Роджер стоял замерев, во рту у него пересохло, а сердце глухо билось. Что же происходит?
– Ну, – заговорила тетя доверительно, понизив голос. – Я даже не знаю, как Джессика это сделала. Мы болтали с ней на вечеринке, и я дала ей понять, какими неподходящими кажутся мне некоторые друзья Роджера. По-моему Джессика меня поняла. Потом я узнала, что малышка Уэйкфилд везде таскает за собой эту дурочку. А неделю назад Роджер сообщил мне, что порвал с ней! – Она выслушала слова подруги на другом конце провода и рассмеялась. – Ты права, Марджори, – согласилась она. – Они все время поучают младших. Ну ладно, дорогая, я должна бежать вниз и поговорить с поставщиками провизии. Я ужасно рада, что вы с Хэмфри сможете прийти сегодня на вечеринку.
Роджер подождал, пока не услышал щелчок трубки и шуршание тетиных одежд, когда она шла по комнате. Дверь мягко закрылась за ней, и он выбежал из гардеробной, совершенно забыв про запонки.
Роджер в жизни так не злился. Теперь, когда он узнал правду, события последней недели прояснились. Так вот почему Джессика стала так дружна с Оливией! Он хлопнул дверью хозяйской спальни и побежал вниз к себе в комнату.
Он не мог поверить, что спокойно проглотил ту чушь о ревности Оливии, которой Джессика кормила его. Более того, он сам стал пешкой в чужой игре, потому что был неспособен постоять за себя и попросить тетю не совать нос в его дела. Ему так захотелось стать «настоящим Пэтменом», что он и сам начал верить: Оливия не подходит ему.
– Никакой надежды на то, что она захочет видеть меня снова! – в отчаянии закричал он.
Роджер увидел смокинг, который дядя положил ему на кровать, и почувствовал, что сейчас расплачется.
«Ни за что на свете не пойду на танцы с Джессикой», – поклялся он про себя.
Сперва он подумал, что ему вообще не стоит идти туда, но потом осознал, что таким образом ничего не изменишь.
Роджер снял телефонную трубку и, набирая номер Уэйкфилдов, обдумывал план действий. Телефон в доме Уэйкфилдов прозвонил раз, второй…
«Как же сделать, – думал он, – чтобы Оливия узнала правду, даже если она никогда не простит его?»
– Отвечай, – прошептал он в телефонную трубку, и лицо его покраснело от злости и беспокойства.
А что, если уже поздно?
– Джессика, к телефону! – крикнула Элис Уэйкфилд, спускаясь по лестнице. – Девочки, сколько раз вас можно просить брать трубку, если вы слышите звонок? – ворчала она. Миссис Уэйкфилд была очень занята работой над новым заказом и терпеть не могла, когда ее отрывали.
– Извини, ма, – сказала Джессика. – Я как раз наносила этот лимонный ополаскиватель на волосы. И вот результат? – добавила она, снимая трубку в своей спальне.
– Привет, Роджер! – воскликнула она, вытирая свои мокрые волосы полотенцем.
– Джес, могу ли я зайти к вам на несколько минут? Мне нужен твой совет. – Он очень старался, чтобы его голос звучал естественно.
– Э… конечно, Род, – ответила Джессика. – Что-то случилось?
– Нет, ничего особенного, – солгал он. – Послушай, а Лиз где-нибудь поблизости?
– Думаю, что да, – проговорила Джессика, недоумевая. – А она тебе зачем?
– Мне бы хотелось поговорить с вами обеими одновременно. Могу я приехать прямо сейчас?
– Конечно! – Джессика повесила трубку и стала задумчиво расчесывать волосы. Роджер показался ей каким-то странным. Но все же она надеялась, что ничего не случилось.
Через полчаса Роджер сидел около бассейна Уэйкфилдов.
– Что случилось, Роджер? – спросила Элизабет, и в ее зеленовато-голубых глазах читалось беспокойство.
Несколько минут назад она вернулась из библиотеки, где делала выписки для конкурса драматургов. После нескольких дней раздумий она решила писать о своей любимой поэтессе Элизабет Баррет Браунинг.
Роджер встал и начал расхаживать перед сестрами, засунув руки в карманы.
– Мне нужна ваша помощь, – начал он, переводя взгляд с одной сестры на другую. – Я допустил ужасную ошибку, и если я ее не исправлю, то не прошу себя! Или, – добавил он, – Оливия никогда не простит.
Джессика закусила губу и постаралась сохранить невозмутимый вид.
– Расскажи нам, что случилось, Роджер? – попросила Элизабет, в ее голосе слышалось понимание.
– Джес, я никак не могу пойти с тобой сегодня на вечеринку! – вырвалось у Роджера. – Как мы можем веселиться, зная, что Оливия сидит дома одна и ненавидит меня!?
– Я не знаю, – ответила Джессика. Элизабет быстро посмотрела на сестру.
– Чем мы можем помочь, Роджер? – спросила она спокойно.
Роджер тщательно все обдумал.
– Ну, мне бы хотелось… – начал он, но тут же покачал головой. – Впрочем, это, наверное, не сработает…
– Что не сработает? – настаивала Элизабет.
– Ну, я подумал, что если бы мы могли втроем поехать к Оливии прямо сейчас, возможно, нам удалось бы уговорить ее изменить свое решение. Джес, я знаю, насколько ты была близка с Оливией, – подчеркнул Роджер.
Джессика не на шутку встревожилась. По тому, как Роджер смотрел на нее, она поняла, что он знает намного больше, чем говорит.
– Я думаю, вы с Лиз справитесь и без меня, – попыталась вывернуться она. – Лиззи намного лучше разбирается в подобных ситуациях. Она – прирожденный дипломат.
– Спасибо, – сухо бросила Элизабет. Видимо, Джессика все-таки не помогала Оливии. Она мрачно посмотрела на сестру.
– Ведь у тебя нет причин, по которым тебе неудобно было бы ехать с нами, не так ли?
– Перестань, Лиз, – поторопил ее Роджер. – У нас совсем нет времени!
Джессика видела, как сестра и Роджер торопливо пошли к его машине и с недоверием покачала головой. Она не могла поверить, что все сорвалось: должна была состояться главная вечеринка сезона, и ее уже было пригласили стать дамой самого виновника торжества! Она готовилась к этому целую вечность, а теперь все будут знать, что Роджер пренебрег ею.
Но Джессика Уэйкфилд не умела хандрить долго. Она встала и направилась в гостиную, где взяла трубку телефона. Одно было точно – Джессика не будет сидеть в такой вечер в одиночестве и жалеть себя.
– Алло? – ответил мужской голос.
– Нейл Фримаунт! – воскликнула Джессика, слегка покраснев. – Возможно, это счастливейший день в твоей жизни. Я предоставляю тебе возможность пригласить меня на пэтменовскую вечеринку в загородный клуб сегодня вечером!
13
– Лиз, как ты думаешь, впустит ли она меня к себе? – спросил Роджер, сворачивая на улицу, где жила Оливия.
– А почему бы и нет, – заверила парня Элизабет.
Хотя в глубине души она и сама сомневалась. Роджер рассказал ей всю историю, которая заставляла задуматься о многом.
«Оставим все это на совести Джессики», – подумала Элизабет.
– Да там вроде никого и нет, – нервно проговорил Роджер, ведя машину по подъездной дороге к дому Дэвидсонов.
С минуту он сидел совершенно неподвижно, любуясь ранчо напротив. Дом Дэвидсонов было небольшим, но очень милым: плоская красная черепичная крыша в испанском стиле дополняла белый лепной фасад. Затем Роджер и Элизабет вылезли из машины и пошли по выложенной плитами дорожке к входной двери. Глубоко вздохнув, Род позвонил.
– Ой, привет, дорогой, – весело воскликнула миссис Дэвидсон. – Давненько тебя не было видно. Как дела?
– Со мной все в порядке, – ответил Роджер, сомневаясь, как много Оливия успела рассказать матери о нем. – Вы знакомы с Элизабет Уэйкфилд?
– Много о тебе слышала, – сказала миссис Дэвидсон, улыбаясь Элизабет. – Ты – автор колонки «Глаза и уши».
– Да, это я, – подтвердила Лиз, улыбаясь в ответ.
– Почему бы вам пока не пройти в сад? – предложила любезно хозяйка. – А я посмотрю, чем занимается моя девочка.
– Как красиво! – Элизабет открыла рот от изумления, когда мама Оливии ввела их в большой прямоугольный сад, который был центром дома Дэвидсонов.
Сад был под стеклянным потолком, а в середине его красовался мраморный фонтан, окруженный цветами и растениями. Миссис Дэвидсон улыбнулась.
– Мой брат – архитектор, – пояснила она. – Он спроектировал нам этот дом, когда родилась Лив.
Вскоре она вернулась, смущенно глядя то на Элизабет, то на Роджера:
– Дочка сказала, что выйдет через несколько минут. Могу я принести вам выпить чего-нибудь холодненького, пока вы ждете?
– Нет, спасибо, – сказали они одновременно, нервно улыбнувшись друг другу.
Когда Оливия наконец-то вышла в сад, Элизабет подумала, что ее подружка еще никогда не выглядела так чудесно. Русые кудри были подвязаны серебристо-золотистой плетеной веревочкой, свободная мужская рубашка из хлопка завязана узлом над цветастой юбкой. Она была босиком, но держала голову очень высоко.
«Как принцесса», – подумала Элизабет уже во второй раз.
– Привет, Лиз, – робко сказала Оливия, улыбаясь с видимым усилием.
Она повернулась к Роджеру, и, хотя ее улыбка исчезла, голос остался совершенно спокойным.