Не подходит в качестве обоснования падения Западной Римской империи и тезис о существовании там особого «рабовладельческого» строя и неизбежности его падения, выдвинутый в свое время Марксом, который долгое время разделяли советские историки, а в конце прошлого века даже поддержали некоторые американские [116]. Еще в середине прошлого века выдающийся русский историк М.Ростовцев, живший в эмиграции, писал о том, что общие замечания Маркса и Энгельса о «рабовладельческом» обществе уже давно опровергнуты ([189] p.1328). Кстати говоря, сам Маркс в своих поздних произведениях упоминает несколько «первоначальных» (т.е. докапиталистических) экономических систем (античную, азиатскую, германскую, равно как и феодальную), которые «содержат в себе рабство как возможность»; из чего можно заключить, что он и сам не был вполне уверен, является ли рабовладение особой экономической системой или нет, да это и не являлось основным предметом его изучения ([37] с.157, [36] с.462-469, 491). Что касается Римской империи, то, за исключением самой Италии, а также Испании и ряда рудников, на которых работали преимущественно рабы и преступники, на остальной ее территории рабы никогда не играли существенной роли ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности. Это признается подавляющим большинством историков, специализирующихся в истории античности ([48] с.212-226; [49] с.5-35; 54-58; [110] p. 590; [64] pp. 315-388; [203] p.155).
Рабами в основном были иностранцы, взятые в плен римлянами в ходе великих завоеваний I-II вв. до н.э. и уведенные в Италию. Об этом свидетельствуют многочисленные источники того периода, в частности, надгробные надписи. Да и в понимании самих римлян в эти столетия раб прочно ассоциировался с иностранцем, чаще всего с варваром. Поскольку дети у рабов были большой редкостью, а смертность у них была очень высокой, то, как указывает, например, С.Николе, их число сильно сократилось уже к концу I в. до н.э., когда масштабные войны прекратились ([186] pp.208, 212-214). В дальнейшем, в I и II вв., как отмечал А.Джонс, специально исследовавший этот вопрос, количество рабов в пропорциональном отношении было ничтожным, они стоили очень дорого и применялись в основном как домашняя прислуга у богатых римлян ([20] с.424-425) (см. дополнительные комментарии к этому вопросу в конце главы).
Указанные явления нашли свое отражение и в странной трансформации латинского слова “servus” (раб). После введения в IV в. в Римской империи крепостного права этим словом стали называть всех крепостных. И в дальнейшем во все западноевропейские языки оно и вошло именно в этом значении: serf, servo – крепостной. Надо полагать, если бы институт рабства продолжал играть сколько-либо серьезную роль в империи к моменту введения там крепостного права, то для крепостных придумали бы другой термин (как это произошло, например, в России в XVII в.), а не стали бы их всех называть прежним словом «раб». В любом случае, рабовладение в его классическом понимании не могло быть причинойкраха империи – хотя бы потому что как массовое явление оно перестало существовать уже за несколько столетий до этого события.
Одно время полагали, что падение Западной Римской империи произошло в результате нашествия несметных полчищ варваров, которые смели и уничтожили все, что было на их пути. Но выяснилось, что, во-первых, варваров было очень мало (см. главу I), а во-вторых, что они, как правило, ничего не разрушали, а вполне мирно расселялись на пустующей территории. Археологические исследования показали, что готами или гуннами в IV-V вв. не был разрушен ни один город([80] p.279). То же самое можно сказать и о вторжениях франков и вандалов: по данным археологии большинство городов и на северо-востоке, и на юго-востоке Галлии, и в африканских провинциях после нашествия продолжали жить прежней жизнью ([81] pp.509-510, 357).
Популярные во всех областях Средиземноморья изделия из керамики, производившиеся в городах римской Африки, после захвата этих городов вандалами продолжали производиться почти в тех же объемах и экспортироваться в самые отдаленные страны. И лишь к концу VI в. доля африканской керамики в Средиземноморье существенно сократилась ([81] pp.357, 372), что никак не было связано с нашествиями, а, по-видимому, являлось результатом дальнейшего демографического и экономического упадка, переживаемого римской Африкой.От чего действительно могло сильно страдать местное население при переселении варваров – так это от грабежей и поедания ими всего съестного на своем пути, в первую очередь урожая на полях, в связи с чем, например, античный автор Оросий писал о голоде и даже каннибализме в городах после прохода варваров через Испанию в 409 году ([102] p.17). Но за это нельзя судить варваров слишком строго: даже наполеоновские армии занимались тем же самым в «цивилизованных» европейских войнах XIX века.
Собственно говоря, теория нашествия первоначально лежала и в основе «многофакторной» концепции падения империи, которая, например, в изложении известного английского историка Д.Бьюри (жившего в начале XX в.) выглядела довольно логично ([75] pp.309-313). Бьюри признавал, что в Римской империи произошло некоторое сокращение населения, а также полагал, что изнеженное долгими столетиями мира и цивилизацией, население империи попросту отвыкло воевать. Но ничего бы страшного не произошло, если бы не цепь случайных событий: массированные вторжения варваров в начале V в. начались в тот момент, когда правил слабый, и тогда еще несовершеннолетний, император Гонорий, не осознававший пагубность своих действий, все это усугубилось расколом между римлянами и варварами в армии и в совокупности привело к необратимым последствиям – к развалу империи на множество самостоятельных частей и к ее резкому ослаблению. В результате к моменту прихода к власти Валентиниана III от империи уже, как говорится, остались рожки да ножки, и он был не в состоянии спасти ее от окончательного краха.
Однако с учетом наших сегодняшних знаний, полученных от археологии, эта концепция уже не вяжется с логикой происходивших событий.Говорить о нашествии варваров можно в целом весьма условно, больше для этого процесса подходит термин «расселение» варваров. И происходило это расселение постепенно – начиная с III века н.э. Примерно с этого же времени (а в Италии - еще раньше) начался беспрецедентный экономический и социальный кризис, равно как и процесс распада Западной Римской империи. Так, уже в III в. германцы заняли Декуматские Поля, столь важные в стратегическом плане для империи, и никто из императоров ни в третьем, ни в четвертом веке не попытался их вернуть или поставить под свой контроль. Вместо этого, Рим решил сам уйти из некоторых ранее завоеванных и уже романизированных стран (Дакия), фактически расписавшись в собственной слабости. В дальнейшем, в течение IV и V вв. экономический кризис продолжал углубляться, и продолжался распад Западной Римской империи. К началу V в. были утрачены и перешли под контроль местных племен две самые западные африканские провинции (Тингитания и Цезарийская Мавритания). В течение IV и начала V вв. происходило постепенное опустошение и заселение варварами северных областей (Ретия, левый берег Рейна, Британия), а в последующие десятилетия - и остальной территории Западной Римской империи. Одновременно был все больше заметен и так называемый упадок духа, что нашло выражение в уклонениях от военной службы и отказе от сопротивления варварам.
Таким образом, многофакторная концепция, в том виде, в каком ее выдвигал Д.Бьюри, оказалась несостоятельной: процесс распада Западной Римской империи продолжался более двух столетий, и его невозможно объяснить неблагоприятным стечением обстоятельств.