — Иногда мне кажется, я не похожа на других женщин, — повторила она слова Викторины. — Боюсь, что я не подойду ни одному мужчине.
«Ни одному мужчине, — подумал Рис. — Я и не хочу, чтобы ты подходила каким-то мужчинам. Только мне».
— Значит, ты считаешь себя фригидной?
— Да.
— Я мог бы сказать, что ты ошибаешься, но ты обычно не веришь моим словам. Зачем мне тогда отвечать?
— Ты прав, конечно. Глупо было спрашивать.
— Я могу доказать тебе, что это не так. Все, что ты должна делать, — это прислушаться к своим чувствам.
— Ты хочешь сказать… — Но ей стоило только взглянуть в его потемневшие глаза, чтобы понять, чту он имеет в виду. — Это будет нехорошо.
— Разве? — Рису казалось, что это будет прекрасно, но он не хотел провоцировать девушку на то, о чем она будет потом сожалеть.
— Да. — Но в голосе Кенны не было уверенности.
— Хорошо. — Рис отпустил ее руки и начал подниматься, но Кенна поймала его за рукав:
— Нет. Я хочу знать. Я должна знать.
— Почему ты спрашиваешь меня?
— А больше никого нет, — просто ответила она. Рис не думал, что эта правда так сильно ранит его, и он чуть было не поморщился от боли, которую, не желая того, причинила ему Кенна. Он коснулся рукой ее подбородка, заставив смотреть на себя:
— В твоем теле нет ни грамма холода. Давай на этом и остановимся.
— Откуда ты знаешь?
— Я же целовал тебя, Кенна. Я знаю. И ты уже должна была знать.
— Но ты ушел от меня.
— Я не такой распутник, каким ты меня считаешь. Во мне есть что-то и от порядочного человека. Я покинул тебя не потому, что ты холодна. Скорее наоборот.
— Тогда докажи мне, — попросила Кенна. — Сейчас. — Словно вспомнив что-то, она добавила: — Я требую этого.
Смех Риса был очень искренним и смягчил резкие черты его лица.
— Как ты сейчас похожа на ту девочку из прошлого, — сказал он, еще продолжая улыбаться. — А я-то боялся, что она исчезла навсегда.
Кенна откинула покрывало и наклонилась вперед.
— Я больше не девочка. — Кенна считала, что Рис должен сам убедиться в этом. — И я знаю, чего хочу. — В этот момент ей хотелось, чтобы он ни о чем не догадался. Если только Рис заподозрит, что его используют, он тут же уйдет, и она никогда не узнает, права была Викторина или нет. Именно Рис должен ввести ее в царство любовных утех. Если она ответит ему, мужчине, которого презирает, то сможет ответить и любому другому. Ей не надо будет оставаться старой девой или хвататься за первого подвернувшегося жениха.