Гитлер, которому очень хотелось сделать какой-нибудь приятный жест в сторону Англии, предложил создать марионеточное польское микрогосударство по обеим сторонам демаркационной линии, разделяющей советские и немецкие войска. Однако Сталин сразу разглядел в этом очередную трусливую попытку Гитлера выпутаться из войны с Западом.
25 сентября Шуленбург телеграфирует в Берлин:
«Сталин заявил: в окончательном урегулировании польского вопроса следует избегать всего, что в будущем могло бы вызвать столкновение между Германией и Советским Союзом. С этой точки зрения, он считает ошибочным оставлять независимое польское государство. Он предлагает следующее решение: из территорий на востоке от демаркационной линии к нашей части должны быть присоединены все Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства, которая простирается до Буга. Взамен мы должны отказаться от наших претензий на Литву…»
Последовал быстрый ответ из Берлина, что фюрер изменил свое первоначальное мнение и считает точку зрения Сталина более реалистичной. (Разведка доложила ему, что англичане и слушать ничего не хотят, пока немецкие войска не отойдут за линию, существовавшую до 1 сентября. Никакие марионеточные микрогосударства положение не спасут.)
27 сентября 1939 года «Правда» сообщила: «По приглашению правительства СССР 27 сентября с.г. в Москву прибывает министр иностранных дел Германии г-н фон Риббентроп для обсуждения с правительством СССР вопросов, связанных с событиями в Польше».
В 18.00 самолет Риббентропа совершил поездку в московском аэропорту. Молотов встретил его как старого друга – за малым не обнял. Однако когда Риббентроп прибыл в посольство, его ждал небольшой, но не очень приятный сюрприз. Шуленбург протянул своему шефу две телеграммы. Это были пересланные из Берлина сообщения немецкого посланника в Таллинне, сообщавшего, что правительство Эстонии информировало его о советском ультиматуме, требующем «под угрозой немедленного вторжения» предоставить СССР военно-морские и военно-воздушные базы на территории Эстонии, а также разместить там советский воинский контингент численностью пятьдесят тысяч человек. Подобный ультиматум был предъявлен и правительству Латвии. Секретный протокол, подписанный Риббентропом 23 августа, начал действовать.
В несколько озабоченном настроении рейхсмииистр отправился на встречу со Сталиным. Сталин принял своего старого друга весьма радушно. В нарушение всех протоколов переговоры сразу же начались за банкетным столом, уставленным бутылками. Советник немецкого посольства Хильгер (давно завербованный советской разведкой), ошалев от столь мощного торжества грузинского гостеприимства над дипломатическим протоколом, считал тосты. На цифре 22 он сбился, ибо пил наравне с другими.
Совершенно пьяный Риббентроп после банкета отправился в Большой театр на последний акт «Лебединого озера».
Сталин не сопровождал своего гостя, поскольку вынужден был лично принять участие в обработке упрямой эстонской делегации, красноречиво объясняя, что ждет их маленькую страну, если та осмелится отклонить ультиматум Москвы.
Приняв душ в посольстве и переодевшись, Риббентроп вернулся в Кремль на ночные переговоры. Гитлер согласился со сталинским планом обмена польских земель на Литву. «Гитлер знает свое дело», – удовлетворенно заметив Сталин и в приливе великодушия подарил Риббентропу обширное охотничье угодье в Беловежской пуще, заметив, что этому подарку, видимо, больше всех обрадуется Геринг, известный своей страстью к охоте.
В непринужденной обстановке любезной беседы и шуток был подписан новый советско-германский договор, получивший название «Договора о дружбе и границе». Договор был краток и состоял всего из четырех статей:
«Статья I. Правительство СССР и Германское правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сем карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе.
Статья II. Обе стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устраняют всякое вмешательство третьих держав в это решение.
Статья III. Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье линии, производит Германское правительство, на территории восточнее этой линии – правительство СССР.
Статья IV. Правительство СССР и Германское правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами».
На приложенной к договору секретной карте была тщательно вычерчена демаркационная линия четвертого раздела Польши с поправками, которые лично сделал Сталин, уступая охотничьи угодья Риббентропу. Соответственно этому Сталину пришлось дважды подписать карту. Второй раз его лихой росчерк с территории Западной Белоруссии прорезал Украину и уходил в Румынию.
Перед отъездом из Москвы растроганный Риббентроп дал интервью корреспонденту ТАСС, отметив следующие положения:
«1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно.
2. Обе стороны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточноевропейские вопросы.
3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии.
4. Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны,
. Неудивительно, что «освобожденные единокровные братья» немедленно взялись за оружие и сражались с советскими оккупантами аж до конца 50-х годов, пока в Мюнхене не был убит агентами КГБ их руководитель Степан Бандера, а они сами почти поголовно истреблены, потеряв убитыми и замученными в сталинских лагерях более 3,5 миллионов человек, считая только западных украинцев.
В Москве Сталин любовно смотрит на дважды подписанную им карту раздела Польши. Демаркационная линия раздела создалась не случайно. Она была тщательно продумана и вычерчена Сталиным и двумя его любимыми и, надо признать, самыми способными генштабистами Шапошниковым и Мерецковым.
Уступка Гитлеру части польских земель Варшавского и Люблинского воеводств в обмен на Литву были не просто прихотью, а тщательно продуманной акцией. В результате на карте появились два выступа-балкона – Белостокский и Львовский, грозно нависшие над немецкой территорией и создающие угрозу мгновенного окружения гитлеровских войск восточнее Одера и стремительного, кинжального удара по Берлину. А приобретение (пока условное) Литвы лишало немцев возможности вот также грозно нависнуть над нашим правым флангом.
«Эти выступы, – позволил себе заметить командарм 1-го ранга Шапошников, – будут как тучи нависать над Гитлером». Вождь внимательно взглянул на своего любимца и изрек: «И из этих туч ударит Гроза ». Может быть, Сталин хотел сказать «ударит гром», но, видимо, не очень хорошо владея русским языком, сказал именно так – «ударит гроза». В конце концов гром – это всего только часть грозы, так что Сталин, как всегда тщательно взвешивавший свои слова, и на этот раз знал, что говорил.