— Если вы вознамерились околдовать меня, — сердито пробурчал он, и голос его звучал как грубый шепот желания, — вы преуспели. Околдовали и завлекли. Довели до сумасшествия.
Он жадно поцеловал ее, руки его скользнули под ее плащ к плечам, вниз по спине, к бедрам, он прижал ее к твердой как камень выпуклости своего естества.
— Это чтобы вы не сомневались, как я хочу вас, Софи. — Она напряглась, но тут же сказала себе, что это Грейсон, а не кто-то другой, не один из мужчин, когда-либо хотевших ее. Она желала почувствовать прикосновение Грейсона. Именно в этот вечер. В этот волшебный вечер, когда маски помогают навсегда избавиться от прошлого.
Она прижалась к нему, и он снова поцеловал ее, губы его скользнули к ее уху.
— Мы предназначены друг для друга, Софи.
— Да, — ответила она. «Сегодня ночью», — решила она. Она чувствовала его горячий язык на своей коже, легкие покусывания, когда он скользнул ниже. Он нежно погладил ее по спине, и она обвила руками его плечи и прижалась к нему. Желание захватило ее с такой же силой, с какой до этой секунды ее захватывала музыка.
Одно прикосновение, один поцелуй — и она забыла обо всем, кроме этого человека, которого обожала с тех пор, как была маленькой девочкой.
Неужели прошлое больше не имеет значения? Эта мысль испугала ее, и вслед за ней явилась другая мысль.
Сможет ли она покориться этому человеку и начать новую жизнь?
Ее охватила безумная надежда, и вдруг ей до боли захотелось опереться на его сильное плечо и почувствовать себя под его защитой. Чтобы он помог ей забыть о ее страданиях. Пять лет назад она уехала из Бостона, решив, что жизнь с Грейсоном для нее невозможна. Но вот он, Грейсон, в этом малопристойном заведении, которым владеет его брат. Или он не такой, как она думает? Достаточно ли страсти, которую он испытывает к ней, чтобы они смогли преодолеть прошлое?
Вдруг он поднял ее на руки.
— Что вы хотите? — спросила она.
— Я хочу сделать то, что мне следовало сделать уже давно. — Он принес ее в какую-то комнату, громко захлопнув за собой дверь. Затем опустил ее на пол и жадно прижался к ее губам. Его руки гладили ее лицо, потом скользнули под капюшон к волосам, потом вниз по спине, к бедрам, обхватили округлые ягодицы, прижали к своему естеству, и она застонала.
— Господи, как я хочу вас! — проговорил он хриплым голосом. Он нежно раздвинул коленом ее ноги. — Я знал, что у нас все будет именно так. — Его слова походили скорее на обвинение, чем на утверждение.
Он начал терзать ее губы. Жарко. Ненасытно.
Радость пронзила ее, и она чуть не закричала, но удержалась и так же страстно ответила ему.
Маска придавала ей смелости, ее руки шарили по его телу там, где она никогда не осмелилась бы к нему прикоснуться. Тело ее пробудилось к жизни, оно жаждало его прикосновений.
Он поднял ее на руки и понес на кровать, и она обхватила руками его плечи. Он положил ее на матрас и лег сверху, опираясь на локти.
Потом рука его принялась расстегивать ее платье. С умелой легкостью он разделался с крючками, потом спустил с груди сорочку, и Софи почувствовала прикосновение прохладного воздуха к своей коже.
Его сильная рука погладила ее груди, а потом он нежно взял пальцами ее сосок.
— Вы очень красивая, — прошептал он.
Он покрывал поцелуями ее лоб и щеки — поцелуями, которых она так жаждала, так хотела и без которых она больше не могла жить.
И в это мгновение ее осенило.
Она не может жить без него — несмотря на то что сходила по нему с ума с тех пор, как увидела его с другой женщиной. А она действительно сходила по нему с ума, поняла она с головокружительной ясностью. Сходила с ума, злилась и мучилась, что его нет рядом с ней, когда он ей так нужен.
И вдруг она поняла, что ей нужно для счастья, — то самое, с чем она так упорно боролась. Ей нужен он.
Она надеялась, что еще не поздно — не слишком поздно показать ему, что она хочет смеяться вместе с ним, быть с ним, любить его.
Тут-то она и поняла — и у нее перехватило дыхание, — что все еще любит Грейсона Хоторна и что он нужен ей не только на сегодняшнюю ночь.
Как же это возможно? Как может она влюбиться в того, кто наверняка потребует от нее полной покорности?
Но надежда рая, возникнув, расцвела в ее сердце пышным цветом.
И тут Грейсон опять ее удивил!
Он доказал, что не требует от нее покорности — его ласки сделали то, что не могли сделать его слова, — она сама покорилась ему.
Ей захотелось закричать от радости. Потому что в конце концов она поняла, что выйдет замуж за этого человека.
Софи прижималась к Грейсону, забыв о том, где она находится. Тело ее ожило от любви к этому мужчине и от тех ощущений, которые он в ней пробудил.
В коридоре послышались голоса, Софи замерла;
— Я совершенно уверена, что это она! С Грейсоном Хоторном, — услышала она знакомый голос. Грейсон напрягся.
— Я могу поверить, что это Грейсон: его брат — владелец этого заведения, — но Софи Уэнтуорт? — с сомнением отозвался мужской голос.
— Не глупите. Это была она, и они пошли сюда. Я обязательно найду ее.
Голос, без сомнения, принадлежал Меган Робертсон. Отдаваясь от плиточного пола, он звучал слишком громко.
— Даже если это она, — проговорил мужчина, — какое это имеет значение?
— Для меня — имеет. Она впорхнула в Бостон и ведет себя так, точно он принадлежит ей. Если люди узнают, что она ходила в «Найтингейлз гейт», они не будут так слепо ее обожать.
Грейсон почувствовал, как вздрогнула Софи, Он хотел выйти в коридор и положить конец разговору, но не знал, как это сделать, не обнаружив присутствия Софи.
— Конечно, она покорила Бостон, — задумчиво произнес мужчина. — И судя по той статье, она покорила весь мир.
— И чем же? — возмутилась Меган. — Неужели вы не заметили, что в статье нет ни одного упоминания о том, что она исполняет?
— Хм… теперь, когда я думаю об этом, я не могу не признать, что вы правы.
— Конечно, я права. Дело в там, что я знаю музыкальный мир, и я никогда не читала статьи о каком — либо концерте, в которой не говорилось бы об исполняемых произведениях. А в этой нет ни одного упоминания о том, что играет Софи Уэнтуорт… или не играет. Уверяю вас, это обман. Она всегда была обманщицей. Я хорошо помню, как все говорили о том, что она будет играть соло во время Большого дебюта. Но кого Найлз выбрал вместо нее? Кому он предложил выступить?
Софи сжалась, словно от удара. Ей хотелось выскочить в коридор и защитить себя, но она не могла — или не знала, как это сделать.
— Он предложил мне! — с торжеством закончила Меган.
— Это ведь произошло сразу после смерти матери Софи? Это тогда он предложил вам играть соло? — Меган воскликнула:
— Да. И о чем это говорит?
Мужчина молчал, и Грейсон почувствовал, что Софи крепко прижалась лбом к его груди.
— Подумайте сами, Питер. Вспомните, сколько времени Найлз Прескотт проводил с Женевьевой Уэнтуорт. Все знают, что у них был роман.
— Не может быть! — ахнул изумленный Питер.
— Не будьте наивным. Я не могу поверить, что до вас не дошли эти слухи. И как только она умерла, ему уже ни к чему было делать вид, что из Софи выйдет толк.
— Я не могу этому поверить!
— Придется. А хотите знать, почему Софи сбежала в Европу? Исключительно из-за разочарования. Предполагаемый вундеркинд слетел с пьедестала туда, где ему и место.
Пара остановилась у двери. Грейсон выругался, вспомнив, что в спешке забыл ее запереть.
Софи чувствовала себя приговоренной к казни.