– Ну, Уильям?
– Ну, дядя Кули?
– Полагаю, ты понял, что я не намерен больше платить тебе содержание?
– Понял.
Спокойствие юного родственника несколько озадачило мистера Парадена. Тот заговорил почти виновато.
– Самое плохое, когда у юноши твоих лет куча незаработанных денег.
– В точности так я думаю, – сказал Билл с жаром. – Мне надо работать! Позор, – продолжал он, – что юноша с моими способностями и умом не зарабатывает себе на жизнь. Стыд, да и только.
Красное лицо мистера Парадена побагровело.
– Очень смешно! – проревел он. – Очень смешно и остроумно. Что ты рассчитываешь выгадать…
– Остроумно! Ты же не думаешь, что я шучу?
– Думаю, что пытаешься.
– Да нет же, Господи! Я и приехал сюда, чтобы просить места.
– Долго же ты собирался!
– Да у меня не было времени рта раскрыть.
– И какую же работу ты хотел у меня попросить?
– В твоей фирме.
– Какую именно?
Слабое знакомство с премудростями целлюлозно-бумажного производства затрудняло Биллу ответ.
– Любую, – смело выкрутился он.
– Могу предложить тебе надписывать конверты за десять долларов в неделю.
– Отлично! – сказал Билл. – Когда приступать?
Мистер Параден с подозрением уставился сквозь очки.
– Ты серьезно?
– Еще как!
– Ладно, – заметил, помолчав, несколько растерянный мистер Параден, – Должен сознаться, ты меня удивил. – Билл чуть было не сказал, что дядя просто не воспринимал прежде его скрытых глубин, но вовремя прикусил язык. – Странно, Уильям, но ты – единственный в этой семье, к кому я сохранил хоть каплю привязанности.
Билл благодарно улыбнулся.
– Конечно, – прогудел мистер Параден, – ты ленивый, никчемный тунеядец. И все же, я подумаю. Ты не прямо сейчас едешь?
– Если я вам нужен, я подожду.
– Может, и понадобишься. Задержись на часок.
– Пойду прогуляюсь у пруда.
Мистер Параден смерил его внимательным взглядом.
– Не понимаю, – пробормотал он. – Работать захотел! Что это на тебя нашло? Не иначе как влюбился.
5
С четверть часа после того, как расстались дядя и племянник, дом и угодья мистера Кули Парадена пребывали в полнейшем мире. На шестнадцатой минуте Робертс, дворецкий, кейфовавший в буфетной за сигарой и повестью о разбитой любви, был извлечен из своего покоя оглушительным лязгом на аллее, перед самым домом. Отложив сигару и книгу, он вышел разобраться.
Не удивительно, что лязг побудил его вскочить. Под одним из декоративных столбов в колониальном стиле, поставленных архитектором, чтоб придать зданию индивидуальность, лежал покореженный красный двухместный автомобиль, из под обломков которого выбирался долговязый человек в кожаной куртке. В следующее мгновение дворецкому предстали молодое лицо, длинный нос с горбинкой и выразительные зеленые глаза.
– Привет, – сказал молодой человек, сплевывая на гравий.
Робертс созерцал его с безмолвным изумлением. Покореженный двухместный автомобиль был покорежен так основательно, что просто не верилось, что из него может вылезти что-то целое.
– Вмазался чуток, – сказал молодой человек.
– Несчастный случай, сэр? – выдохнул Робертс.
– Если вы думаете, что я нарочно, – сказал молодой человек, -докажите! – Он с любопытством взглянул на смятый в лепешку автомобиль. -Машину, – произнес он после долгого вдумчивого осмотра, – придется малость подправить.
– Как это случилось, сэр?
– Да как всегда случается. Ехал на скорости, а тут на дорогу уселась птичка. Не хотел ее давить, и, видать, слишком вывернул руль. Пролетел пару ярдов, пропорол шину и впечатался в дом.
– Боже правый, сэр!
– Пустяки, – успокоил молодой человек. – Я все равно сюда ехал.
Тут он заметил, что к его левой брови прилипло несколько камешков, и стряхнул их голубым шелковым платком.
– Ведь это дом мистера Парадена? – спросил он.
– Да, сэр.
– Отлично. Мистер Вест здесь?
– Да, сэр.
– Замечательно. Скажите ему, что я хочу его видеть. Меня зовут Кокер. Мистер Джадсон Кокер.
– Очень хорошо, сэр.
Что-то в манере дворецкого – некая невозмутимость, некое отсутствие чувств – явно огорчило молодого человека. Он слегка нахмурился.
– Джадсон Кокер, – повторил он.
– Да, сэр.
Джадсон ждал.
– Знакомое имя, а?
– Нет, сэр.
– Вы хотите сказать, что никогда его прежде не слышали?
– Что-то не упомню, сэр.
– Боже мой! – вскричал Джадсон.
Он протянул руку и остановил уходящего Робертса, попросту схватив того за фалду. Даже в нормальном своем состоянии Джадсон Кокер всегда был открыт и доступен для разговора: он готов был болтать с кем, когда и где угодно, а недавняя авария еще подстегнула его говорливость. На разных людей потрясение действуют по-разному – Джадсону оно еще больше развязало язык.
– Признайтесь мне честно, как мужчина мужчине, – недоверчиво произнес он, – вы и впрямь никогда не слышали о Джадсоне Кокере?
– Нет, сэр.
– Вы хоть когда-нибудь читаете «Бродвейские разговорчики»?
– Нет, сэр.
– А «Городские пересуды»?
– Нет, сэр.
– Боже мой!
При виде такого литературного невежества Джадсон совсем сник. Он выпустил фалду и погрузился в мрачное молчание.
– Принести виски с содовой, сэр? – спросил Робертс. До него наконец-то дошло, что молодой гость немного не в себе. Дворецкий тут же устыдился своей недогадливости. Другой бы уже давно превратился в доброго врача.
Вопрос немедленно вернул Джадсону обычную жизнерадостность. Такие вопросы всегда находили отклик в его душе.
– Конечно, старина, – отвечал он с пылом. – А то я все гадаю, когда мы перейдем к делу. Смешайте покрепче, ладно? Воды на пол пальца, а виски столько, чтобы кролик укусил бульдога.
– Хорошо, сэр. Зайдете в дом?
– Нет, спасибо. С тем же успехом могу посидеть и здесь.
Дворецкий скрылся в доме и через несколько минут явился с целительной влагой. Он застал молодого друга задумчиво глядящим в небо.
– Я вот что, – сказал Джадсон, облегченно вздыхая и опуская наполовину опустошенный стакан, – все про то же. Вы ведь пошутили, когда сказали, что не знаете моего имени.
– Нет, сэр, уверяю вас.
– Ничего удивительнее я в жизни не слышал. Похоже, в разбираетесь в мировых событиях не больше, чем курица в зубном порошке. Вы ни разу не слышали о Шелковом Клубе?
– Шелковом Клубе?
– Да. Шелковом Клубе с Пятой авеню.
– Нет, сэр.
– Боже мой! Знаменитейший прогулочный клуб. Собирался воскресным утром и шел по Пятой авеню в шелковых пижамах, шелковых носках, в шелковых шляпах и под шелковыми зонтиками, если сверху капало. Вы действительно ничего не слыхали?
– Нет, сэр.
– Держите меня! Вот она, слава! Я бы не подумал, что в этой стране найдется образованный человек, который не слышал о Шелковом Клубе. Когда нас задержала полиция, воскресный выпуск «Американца» отвел нам целую страницу.
– Вот как, сэр?
– Честное слово. С моим портретом. Это я основал клуб.
– Да, сэр?
– Да. Я еще много чего сделал. Разбрасывал с самолета десятидолларовые бумажки. Удивительно, что вы обо мне не слышали.
– Мы тут в глуши мало что знаем, сэр.
– Да уж, – ободрился Джадсон. – Да, наверное, в этом и дело. Если так, вы могли и не слышать обо мне. Однако поверьте на слово, я в свое время чего только не наворотил. Шуму-то было! Все восхищались. Да если б не я, никто бы в Америке не догадался повязывать носовой платок вокруг рукава.
– Вот как, сэр?
– Клянусь!
Кого другого эти воспоминания захватили бы целиком, но только не Робертса, который остановился на одиннадцатой главе «Песка и страсти» и мечтал к ней вернуться. Он деликатно забрал графин, к которому Джадсон уже было потянулся, и вежливо постарался закончить разговор.