Она не могла бы с уверенностью сказать, какое будущее ожидает их с Оливером отношения. Но одно она знала твердо – они не должны были расстаться вот так, злейшими врагами.
– Большое спасибо, – с язвительностью, которая сделала бы честь и Оливеру, бросила Дани. – После твоих слов у Оливера создалось впечатление, что я обсуждаю личную жизнь его матери с каждым встречным!
– Не думал, что меня можно назвать первым встречным, – протянул Джонни. – Интересно, а что он делал здесь, у тебя дома?
Вид у него при этом был весьма задумчивый.
– Я... мы... – Дани неловко замолчала, растерявшись. Как же ответить на этот вопрос? – Мать Оливера в больнице, – наконец сказала она.
– Как жаль, – ответил Джонни.
– Ну и Оливер, естественно, очень расстроен, – продолжала Дани.
– Естественно, – отозвался Джонни. – Только это никак не объясняет, что мистер Ковердейл делал у тебя дома.
Дани пришла в ярость.
– Знаешь что, – выпалила она. – Мы, конечно, друзья, но это не дает тебе никакого права вмешиваться в мои отношения с другими моими друзьями.
И закусила губу, услышав, как с визгом шин по асфальту рванулась с места машина Оливера.
Джонни широко раскрыл глаза.
– Как ты сказала? Наша дружба не дает мне такого права?
– Нет, не дает, – отрезала Дани. – Я ведь не задаю тебе никаких вопросов насчет того, где ты проводишь вечера, когда мы не встречаемся. Ведь так?
Джонни помолчал. Потом спросил каким-то чужим голосом:
– Дани... Должен ли я понять все это так, что у вас роман?
– Да! Нет! Я не знаю! – закричала Дани.
Как она может это знать?! А теперь еще Оливер думает о ней бог знает что!
– Ах, ты не знаешь... Что ж, я понимаю, Оливер Ковердейл – улов куда богаче, чем преподаватель университета.
– Да как ты смеешь!
– Как я смею? – изумился Джонни. – Да не я же выставляю себя на посмешище! Неужели ты не понимаешь, что с этим Ковердейлом никакого будущего у тебя нет? Как только он получит от тебя то, что хочет, а это, судя по всему, не за горами...
– Уходи, Джонни, – бросила она, побледнев. – Уходи, пока ты не сказал что-то такое...
– О чем буду сожалеть? Как бы тебе не пришлось жалеть!
– Джонни, давай, по крайней мере, постараемся расстаться по-хорошему, – уже спокойнее сказала Дани. – Как друзья.
– Нет, спасибо, – холодно отозвался Джонни.
И пошел прочь, тоже перешагивая через две ступеньки.
Дани с облегчением прислонилась к дверному косяку.
– Дани, ты видела сегодняшние газеты? – Голос деда в телефонной трубке звучал очень взволнованно.
Дани помотала головой, пытаясь проснуться.
– А сколько сейчас? – Дани вытянула из-под одеяла вторую руку и нащупала будильник. – Дед, сейчас только полвосьмого!
– Я на ногах уже больше часа, – сообщил дед. – И уже успел прочитать утреннюю газету.
– Я еще не читала, – сонно отозвалась Дани. – Я газет не выписываю, покупаю по дороге на работу.
Дани почти не спала, лишь под утро забылась сном. И ранний звонок никак не успокаивал ее и так натянутые нервы.
– Дани, а почему ты не рассказала мне, что пишешь биографию Конни Ковердейл? – неожиданно спросил Лео Гарди.
– Что-о? – Дани мгновенно проснулась. – Этого никто не знает! Откуда же ты...
– Как и миллионы других американцев – из утренних газет, – саркастически ответствовал Лео.
Дани похолодела.
Джонни!
Другого объяснения не существует. О том, что Дани пишет книгу, знали, кроме нее, лишь несколько человек. И никто из них не выдал бы секрета! Об этом, несомненно, подумает и Оливер, когда прочитает газету! Или уже прочитал?
Так или иначе – ответственность за то, что история просочилась в прессу, лежит на ней. Оливер и не вспомнит, что именно его присутствие у нее в доме заставило Джонни так бешено ревновать, что он решил отомстить ей, а заодно и сопернику. Так или иначе – вина на ней.
Она ответила деду, который терпеливо ждал ее реакции:
– Я не только тебе не сказала. Я никому не сказала. Потому что об этом просила Конни. И потом, я тогда не думала, что тебя это как-то заинтересует.
– Тогда, – медленно повторил дед. – То есть, теперь ты думаешь, что меня может заинтересовать эта история?
– Да.
Дани явственно припомнила растерянность деда, когда он увидал рядом с ней Оливера.
– Понятно, – со вздохом проговорил дед. – Ты догадалась. В субботу, я не ошибся?
– Именно в субботу, – подтвердила Дани.
– Мне надо было еще в субботу с тобой поговорить, – сокрушенно вздохнул Лео. – Особенно видя ваши отношения с Оливером...
– Больше нет никаких отношений, – вздохнула Дани. – Он мне никогда не простит этот скандал в прессе.
– Но ведь это не ты им рассказала?
– Конечно, нет, – устало ответила Дани. – Рассказал мой бывший друг.
– Оскорбленный соперник, – хмыкнул дед. – Старая история.
– Дед, извини меня. Я не хочу сейчас об этом разговаривать. И о той старой истории тоже.
– Она ждала тридцать восемь лет, – согласился дед. – Подождет и еще несколько часов.
Нужно немедленно увидеться с Оливером! Но что она ему скажет? Он был в ярости вчера, когда обвинил ее в предательстве. Что же он должен чувствовать сегодня, когда увидел эту историю в газетах!
– Сейчас меня больше всего волнует, как отнесется к этому Оливер, – доверительно сказала Дани.
– Постарайся не воспринимать ситуацию слишком трагично до того, как встретишься с ним, – посоветовал дед. – Обычно люди склонны преувеличивать плохое!
Надо же, и Конни сказала ей то же самое! Но только сложно последовать этому совету...
13
– Ты ведь сама догадалась, что я умираю, правда? – просто спросила Конни.
От этого вопроса, такого безыскусного, у Дани сжалось сердце. Она ждала самого худшего, но, едва это услышала, сразу же отказалась верить в страшное. Этого не может быть! Конни, красивая, искрящаяся жизнью, умирает? Это невозможно!
Дани опустила голову. Вчера она безуспешно пыталась разыскать Оливера. В загородном доме его не было, а просить телефон его городской квартиры Дани не осмелилась. Здесь, в больнице, он пока тоже не появлялся.
Конни сегодня выглядела гораздо лучше, на щеках снова играл здоровый румянец, глаза блестели. И вот – она умирает?
– Конни, но вы сегодня выглядите гораздо лучше, – беспомощно сказала Дани.
– Ага, этот сердечный приступ – просто ерунда, – отмахнулась Конни. – Мэтт открыл мне истину еще несколько месяцев назад. У меня – рак. Оперировать бесполезно. Жаль, конечно, но умирать все равно когда-то придется.
Она помедлила, давая Дани время свыкнуться с этой мыслью.
– Конечно, я мечтала увидеть Оливера женатым. Мечтала покачать на коленях внуков. Но этому, по всей видимости, сбыться не суждено.
Дани смахнула с ресниц непрошеные слезы.
– И что он говорит... сколько осталось...
Она запнулась, не зная, как правильно задать вопрос.
– Если повезет – протяну еще годик, – спокойно ответила Конни. Она взяла ладони Дани в свои маленькие ручки. – Пожалуйста, не плачь, деточка моя. Я прожила длинную и прекрасную жизнь. Мне удалось все, чего я хотела. У меня была блестящая жизнь в кино. У меня была любовь миллионов поклонников. Я объездила весь мир. Я вырастила замечательного сына. Об одном я только жалею...
Она помолчала, поглаживая руки Дани. Дани уже не пыталась унять слезы, они ручьем струились по ее лицу.
– Об одном я жалею. Когда меня не станет... Оливер останется совсем один.
Дани отчаянно всматривалась в затуманенные грустью глаза.
– Но... но ведь мы обе знаем, что это не так? Правда? – тихо сказала она.