Мой дед позволил отцу заняться торговлей, а тот решил, что жизнь в городе гораздо приятнее деревенской. Мой младший брат Аул живет в Британии, покупает там товары и отправляет их в Италию. Меня послали сюда, на закупку великолепных товаров с далекого Востока, а товары из Европы хорошо идут здесь.
Оденат пристально разглядывал рослого римлянина.
— Вы служили в армии?
— Да, ваше высочество, я служил в преторианской гвардии под предводительством юного императора Гордиана в Африке. Эти слова произвели на Одената большое впечатление.
— В качестве свадебного подарка император собирается сделать меня командиром римских легионов здесь, в Пальмире.
— Это великолепный подарок, ваше высочество. У меня нет сомнений, что вы принесете славу этому краю! — ответил Марк.
— Полагаю, Марк Александр Бритайн должен остаться с нами на вечернюю трапезу, мой Ястреб! — сказала Зенобия. Она повернулась к Марку.
— Вы ведь останетесь, не правда ли? Князь улыбнулся.
— Боюсь, вы не сможете отказать нам, Марк Александр Бритайн.
У Марка не было никакой возможности вежливо отклонить это предложение. По правде говоря, он и не хотел отказываться. Хотя при виде князя, проявлявшего такую нежность к Зенобии, он испытывал страдание, но, по крайней мере у него есть возможность побыть рядом с ней?
Зимняя столовая в маленьком дворце была обращена окнами на юг. Ее стены выложили тонкими плитками бледно-желтого мрамора, деревянные карнизы и плинтусы украсили резьбой и позолотой. Изящные решетки закрывали окна. Восточную и западную стены комнаты украсили великолепными фресками, сверкающими золотыми пластинками, яркими красками и картинами, выполненными в технике мозаики. Одна картина изображала охоту на гиппопотамов и крокодилов на Ниле, а другая — охотников на конях в сопровождении лоснящихся быстроногих собак, преследующих газелей в пустыне. Пол также выстлан мозаикой — крошечными синими, зелеными и желтыми плитками. Вокруг квадратного обеденного стола были расставлены три пиршественных ложа, каждое из которых предназначалось для трех человек.
Князь сел на центральное ложе, Зенобия расположилась слева от него, а Марка усадили справа, на почетное место. Марк ел механически. Он был слишком поглощен ответами на многочисленные вопросы, которыми забрасывала его Зенобия.
Некоторое время он рассуждал о различных философских проблемах. Потом она проницательно взглянула на него и произнесла:
— А вы верите во все это, Марк Александр Бритайн? Он улыбнулся ей.
— Я — реалист. Я верю только в то, что вижу.
— Я не хотела обидеть вас. Просто я любопытная. На свете так много интересного, и все хочется узнать!
— Зенобия — самая прекрасная женщина в Пальмире, но она не удовлетворена тем, что имеет, — заметил князь.
— Быть красивой — это еще не все, мой Ястреб. Если бы ты хотел взять в жены какую-нибудь пушистую кошечку, ты бы уже давно женился.
— Что же вы хотите знать, моя княгиня? Я с радостью поделюсь с вами своими скромными познаниями.
Князь кивнул, и Зенобия с унынием произнесла:
— Марк Александр Бритайн, я ведь даже не знаю, как выглядит море, и это, мой друг римлянин, лишь начало моего невежества.
Марк заговорил. Обладая даром красноречия, он рисовал чудесные картины мира, которые позволяли слушателям словно наяву увидеть море и плывущие по нему корабли. Он рассказывал о Риме, построенном на семи зеленых холмах, о Британии, стране, где он родился, с ее туманной сырой погодой и холмами, еще более зелеными, чем в Риме. Он рассказывал о своей службе в Африке, этой первобытной стране, полной жестоких контрастов. Во время рассказа Зенобия сидела неподвижно и, словно губка, впитывала каждое его слово. За окнами столовой сгущалась ночь.
За окнами столовой сгущалась ночь. Слуги убрали фрукты и медовые лепешки с орехами. Бокалы вновь наполнили ароматным красным вином, а Марк все продолжал говорить, пока не заметил уголком глаза, что князь зевает, прикрывшись рукой.
— Уже поздно, а я все бубню, словно школьный учитель! — сказал Марк.
— Но вы ведь только начали рассказывать мне о том, что я так стремлюсь узнать! — произнесла Зенобия.
— В таком случае, может быть, Марк Александр Бритайн еще раз навестит нас и продолжит свой рассказ, — вежливо сказал князь.
— Завтра! — добавила Зенобия.
— Завтра?
Мужчины, казалось, были изумлены.
— Да, завтра! Ты должен приказать ему, мой Ястреб, приходить сюда каждый день хотя бы на час и рассказывать мне о мире, который находится за пределами нашего города.
Раздосадованный Оденат смотрел на римлянина несколько раздраженно.
— Марк Александр Бритайн — занятой человек, мой цветок!
— Неужели он настолько занят, что не может уделить мне один час в день? — запротестовала Зенобия.
Марк заметил, что князь посматривает на него со скрытой ревностью. И все же он испытывал отчаянное желание видеть Зенобию.
— Может быть, вы позволите мне навещать ее высочество дважды в неделю, мой господин? Если я изменю свое расписание, то смогу сделать это, — сказал он, глядя прямо в глаза князя.
Зенобия встала и соблазнительным движением прильнула к мужу.
— Я ведь не прошу у тебя драгоценностей или других безделушек, мой Ястреб! Единственное, к чему я стремлюсь, — это знания. Как же ты можешь возражать против этого? ты проводишь дни, встречаясь со своими советниками. За домом следят рабы, а меня преследует скука. Конечно, я могла бы беседовать с твоей дорогой матушкой или, быть может, с Делицией.
Она улыбнулась ему с притворной нежностью.
— Я не желаю, чтобы ты проводила время в обществе других мужчин! — проворчал князь.
— Но ведь ты не ревнив, мой Ястреб!
Теперь голос Зенобии перешел в шепот, но Марк, который отличался острым слухом, различал каждое слово. Он вздрогнул, когда услышал то, что она сказала потом.
— Ведь он далеко не молод и годится мне в отцы! Кроме того, со мной будет Баб, а если ты настаиваешь, то и мои служанки тоже. Меня не волнует, сколько человек будет присутствовать при наших беседах!
И она шутливо подула ему в ухо.
— Ну пожалуйста!
Марк отвел от них взгляд. Он не мог смотреть, как нежна она с князем. Он глубоко вздохнул и принял безразличный вид. Ведь Зенобия замужем за Оденатом, и они, очевидно, любят друг Друга.
— Вы не будете возражать против того, чтобы приходить сюда и учить мою жену, Марк Александр Бритайн?
— Нет, мой господин, я почту это за честь! Он следил за тем, чтобы его голос и выражение лица оставались серьезными.
— Ну что же, очень хорошо. Пусть так и будет! Благодарю вас, Марк Александр Бритайн!
Римлянин поднялся из-за стола.
— Я злоупотребил вашим гостеприимством. С разрешения вашего высочества, я попрощаюсь с вами.
— Я разрешаю вам это, Марк Александр Бритайн. Марк поклонился и вышел из комнаты. Он услышал, как Зенобия негромко и ликующе вскрикнула:
— О мой Ястреб, спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Она бросилась к мужу и поцеловала его. Он слабо запротестовал.
— Зенобия! Мы ведь в столовой!
— Это ложе достаточно велико для нас обоих, мой Ястреб! — прошептала она, развязывая его халат и прижимаясь к его груди.
Он издал стон, и все мысли о римлянине мгновенно улетучились из его головы. Он обвил ее руками и уткнулся лицом в мягкое плечо.