У Коруэй-стэйкса - первой излучины выше Уолтонского моста - произошло сражение между Цезарем и Кассивеллауном. Готовясь встретить Цезаря,
Кассивеллаун забил в реку множество кольев и, несомненно, прибил к ним доски с запрещением высаживаться. Однако Цезарь, несмотря на это,
переправился на другой берег. Помешать ему перейти реку было невозможно.
Цезарь! - вот кого нам не хватает для успешной борьбы с прибрежными землевладельцами.
Хэллифорд и Шеппертон со стороны реки тоже очень милы, но ни в том, ни в другом нет ничего интересного. Есть, правда, на шеппертонском
кладбище памятник, украшенный стихами, и я очень боялся, как бы Гаррис не вздумал вылезти на берег, чтобы поглазеть на него. Когда мы
приблизились к пристани и я увидел, каким жадным взглядом он уставился на нее, я изловчился и сбросил его шапочку в воду. Добывая ее и негодуя
на мою неуклюжесть, Гаррис совсем забыл о любезных его сердцу могилах.
Возле Уэйбриджа река Уэй (славная речушка, по которой лодки могут подниматься до Гилдфорда; одна из тех, которую я давно уже хотел
обследовать, да все не могу собраться), река Бурн и Бэзингстокский канал соединяются и все вместе впадают в Темзу. Шлюз находится как раз
напротив городка, и первое, что нам бросилось в глаза, когда мы к нему подъехали, был маячивший у одного из створов шлюза свитер Джорджа. При
ближайшем рассмотрении выяснилось, что сам Джордж находится внутри него. Монморанси принялся бешено лаять. Я закричал. Гаррис завопил. Джордж
стал махать шляпой и заорал нам в ответ. Сторож шлюза выскочил с багром, убежденный, что кто-то свалился в воду, и был очень разочарован,
обнаружив, что все благополучно.
У Джорджа в руках был довольно странного вида предмет в клеенчатом футляре. Он был круглый и плоский, из него торчала длинная прямая ручка.
- Что это у тебя, - спросил Гаррис, - сковорода?
- Нет, - ответил Джордж, и в глазах его появился какой-то странный, безумный блеск. – Это - последний крик моды. Все, кто проводит отдых на
реке, берут его с собой... Это - банджо.
- Понятия не имел, что ты играешь на банджо! - воскликнули мы с Гаррисом в один голос.
- А я и не играю, - ответил Джордж. - Но мне говорили, что это очень просто. Кроме того, я достал самоучитель.
ГЛАВА IX
Джорджа заставляют работать. - Низменные инстинкты бечевы. - Черная неблагодарность четырехвесельной лодки. - Влекущие и влекомые. -
Рациональное использование влюбленных. - Странное исчезновение пожилой леди. - Поспешишь - людей насмешишь. - Незабываемое переживание: вас
тянут на бечеве барышни. - Пропавший шлюз, или заколдованная река. - Музыка. - Спасены!
Теперь, когда Джордж оказался в наших руках, мы решили запрячь его в работу. Само собой разумеется, работать ему не хотелось. Он говорил,
что ему, видите ли, пришлось порядочно потрудиться в Сити. Гаррис, человек по природе черствый и не склонный к состраданию, сказал:
- Ну что ж! А теперь для разнообразия тебе придется порядочно потрудиться на реке. Разнообразие полезно всем. А ну-ка! Вылезай!
По совести (даже по тому, что называлось совестью у Джорджа ) он не мог возражать, но он заметил, что, может быть, лучше ему остаться в
лодке и заняться приготовлением чая, в то время как Гаррис и я будем тянуть бечеву. Потому что, видите ли, приготовление чая - чрезвычайно
изнурительный труд, а мы с Гаррисом и так уже достаточно устали.
Потому что, видите ли, приготовление чая - чрезвычайно
изнурительный труд, а мы с Гаррисом и так уже достаточно устали. Однако мы, не вдаваясь в дискуссию, вручили ему бечеву, и он взял ее и вылез из
лодки.
Странная и непостижимая вещь-бечева. Вы укладываете ее кольцами с таким великим терпением и осторожностью, как если бы вы складывали новые
брюки, а через пять минут, когда вы снова берете ее, она уже превратилась в какой-то ужасный, омерзительный клубок.
Я не хочу прослыть клеветником, но я твердо уверен, что если взять самую обыкновенную бечеву, вытянуть ее на ровном месте по прямой линии,
отвернуться на тридцать секунд, а потом посмотреть на нее снова, то окажется, что она уже умудрилась собраться в кучу, скрутиться, и завязаться
узлами, и затерять оба конца, и превратиться в сплошные петли. И вам понадобится добрых полчаса, чтобы, сидя на траве и проклиная все на свете,
снова ее распутать.
Такой мой взгляд на бечеву вообще. Несомненно, здесь могут встретиться счастливые исключения; я не утверждаю, что их не бывает. Может быть,
есть бечевы, являющиеся гордостью своего цеха, - добросовестные порядочные бечевы, которые не воображают, что они дамское рукоделие, и не
пытаются сплестись в вязаную салфетку, как только остаются наедине с самими собой. Я говорю, что такие бечевы, может быть, и существуют. Я хочу
надеяться, что они бывают. Но я с ними никогда не встречался...
Незадолго до того, как мы подошли к шлюзу, я сам занялся нашей бечевой. Гаррис человек легкомысленный, и я бы не позволил ему даже
дотронуться до бечевы. Я смотал ее медленно и осторожно, связал посередине, сложил вдвое и аккуратно положил на дно лодки. Гаррис ловко поднял
ее и передал Джорджу. Джордж крепко вцепился в нее и, держа на расстоянии, стал разматывать ее так, как если бы он разворачивал пеленки
новорожденного младенца. Но не успел он размотать и десяти ярдов, как вся эта штука стала необыкновенно похожа на плохо сплетенный веревочный
половик.
Это обычная история, и всегда она кончается одним и тем же. Тот, кто на берегу занимается разматыванием бечевы, совершенно уверен, что во
всем виноват тот, кто ее укладывал. А когда человек, плывущий по реке, что-нибудь думает, он сразу это высказывает.
- Что ты пытался из нее сделать? Рыболовную сеть? Недурной клубочек у тебя получился! Неужели ты не мог свернуть ее как следует, оболтус! -
ворчит он, отчаянно сражаясь с бечевой, раскладывая ее на тропинке и топчась вокруг клубка в поисках конца веревки.
С другой стороны, человек, который сматывал ее, уверен, что виноват во всей истории тот, кто пытается ее размотать.
- Ведь когда ты ее брал, она была в порядке! - негодующе восклицает он. - Надо думать о том, что делаешь. Вечно у тебя все получается черт
знает как. Ты даже верстовой столб умудришься завязать узлом, с тебя станется!
И оба так злятся, что готовы удавить друг друга пресловутой бечевой. Проходит минут десять - и вдруг распутывающий бечеву издает страшный
вопль и начинает бесноваться. Он топчет веревку, потом в остервенения хватается за первый попавшийся под руку кусок и тянет его к себе.
Естественно, что от этого все запутывается еще больше. Тогда его товарищ вылезает из лодки и пытается ему помочь, и они толкаются и мешают друг
другу. Оба они хватаются за один и тот же кусок веревки, тянут его в разные стороны и никак не могут донять, почему он не поддается их усилиям.
В конце концов все образуется, и тогда они оборачиваются и обнаруживают, что лодку тем временем унесло и она направляется прямехонько к плотине.