Со стороны Джулианы не последовало никакого ответа, и Элинор в порыве досады сдвинула брови. Нет, нет, она не сдастся так просто, как все остальные до нее. Она решила попытаться еще раз:
— Я не знаю, какими были твои прежние гувернантки, Джулиана, но могу тебя заверить, что я желаю тебе только добра. Пожалуйста, помоги мне, чтобы я, в свою очередь, могла помочь тебе.
На минуту в классной воцарилось молчание, но затем, к счастью для Элинор, ее слова как будто пробили невидимую стену, которой окружила себя Джулиана, и та, медленно отвернувшись от окна, посмотрела на нее. Широко открытые темные глаза были полны надежды, выражение лица говорило красноречивее любых слов. Эта девчушка явно хотела, чтобы ее спасли, — но вот от чего или от кого?
Элинор указала ей на кресло напротив:
— Будь добра, подойди сюда и присядь рядом со мной на минутку.
Джулиана соскользнула со своего сиденья у окна и робко приблизилась к столу. Опустившись в кресло по другую сторону от Элинор, она окинула взглядом разбросанные кубики с буквами, после чего снова обратила все внимание на гувернантку, выжидая.
Элинор улыбнулась. В глубине души у нее снова вспыхнула надежда.
— Я хочу, чтобы ты знала: я никогда не стану принуждать тебя говорить. Ты можешь даже не открывать рта, если сама этого не хочешь. Я тебя пойму. Но если тебе вдруг что-нибудь потребуется — например, если ты продрогнешь и захочешь взять шаль или проголодаешься, — ты можешь дать мне знать об этом другими способами.
Джулиана уставилась на нее, внимательно слушая — да, слава Богу, слушая! Заметно приободрившись, Элинор перевела дух.
— Для начала мы с тобой попробуем сложить что-нибудь из этих кубиков.
Элинор протянула руку к сборнику сказок, который еще раньше достала для Джулианы. Подобрав со стола несколько кубиков, она выложила из них слово — «книга». Затем она перевела взгляд на Джулиану, которая прочла буквы на кубиках. Элинор могла поклясться, что заметила в глазах девочки некий проблеск, слабую надежду на то, что девочка не станет отгораживаться от нее, как от остальных. Все что угодно лучше этой непробиваемой стены молчания.
— А теперь твоя очередь, — обратилась к ней Элинор, сопровождая свои слова коротким ободряющим кивком. — Выбери сама то, что тебе больше нравится.
Какое-то время Джулиана просто смотрела на нее, затем обернувшись стала шарить глазами по комнате. Взор ее тут же упал на выкрашенную в красный цвет деревянную лошадку с потертыми колесиками и обтрепавшейся от времени веревкой, за которую ее можно было тянуть. Девочка встала, сняла игрушку с полки и поставила ее на стол. Затем, не сводя взгляда с разбросанных по столу кубиков, она стала отбирать из них один за другим, пока не выложила по буквам одно-единственное слово — «лошадь».
Элинор улыбнулась, охваченная таким приливом тепла, словно сквозь нависшие над землей облака внезапно пробился солнечный свет. Теперь они могли общаться!
— Очень хорошо, — произнесла она, поумерив свою радость и окинув взглядом комнату в поисках подходящего предмета. — Ну а теперь снова моя очередь.
Так они выложили еще несколько слов — «мяч», «карта», «солдат», «свеча», — давая названия различным предметам, находившимся в классной комнате, пока в очередной раз не настала очередь Элинор. Однако на сей раз гувернантка не стала осматривать полки, чтобы взять с них какую-нибудь вещь и поставить на стол. Вместо этого она отодвинула в сторону некоторые из тех кубиков, которые все еще были в беспорядке разбросаны по столу, затем не спеша составила из них очередное слово прямо перед креслом Джулианы — «друг».
Затаив дыхание Элинор наблюдала за тем, как Джулиана опустила голову и прочла слово, после чего, прикусив в задумчивости губу, медленно подняла на нее глаза.
Спустя мгновение их взгляды встретились.
Элинор перевела дух, чувствуя себя так, словно она стоит перед высокой запертой дверью, ожидая, впустят ее или нет. Она могла заметить выражение неуверенности, промелькнувшее на лице Джулианы — этого маленького создания, которому так долго приходилось прятаться от мира, — и мысленно молила Бога о том, чтобы девочка не отвергала ее.
— Мне бы очень хотелось стать твоим другом, Джулиана, — произнесла она шепотом.
Элинор не стала торопить ее с ответом и терпеливо ждала. Они долго сидели так вдвоем, прислушиваясь к тиканью часов в коридоре, отсчитывавших минуту за минутой. За окном во внутреннем дворе замка раздался собачий лай. Наконец Джулиана медленно, робко протянула руку к оставшимся на столе кубикам, сложив из них всего одно слово — «да».
Затем девочка подняла взгляд от кубиков. Их глаза снова встретились, и Элинор улыбнулась своей ученице, чувствуя, как к горлу у нее подступил комок.
— Джулиана, я…
Внезапно без стука дверь в комнату распахнулась, и все очарование неповторимого мгновения исчезло без следа.
— Его светлость готов встретиться с вами в своем кабинете, — произнес Фергус, останавливаясь в дверном проеме.
«У этого человека определенно дар появляться в самый неподходящий момент», — подумала про себя Элинор. Как и накануне вечером, он появился как раз тогда, когда ей наконец-то удалось добиться некоторого успеха с Джулианой.
Джулиана так резко поднялась, что уронила оставшиеся кубики на пол, и спустя мгновение снова заняла свое место у окна, глядя на бескрайнее пространство неба и бушующего моря внизу.
Нахмурившись, Элинор наклонилась и подобрала с пола кубики.
— Можете передать его светлости, что я сейчас спущусь.
Фергус ничего не ответил, но остался в дверях, не спуская с нее глаз, пока она убирала кубики обратно в коробку. С его появлением атмосфера в комнате заметно изменилась. Он выглядел раздраженным, словно полагал, что Джулиана намеренно смахнула кубики со стола.
— Благодарю вас, Фергус, — произнесла Элинор, отпуская его взмахом руки.
В тщетной попытке вернуть ту атмосферу тепла, которая царила здесь еще за мгновение до его прихода, Элинор взяла каминные щипцы и подбросила в огонь еще брикет торфа, разворошив угольки, чтобы он быстрее загорелся. Поскольку Фергус и не подумал покинуть комнату, она спросила:
— Вы хотите еще что-то сказать?
Старик уставился на нее с таким видом, словно намеревался испепелить взглядом.
— Нет, мисс. — С этими словами он исчез в коридоре.
Элинор поднялась и провела руками по юбкам, чтобы их пригладить. Жаль, что она не могла так же легко избавиться от ощущения холода, вызванного присутствием этого человека. Не все из слуг, похоже, восприняли ее появление в замке так восторженно, как Майри.
— Что ж, я не могу заставлять твоего отца ждать, — обратилась она к Джулиане. — Как тебе будет удобнее — подождать меня здесь одной или, если хочешь, я позову Майри, и она побудет с тобой до моего возвращения?
Девочка ничего не ответила, и Элинор снова пала духом. Надеясь, что их утренние занятия не пропали даром, Элинор подошла к Джулиане и мягко положила руку ей на плечо:
— Я скоро вернусь.
Джулиана словно не слышала.
Обескураженная Элинор тихо вышла из комнаты. Ей ни в коем случае нельзя было терять надежду. Однажды ей уже удалось пробиться сквозь стену молчания, окружавшую Джулиану, и она сумеет сделать это снова.
Спустя несколько минут она уже стояла у открытой двери в кабинет виконта. Он сидел за своим огромным письменным столом, а у его ног, растянувшись возле камина, словно меховой ковер, лежал крупный пес из породы шотландских борзых — возможно, тот самый, чей лай она слышала недавно внизу.