Парня у нее никогда не было, тетка Мэг не позволяла ей ходить к подружкам и приводить их домой, так что учиться этой стороне жизни было просто негде и не у кого.
Дик потряс ее. Высокий, красивый, образованный, начитанный, состоятельный – идеал мужчины не только для простушки Сары, но и для многих других женщин. В Италию он приехал вместе с другом: факт несколько необычный, но вполне объяснимый.
Они познакомились, погуляли вместе, потом поужинали в траттории, потом Дик пригласил ее в ресторан. В ресторане, куда Сара попала впервые в жизни, она увидела, что Дик ждет ее в одиночестве, и стала допытываться, не обидится ли его друг. Тогда Дик с обезоруживающей прямотой признался, что хочет быть с ней наедине. Это потрясло Сару до глубины души, и она окончательно влюбилась в Дика Джонсона.
Они вернулись в Эдинбург и продолжали поддерживать отношения, что еще больше привязало Сару к Дику, потому что в глубине души она была уверена, что их роман продлится только на время каникул. Однако Дик и в Эдинбурге исправно водил ее в рестораны, гулял с ней по аллеям тенистых парков и читал ей стихи. Правда, ни разу не сделал попытки поцеловать ее.
Однажды Сара, немало озадаченная таким целомудрием, прямо спросила об этом у своего кавалера, на что Дик Джонсон серьезно ответил, что слишком уважает ее.
Смешно! Даже сейчас ей стало холодно при мысли о подлости этого человека. Дик просто использовал ее. Сара стала частью его изощренного плана, только и всего.
Сара затрясла головой, пытаясь отогнать отвратительные воспоминания. Попыталась успокоиться, глядя на пейзаж, но очарование безвозвратно ушло. Сара торопливо вернулась в комнату, но и там почувствовала себя неуютно и одиноко. Лучше уж вниз, туда, где злюка Анжела и невыносимый Марк Рэндалл жаждут вонзить в нее свои острые когти и зубы. Уф, какой страшный образ!
Сара быстро спустилась по мраморной лестнице. В холле было пусто, но на веранде слышались голоса. Анжела, Марк и Обадия обедали на свежем воздухе, оживленно болтая друг с другом. Сара невольно ускорила шаги, но голос Марка заставил ее замереть.
– Миссис Джонсон!
Может, сделать вид, что она оглохла? Или задумалась? Может она задуматься о своем?
Пока Сара лихорадочно искала повод не откликаться, Маркус Рэндалл уже догнал ее. В руке он держал фужер с шампанским.
– Сара? Куда вы направляетесь И где папа?
Она была и так чересчур расстроена и взбудоражена воспоминаниями о Дике, а тут еще Марк с его потрясающей сексуальной притягательностью! В таких условиях невозможно импровизировать.
– Я... я хочу прогуляться. Чудесный день.
– Да, но слишком жаркий, чтобы выходить на солнце без всякой зашиты.
С этими словами он слегка коснулся плеча Сары. Нежная белая кожа, чуть тронутая загаром... Дочь Альбиона, дитя туманов и вечного дождя...
Он отдернул руку, словно обжегся.
– Вы даже панаму не взяли! Здесь без нее нельзя.
– Я не собираюсь уходить далеко.
– А почему вы одна? Отец разве не проводит вас?
– Нет, я думаю, ему сегодня не стоит выходить. Он просил извиниться за него. Сегодня вы не сможете поговорить.
– Значит, вы его видели?
– Разумеется.
– Разумеется? Хотя да, конечно. Я забыл, как сильно он вам доверяет.
– Господи, да при чем здесь это! Бен просто устал, ему надо отдохнуть, вот и все.
Марк пристально смотрел на нее, и Сара от души молилась, чтобы он не оказался ясновидящим. Через несколько секунд он спросил тихо и просто:
– Вы вызвали врача?
Этого следовало ожидать. Марк Рэндалл не производит впечатления идиота. Сара глубоко вздохнула.
– Нет. Бен не разрешил. Он выпил лекарства и сказал, что этого достаточно.
– И вы посмели принять это решение?
– Не я. Он сам. Вы знаете своего отца. Он не слушает чужих советов.
– Это правда. Никогда не слушал. Вы поэтому от него удрали?
– Что? А, да нет... просто захотелось немного пройтись по саду.
– Это в середине-то дня? На солнце можно жарить омлет.
– Уже два часа, я подумала...
– Двенадцать, два, какая разница. Сара, послушайте меня, отложите прогулку.
– Это что, приказ?
– Нет, просто совет человека, который вырос в здешних краях и прекрасно знает, чем заканчиваются такие вылазки, особенно для белокурых английских леди. Вы получите солнечный удар, только и всего. Кстати, папа сказал бы вам то же самое. Я уверен, он хотел бы, чтобы я приглядывал и заботился о его... друге.
Сара сдалась. В конце концов Марк был настроен миролюбиво.
– Ладно. Я пойду к себе.
– Если хотите, можете пойти к бассейну. Там стоят зонтики и шезлонги.
Вот уж нет, спасибо! Лежать голышом на глазах всего дома ей совсем не хочется. Впрочем, вслух она этого не сказала, только послала Марку вежливую улыбку и стала медленно подниматься по ступеням.
Если из рая нельзя выйти, он начинает напоминать тюрьму.
6
Марк отправился к отцу после обеда. Скорее, ближе к вечеру.
Сара не показывалась, и, хотя он не мог ее особенно винить в нежелании встречаться с семейством Рэндалл, в душе он злился на нее за то, что она предпочла провести остаток дня, запершись в своей комнате.
Интересно! Он же изо всех сил старался вести себя пристойно! Даже несмотря на то, какое нечеловеческое напряжение он при этом испытывал. Его тело – тело взрослого, опытного мужчины – реагировало на Сару Джонсон так, словно Марк Рэндалл был юнцом, в самом расцвете полового созревания забравшимся в женскую раздевалку.
Отец не должен был ее привозить. Неужели он не видит, какая она на самом деле? Какое впечатление производит на мужчин? Какую похоть разжигает в них?
Почему «в них»... Обадия не выглядит особенно возбужденным. Если быть честным до конца, то справиться с собственными гормонами не может только сам Марк, но в этом трудно обвинять Сару Джонсон. В конце концов, она не виновата, что родилась на свет такой красивой.
В глубочайшей задумчивости Марк без стука вошел в апартаменты своего отца. Остин, верный страж, встретил его с явным облегчением и даже – вот удивительно! – с радостью.
Вспомнив свой прошлый визит, Марк притормозил перед дверью в спальню, хотя Остин ни о чем его не предупреждал.
– Остин, а... миссис Джонсон? Она здесь?
– Нет, мистер Марк. Я ее не видел с самого обеда.
Марк облегченно вздохнул.
– Хорошо. А что отец?
– Ваш отец... Его состояние не изменилось.
– Что вы имеете в виду, Остин? Какое состояние?
На лице старого слуги выразилось явное смятение.
– Миссис Джонсон... Разве она не сказала вам? Ведь я...
Он умолк, явно испугавшись, что сболтнул лишнее, но Марк уже вцепился в него мертвой хваткой.
– А ну-ка, договаривай! Что она должна была сказать? Что она от меня скрыла?
– Я... мистер Марк, я не знаю, что она вам сказала, но... ваш отец очень плох. Он спит почти весь день.
Марк раздраженно всплеснул руками.
– О Господи, это я как раз знаю! Миссис Джонсон говорила, что он очень устал за последние два дня и что ему требуется отдых.
– Он ничего не ел. Он собирался обедать с миссис Джонсон, но почувствовал такую слабость, что она обедала одна.
Марк нахмурился.
– Ты уверен?
– Я сам накрывал для нее стол на балконе. Разве она вам не сказала?
Ничего она ему не сказала, впрочем, он и не спрашивал, потому что весь купался в детской обиде на отца, больше доверяющего чужой женщине, чем собственному сыну. Марк нехотя отвел глаза в сторону и пробурчал:
– Что-то в этом роде она говорила, но я... Это неважно. Как папа сейчас? Он встал?
– Я не знаю, мистер Марк. Спросите миссис Джонсон.
– Ты же сказал, ее здесь нет?
– Ее и нет, я имел в виду...