– Будем надеяться, что Зафер устроит им прекрасную охоту. Но у Франко Пьетро достаточно людей в Венеции. По моим расчетам, они схватят их на третий день, и Зафер выдаст меня Риате, чтобы избежать пыток.
– Нет, Зафер тебя не предаст!
Он с улыбкой взглянул на нее.
– Думаешь, нет? Ты плохо знаешь Франко Пьетро.
– Господи, это же не входило в твои планы! Что Риата схватит их!
– Да, именно на это я и рассчитывал. Заферу все известно до последней мелочи. Но ты права, он не выдаст меня. Не из-за пыток, даже Риата поймет это. Чтобы спасти Маргарет. Элейн покачала головой:
– Нет!
– Мы сами придумали эту хитрость, любимая. Они должны ему поверить.
– Но ведь может произойти что угодно, какая-нибудь случайность, несчастье... Как ты можешь быть уверен?
– Могу. Я верю в ловкость Зафера не меньше, чем в собственную. – Он хрипло засмеялся. – Несчастье тут, в моей голове. Я не помню то, что должен знать. Черт бы побрал твою любимую верховую лошадь!
Элейн подтянула ноги, обхватила руками колени.
– Ужасно! С ними Маргарет. Ее ребенок. И Маттео!
– Это выбор Маргарет. Я имел в виду Фатиму, но Маргарет умоляла меня послать ее. Она сделает все возможное. И Заферу будет легче убедить их, поскольку он ее любит.
– Он тебе сказал?
– У меня есть глаза. – Порывшись в сундуке, он бросил на кровать гребень из слоновой кости и с горечью добавил: – Зачем он будет мне говорить? Она все равно не позволит ухаживать за ней, потому что Зафер не христианин.
Элейн и сама все знала. Хотя Маргарет не говорила ни о своих чувствах, ни о Зафере, правда была на ее лице, когда она смотрела на него. Любила до такой степени, что попросилась сопровождать его в этом смертельно опасном деле.
Элейн наблюдала за пиратом, который облокотился на кроватный столбик. Раньше она считала невозможным оставаться с ним, потому что он так легко убивал, так легко лгал. Теперь она чувствовала, что сердце и рассудок тянут ее в разные стороны. Вскочив с кровати, она повернулась к нему.
– И тебя не интересует, что с ними случилось? Зачем тебе это делать? Почему ты непременно должен убить Риату? – Она схватила гребень и прошипела: – Монтеверде! Ненавижу само имя!
Она взялась расчесывать еще не просохшие волосы, с силой дернула и вскрикнула от боли. Когда пират начал обходить кровать, она не повернулась, только напряглась в ожидании новой ловушки или какого-нибудь фокуса. Но он просто взял гребень из ее дрожащей руки, откинул назад волосы и стал их расчесывать так ласково и умело, будто опытная служанка.
– Я тебя не понимаю, – сказала Элейн, глотая слезы. Он не ответил. – Зафер – ладно, это его выбор служить тебе. Но Маргарет. И ее ребенок. Что они сделали, чтобы рисковать из-за тебя? – Пират осторожно вел гребнем по ее волосам. – А Маттео! Совсем малыш. Он так боится тебя и все равно любит. Ты мог оставить в безопасности хотя бы его. Зачем ты вообще увез его с острова? Какая тебе здесь от него помощь?
– Он сын Франко Пьетро.
Отпрянув, Элейн соскочила с кровати.
– Что ты сказал?
– Ты ведь это знала, Елена, – спокойно произнес он. – Неужели ты не наводила справки о человеке, за которого собиралась замуж?
– У него была жена... она умерла при родах. Я... – Ничего другого Элейн не знала и не хотела знать. – Маттео – его сын?
– Да.
– Твой заложник? – простонала она.
– Я говорил тебе, что остров хорошо защищен.
Она думала, что он имеет в виду магию или свой пиратский флот. Она вспомнила лицо Маттео. Как он был встревожен, как хотел услужить. Как смотрел широко раскрытыми глазами, когда о Риате говорили с ненавистью или презрением.
– Спаси его Господи. Он любит тебя.
На миг что-то промелькнуло в черных глазах пирата, как в тот момент, когда он смотрел в зеркало и просил отца не убивать его во сне.
Элейн вспомнила о тренировках на острове, пробах на яд, о том, с каким страхом и гордостью мальчик раз за разом подавал вино Иль-Корво.
– Если ты готовил его для убийства Франко Пьетро, если это твои намерения, – процедила Элейн, кривя губы, – то, клянусь Богом, я сама отправлю тебя в ад. Любым возможным способом.
Пират смотрел на нее долгим немигающим взглядом. Она бы столкнула его в ловушку, пронзила бы его собственным кинжалом. Она с ужасом ждала ответа.
– Я сказал, что сам убью Франко Пьетро, – мрачно улыбнулся он. – Такое удовольствие я не хотел бы уступить ребенку.
Элейн осторожно выдохнула. Глаза наполнились слезами, в носу защипало.
– Не уверена, что это большая заслуга. Но рада это слышать.
– Иди сюда, ведьма. Дай мне расчесать твои волосы. Пусть тебя успокоит мысль о том, что Дарио позаботится о Маттео и ребенке. Он привезет их другим путем на встречу с нами.
Элейн быстро вытерла глаза, села на кровать, и он продолжил свою работу.
– Пожалуй, ты в самом деле убила бы меня, – задумчиво сказал пират. – Или попыталась бы.
– Да. И убью, если понадобится.
Его рука замерла. Наклонившись, он прижался губами к ее волосам. Он мог ласкать ее или задушить, однако не сделал ни того, ни другого, лишь тихо произнес:
– Да простит тебя Господь.
– За что?
– Однажды я сам был Маттео.
– Ты имеешь в виду – заложником? – дрожащим голосом спросила Элейн.
– Да. Хотя и не столь ценным, как Маттео. Просто орудием в руках моего отца.
– Ужасно!
– Правда? Не знаю. Но меня бы весьма ободрила мысль, что есть человек, способный обуздать меня.
– Тогда оставь в покое Маттео. И других.
– Хочешь быть моей совестью, ведьма? – насмешливо поинтересовался он.
– Я не шучу.
–Я тоже. Мне бы она не помешала.
Священник в Сейвернейке наверняка пришел бы в отчаяние или расхохотался, узнав, что Элейн призвана охранять чью-то совесть. Она вспомнила собственные прегрешения, в которых, честно говоря, никогда не раскаивалась. Вспомнила озеро, воду, стекающую с лица пирата, его покорно склоненную голову...
– Что я могу сказать тебе о совести? – с горечью прошептала она. – Это все равно что просить чертенка наставлять дьявола в добродетели.
Он поцеловал ей шею. Элейн откинула голову и закрыла глаза.
– Я буду слушаться, – тихо сказал пират. – Я постараюсь.
– Теперь это невозможно остановить, да? Невозможно отказаться от твоего плана?
– Нет. Он уже в действии.
– Тогда о чем тут спрашивать. Остается лишь идти вперед, стараясь не делать ошибок. Пират тяжело вздохнул.
– На этот раз я не сделаю ошибок.
Его руки спускались вниз, гладили ей плечи, грудь. Потом он вдруг опрокинул ее на кровать и так нежно поцеловал, что ей хотелось заплакать.
– Я не обману твоих надежд, – шептал он.
Но Элейн отвергла его нежность. Запустив пальцы ему в волосы, она притянула его к себе и жадно завладела его ртом. Он хрипло засмеялся и отпрянул, лицо у него пылало.
– Думаешь таким способом подчинить меня, – сказал он, тяжело дыша.
Она посмотрела на него из-под ресниц, взяла его руку, прижала к щеке, а потом больше не могла сдержаться и укусила за пальцы, внимательно наблюдая, как темнели его глаза в ответ на каждый укус.
– Ты мой.
Пират снова засмеялся и оглядел комнату, будто только что проснулся.
– Да, – кивнул он. – Дьявол придает мне силы. В этом ты права.
Игра в шахматы доказала, что ее власть над ним отнюдь не безгранична. Со скрытой насмешкой, стараясь не приближаться к ней, он ходил по комнате, пока Элейн мрачно глядела на доску. Хотя в Сейвернейке она постоянно обыгрывала Кару, сэра Гая и даже Раймона, но для Рейвена она не была достойным противником. За какой-нибудь десяток ходов ее король уже пятый раз подряд оказался в безвыходном положении.
– Сыграем в кости? – недовольно спросила она.