Он крепко держал ее, неторопливо доводя до такого невероятного экстаза, что она наконец словно взорвалась и разлетелась на тысячу мелких осколков.
Клодия закрыла глаза, пытаясь успокоить участившееся дыхание.
Она интуитивно чувствовала, почему женщин так тянет к нему. Сейчас она понимала это, как никогда раньше.
Но неотразимым его делала масса иных мелких деталей, например, то, как он все время касался ее. Ласково, не задумываясь. Он прикасался к ее руке, талии, прядям волос у лба. То были легкие, успокаивающие прикосновения, способные успокоить мятущуюся душу. А что он говорил ей в моменты страсти, как восторгался ее красотой, какие слова шептал!
Застонав, Клодия прижала ладонь колбу, вздрогнув, когда еще одна непрошеная волна желания захлестнула ее. Он касался ее, а потом уходил в обществе Артура Кристиана, а иногда Адриана Спенса. Все трое смеялись над чем-то своим, направляясь к Сент-Джеймс-сквер. Никто из них не говорил ей, что они делают и куда идут, и уж тем более Джулиан. Да в этом и не было необходимости. Она все понимала, потому что именно так все происходило и с Филиппом, повесы уходили, весело смеясь, привлекая внимание и мужчин и женщин, когда садились в свои дорогие кареты и направлялись в поисках ночных забав и женщин в заведение мадам Фарантино.
Ей никак не удавалось соединить два образа – распутника, отправлявшегося на ночные увеселения, и мужа, проявлявшего к ней такую нежность. Когда она пыталась это сделать, ее тут же одолевали сомнения – а не ошиблась ли она в своей оценке? И она спорила сама с собой до изнеможения.
Да, именно такого брака, полного неопределенности, и заслуживает женщина, которая, забыв обо всем, чему ее учили, позволяет соблазнить себя. Наказанием за то, что она уступила своим низменным желаниям, стал ее маленький ад, в котором пыткой были его прикосновения, жажда этих прикосновений и ежечасная мечта о том, чтобы Джулиан полюбил ее по-настоящему.
Клодия уронила руки на колени и медленно открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чертеже школы. Школа – единственный выход. Ей нужно подавить свои чувства, загнать их вглубь, забыть о них. Только так она сможет уцелеть.
Стук в дверь оказался как нельзя кстати.
– Не помешаю? – спросила Софи, тихо закрыв за собой дверь.
– Конечно, нет! – Клодия встала и улыбнулась. Она испытала большое облегчение, когда Софи вернулась от Энн, чтобы жить вместе с ними, – еще одна приятная возможность отвлечься от мрачных мыслей. – Входи, я хочу кое-что тебе показать.
Софи торопливо направилась к ней.
– О, Клодия, мне совершенно необходимо поговорить с тобой!
– И мне тоже. Вот, взгляни на мой набросок, хорошо? Мне кажется, крупновато, а как на твой взгляд? – спросила она, пристально разглядывая рисунок.
Софи посмотрела на рисунок, потом на Клодию.
– Но он совершенно такой же, как и все остальные.
– Нет, не совсем, – пробормотала Клодия. – А о чем ты хотела поговорить со мной? – спросила она, бросив рисунок на стол, где уже лежало несколько подобных.
Тяжело вздохнув, Софи опустилась на кушетку.
– О, Клодия, я в полном отчаянии! Клянусь, что не стала бы беспокоить тебя, но мой брат просто невыносим и я больше не могу жить в этом доме!
Клодия была поражена, при всех своих недостатках Джулиан обожал сестер и всегда баловал их.
– Софи! – воскликнула она улыбаясь. – О чем это ты?
– Пообещай, что не примешь его сторону. Только тебе я могу довериться!
Клодия вся обратилась в слух.
– Обещаю, – сказала она, присаживаясь на край кресла. Софи, устремив тоскливый взгляд на ковер, тихо сказала:
– У меня есть поклонник. Клодия засмеялась:
– О, Софи, и это все? Кто он?
– Сэр Уильям Стэнвуд. Он баронет. Ты знаешь его? – спросила девушка с ноткой тревоги в голосе.
Имя было лишь смутно знакомо Клодии, и она отрицательно покачала головой.
– О, он просто чудо! – воскликнула Софи, вдруг просияв. – Ты будешь в восторге от него! Он довольно красив, очень высок, белокур и так хочет чего-то добиться в жизни.
Он совсем не похож на тех денди, которых привозит тетя Вайолет. Он очень строг в манерах, джентльмен...
– Судя по твоим словам, он просто сокровище. Так в чем проблема?
– Джулиан запретил мне встречаться с ним, – сказала Софи негодующе.
Какая-то неуловимая мысль промелькнула в голове Клодии, и ее улыбка померкла.
– Почему?
– Он считает, что Уильям неискренен в своем внимании ко мне.
Старая рана открылась, едва Клодия услышала слова Софи.
– Неужели? – поинтересовалась она ледяным тоном. – И откуда же, позволь спросить, у Кеттеринга такое глубокое понимание характера этого человека?
Софи покачала головой:
– Да он его почти не знает. Уильям очень хорошо относится ко мне, но Джулиан о нем слышать не хочет. Пригрозил отправить меня навсегда в Кеттеринг-Холл, если я ослушаюсь.
– Но почему? – упорствовала Клодия. – Что он может иметь против сэра Уильяма?
Софи опустила глаза, нервно поглаживая полированную ручку кушетки.
– Ну... Джулиан говорил много ужасных вещей, но прежде всего он считает, что Уильям мне не пара.
Нет, как возмутительно! Сам он, конечно, может выбирать для своих утех любую женщину, а дорогой Софи нельзя послушаться своего сердца из-за ее положения!
– Ты уверена? Он не позволяет Стэнвуду ухаживать за тобой только потому, что тот – баронет?
– О да, я совершенно убеждена, что причина именно в этом. Клодия, ну что мне делать? Быть без Уильяма – все равно что не жить!
Клодия тут же вскочила на ноги.
– Я скажу тебе, что делать. Слушайся своего сердца! – воскликнула она. – Нельзя позволить, чтобы отсутствие чувств у Кеттеринга повлияло на одно из самых важных решений в твоей жизни.
– Но как? Джулиан непреклонен!
Клодия возмутилась до глубины души. Сам Джулиан ведет себя как хочет, а от Софи требует покорности. Все мужчины одинаковы.
– Не знаю, – сказала Клодия. – Но могу сказать одно: ты будешь жалеть до конца своих дней, если не последуешь зову сердца из-за его нелепого представления о приличиях.
– Значит, ты поможешь мне? – спросила Софи с надеждой.
– Конечно, если это в моих силах. А Юджиния и Энн? Мы бы могли...
– Нет! – Софи замотала головой. – Они ничего не знают. Уильям говорит, что они вполне могут принять сторону Джулиана.
Не говорить Юджинии и Энн? Обе прекрасно знали о социальном неравенстве женщин, они бы поняли. Но ни одна из них не стремилась так горячо исправить мир, как Клодия, и обе просто обожали своего упрямого брата. Да, Стэнвуд, наверно, прав.
– Ну хорошо, я помогу тебе, если смогу, – сказала она наконец. – Не знаю только, как это сделать...
– Поговори с ним!
Клодия растерянно посмотрела на Софи. Ну как она может объяснить ей, что вышла замуж, чтобы соблюсти приличия? Что они с Джулианом оказались в сетях какого-то нереального брака и почти не разговаривают друг с другом? Она машинально покачала головой, и Софи вдруг вскочила и бросилась к ней.
– Ну, тогда помоги мне увидеться с ним! – воскликнула она, обхватив Клодию за плечи. – Мне бы так хотелось встретиться с Уильямом завтра в полдень в парке...
– Одной? – услышала Клодия собственный голос.
– Клодия! Мне скоро двадцать один год. Я должна увидеть его. Ты можешь помочь мне! Можно сказать, что мы едем к Мэри Уайтхерст! И потом ты поедешь к ней, а я встречусь с Уильямом.
– О нет, нет, Софи. Из меня никудышная лгунья, вряд ли я смогу солгать...
– Не лгать, – торопливо успокоила ее Софи. – Я заеду к Мэри Уайтхерст и встречусь с тобой у нее! Только попозже, после встречи с Уильямом. Это вовсе не ложь.